РАН собирается окружить себя «инновационным поясом»
В Российской академии наук сложилась традиция: осеннее Общее собрание посвящается научным проблемам, а вот весеннее — это скандал, связанный с нежеланием академии реформироваться снаружи. На этот раз причиной стал проект нового устава РАН. Вовсе не хотелось бы глумиться над бедственным положением академии. Но приходится признать, что ее «золотой век», когда она была государством внутри государства, миновал. По логике вещей его должен сменить век «серебряный», творческий и активный, связанный с научными инновациями и достижениями, которые будут явлены миру и изумят его. В РАН так и говорят: нужно окружить себя «инновационным поясом». Имеются в виду достижения фундаментальной науки, которые можно будет внедрять в практику с помощью коммерческих структур, новых для академии наук. Но наступление этого Серебряного века все время откладывается.
Наука и парикмахерская
«Нам необходим мощный коммерческий сектор, — со знанием дела говорит вице-президент Российской академии наук по финансовым вопросам Александр Некипелов. — В идеале это должны быть акционированные институты. Нужно создать холдинговую структуру, которой передавались бы их акции. А дивиденды направлялись бы на развитие науки. Но академия не обрастет ими до тех пор, пока не получит права приватизации, а в нем ей пока отказано правительством РФ». Поэтому пока и все внедренческие действия осуществляют ГУПы, которых в академии около 1,2 тыс. Известно, например, что взросшее в академгородке Черноголовка ФГУП «Экспериментальный завод научного приборостроения со специальным конструкторским бюро РАН», «кормит» своими заказами все окрестные институты, то есть ученых-теоретиков. «Однако директор этого унитарного предприятия Алексей Бородин пока что не считает приватизацию возможной, поскольку не в состоянии просчитать всех ее последствий», — добавляет Некипелов. Поэтому считается, что академия в целом не готова к управлению автономными учреждениями и что приватизация науки приведет к разграблению институтов и окончательному уничтожению научного потенциала.
Конечно, дело не в научном потенциале, а в деньгах. Ведь имущество академии на 2006 год оценивалось почти в 70 млрд. рублей. Это 4 тыс. кв. км земли, 454 НИИ и 200 тыс. сотрудников, из которых 100 тыс. — научных (данные членов президиума РАН), то есть носителей интеллектуальной собственности, которая чего-нибудь да стоит.
Когда в России выстроилась вертикаль власти, у нее дошли руки и до РАН. Два последних года академии инкриминировали неумелый менеджмент и незаконные доходы от сдачи институтских площадей. Это было чистейшей правдой. На Бродвее отечественной науки — Ленинском проспекте — можно отыскать разве что пару учреждений РАН, первые этажи которых не занимали бы автосалоны, бутики и парикмахерские. И все проводится под лозунгом: «Мы выживаем!» Правда, Некипелов утверждает, что это не более 3% доходов институтов, но все равно академическую науку не красит.
Короче, чтобы подобраться к разнообразным неучтенным прибылям РАН, государство внесло серьезные поправки в закон «О науке и государственной научно-технической политике», которые были приняты в декабре прошлого года и подписаны Путиным. Это и потребовало от академиков создания нового устава. Он принят на прошлой неделе Общим собранием РАН и отправлен на утверждение правительства. Но ситуацию сопровождал скандал, который может иметь для РАН далеко идущие последствия.
Седина в уставе
Надо сказать, что, читая проект нового устава, все время невольно вспоминаешь декларацию мустанга-иноходца из песни Владимира Высоцкого: «Я хотел бы бегать в табуне, но не под седлом и без узды». Например, в уставе черным по белому прописано, что государственная академия наук сама управляет своей деятельностью, владеет и пользуется передаваемым ей из федеральной собственности имуществом, может создавать, реорганизовать и даже ликвидировать подведомственные организации, назначать их руководителей. В общем, во главу угла постоянно ставится ее самоуправляемость.
Единственная уступка современному «наезду» власти на академическую науку — утверждение президентом РФ кандидатуры президента РАН по представлению Общего собрания, а правительством — ее устава. Собственно, так было всегда, кроме пресловутых 90-х: российские императоры следили за тем, кто возглавляет их Академию наук, в советские времена президента АН СССР утверждал ЦК. Известно, что против предложенной сверху кандидатуры академика Александрова возражали многие члены президиума, поскольку он был человеком со стороны, к тому же на момент избрания ему исполнилось 72 года. Но настойчивость ЦК пересилила вольнодумство академиков.
В нынешней редакции документа даже возрастное ограничение для руководителей РАН — 70 лет, а также возможность избираться только на два срока, которые так долго анонсировались руководством академии, были отменены Общим собранием. «Все решило заключение Института государства и права, которое гласит, что возрастной ценз в 70 лет для РАН не прописан в законе и юридически не обоснован», — пояснил председатель комиссии академик Юрий Осипьян. Но дело в другом: экспертные оценки показали, что эти ограничения могут выбить из рабочего графика множество институтов и лабораторий — уж слишком большое число руководителей придется отправить на покой. Кстати, в России сегодня насчитывается 500 академиков, из них две трети — старше 70 лет. Впрочем, и без статистики достаточно поприсутствовать на Общем собрании РАН и посчитать количество седых голов, склоненных над проектом устава.
Но процесс его принятия не мог пройти гладко отнюдь не по этой причине. Слишком уж разные представления о реформе науки у РАН и Минобрнауки. Это началось не сегодня и не вчера, а лет десять назад, когда нынешний министр образования, а тогда сотрудник Физико-технического института им. Иоффе Андрей Фурсенко вел безрезультатные дискуссии с директором института Жоресом Алферовым о возможностях торговли интеллектуальными достижениями ученых.
Так что никто кроме академиков не удивился, когда в электронных СМИ появился антипод академического устава — модельный. Он вышел из-под пера сотрудников фонда «Открытая экономика», а его популяризацией в обществе занялся заместитель министра образования и науки Дмитрий Ливанов.
Месяц на поправку
Академики пришли в бешенство. И немудрено: модельный устав напрочь лишает президиум РАН финансовых и административных полномочий, наделяя лишь правом экспертизы научных достижений. Функции управления академией он передает наблюдательному совету, состоящему в основном из представителей власти. «Эту деятельность, которую я называю ливановщиной, я бы сравнил с лысенковщиной!» — напирал на слух участников Общего собрания Жорес Алферов.
Но неожиданно вице-президент РАН Геннадий Месяц выдал публике информацию, наводящую на размышления. Он сказал, что в Госдуме уже находятся 4 поправки к закону «О науке», и никто не знает, сколько их появится еще. А из уст Алферова прозвучало, что поправки в Устав РАН тоже можно вносить до бесконечности, причем и после его высочайшего утверждения правительством РФ.
Резонно предположить, что в результате внесения поправок то в один документ, то в другой со временем элементы модельного устава перекочуют в устав академический. Это подтверждает и позиция Минобрнауки. Андрей Фурсенко, комментируя решения академиков, заметил, что вариантов разрешить имеющиеся «правовые коллизии» два: «либо менять законодательство, либо все-таки настаивать на том, чтобы какие-то изменения были внесены в устав». А относительно перспектив утверждения Устава правительством мягко добавил, что это как раз и будет зависеть от того, насколько академики учтут замечания...
Поэтому академикам, может, уже сегодня стоит подумать о кандидатуре председателя наблюдательного совета (пока идею с наблюдением за собой они жестко отвергли), чтобы это был человек из собственных рядов. Творцы околонаучных слухов уже определили на это место Михаила Ковальчука, человека, близкого к Путину еще с допрезидентских времен. Он член-корреспондент РАН и директор Института кристаллографии, второй человек после Велихова в Курчатовском институте и координатор федеральной целевой программы по развитию нанотехнологий, ученый секретарь президентского совета по науке и брат Юрия Ковальчука, которого называют «кошельком Путина».
P.S.
Полгода назад корреспондент «Профиля» часа два беседовал с Михаилом Ковальчуком о перспективах науки кристаллографии и пользе нанотехнологий. Михаил Валентинович как бы среди прочего заметил: «Наука должна развиваться при соблюдении двух вещей — научной свободы и контроля со стороны налогоплательщиков и государства. Раньше на это закрывали глаза, потому что были другие задачи, а теперь это стало важно, потому что наука — востребованная зона, с ней связано будущее. Но для начала нужно произвести санацию (средств, направляемых на исследования. — «Профиль»). Потому что нельзя класть деньги в карман, если он рваный».
