29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2007 года: "Роман с депутатом"

Архивная публикация 2007 года: "Роман с депутатом"

Нынешняя Госдума — первая, в которой Оксана Дмитриева является депутатом, а ее муж Иван Грачев — всего лишь ее помощником. Ведь они даже познакомились, а потом и поженились, будучи депутатами в далеком 1994-м. Впрочем, вскоре все может вернуться на круги своя: на выборах в декабре 2007-го, как и 14 лет назад, Дмитриева и Грачев вновь намерены баллотироваться по одному списку. Правда, совсем другой партии...— Вы едва ли не единственная супружеская пара, образовавшаяся в стенах Госдумы...

Оксана Дмитриева: Не единственная: в первом созыве была еще одна пара — Алла Амелина и Борис Титенко, но, в отличие от нас, они больше в Думу не переизбирались. Кроме того, у нас в период депутатства родился ребенок…

Иван Грачев: Первая Дума отлилась от последующих: представить себе, что в каком-либо еще созыве могут произойти подобные события, абсолютно невозможно…

О.Д.: …особенно в этой Думе.

— А что в первой Думе было такого особенного?

И.Г.:
У очень многих людей, в том числе депутатов, было представление, что Дума может что-то изменить в жизни страны. Первая Дума была плохо в бытовом смысле организована — многие законы обсуждались прямо в «общежитии», как мы тогда называли гостиницу «Россия», куда поселили иногородних депутатов. Зато было много творчески настроенных людей…

О.Д.: Вообще это было время политического романтизма...

— ...а политический романтизм способствовал возникновению романтических отношений между депутатами.

О.Д.:
Безусловно. Не было нынешнего бюрократического цинизма. В атмосфере же цинизма, прагматизма и холуйства вряд ли может возникнуть живое чувство.

И.Г.: Кроме того, и у Оксаны, и у меня было особое отношение к делу: мы воспринимали нашу работу как что-то очень важное. Вряд ли мы бы и познакомились, если бы ни я, ни Оксана не занимались делом. А у нас тогда было ощущение, что законы, которые мы пишем, всерьез изменят к лучшему ситуацию в стране.

— Но сейчас в Думе законы почти не пишут: в основном одобряют то, что написано в правительстве или в администрации президента...

И.Г.:
На самом деле пишут, но крайне редко.

О.Д.: Приведу характерный пример. Не так давно мы с Иваном (он хоть сейчас и не депутат, но это была его идея) готовили пакет законов, касающихся стимулирования инновационной деятельности. Девять месяцев правительство не давало заключения, потом практически дословно переписало значительную часть законов из этого пакета, при этом ухудшив их везде, где возможно, и вот теперь вносит от своего имени. Так что практика депутатского законотворчества сохраняется, но эти законы имеют очень тяжелую судьбу. И часто имеет место заимствование: либо это делает партия власти, либо, как в нашем случае, непосредственно власть.

И.Г.: И это еще полбеды, что заимствуют: они же сначала притормаживают прохождение закона чуть ли не на несколько лет, а потом еще и уродуют его.

— В парламентской среде тандем Дмитриева—Грачев всегда считался одним из наиболее мощных с точки зрения лоббизма. Дайте пару советов начинающим: какими качествами должен обладать лоббист?

О.Д.:
Лоббист должен уметь добиваться результата — в данном случае проводить закон. Как это сделать? Сначала понимаешь, кто может быть заинтересован в этом законе (причем заинтересован с разных точек зрения и по разным основаниям), где могут быть сторонники. Есть люди в правительстве, в администрации президента, которые, исходя из своих идеологических позиций, считают тот или иной законопроект полезным, нужным и готовы помогать. Можно задействовать эти рычаги. Бывало, что давишь с точки зрения политической, исходя из того, как та или иная фракция в Думе может позиционировать себя в отношении к законопроекту в силу тех предвыборных обещаний, которые она давала. Идешь к ним и объясняешь, что данный законопроект отвечает их программным заявлениям, а если будут голосовать «против», мы обнародуем эту информацию. Подумайте, как это отразится на вашем облике в глазах избирателей. И так далее.

Но я хочу подчеркнуть: все эти «хитрости» парламентского лоббизма относятся к опыту первых трех Дум. В нынешней Думе, что бы ты ни говорил, как бы ты ни действовал, триста голосов «Единой России» работают по принципу рубильника: рубильник туда, рубильник сюда. И все по команде сверху. Поэтому единственный способ что-то провести — находить компромисс с правительством.

— Наверное, к вам часто обращаются компании с предложением провести через Думу тот или иной закон?

О.Д.:
Здесь позиция такая — можно заниматься только таким лоббизмом, только тем, о чем ты можешь прямо сказать избирателю: я считаю, что это действительно нужно, это полезно для страны, для избирательного округа.

— ЮКОС — этот, по нынешним временам, чуть ли не главный «растлитель депутатов» — к вам часто обращался с просьбами?

И.Г.:
Ни разу.

О.Д.: В третьей Госдуме я была основным оппонентом этой компании по большинству позиций. И это была настоящая позиционная война едва ли не с большинством налогового подкомитета. Так что мы были по разные стороны баррикад. Может быть, не совсем этично нам — находящимся на воле — осуждать тех, кто находится в местах не столь отдаленных, но тем не менее. Я весьма негативно относилась к тому, что они делали с нашим налоговым законодательством.

— Ладно, пусть не ЮКОС, а, скажем, табачные лоббисты вас вербовали?

О.Д.:
С «табачниками» как раз все просто: поскольку у них не было единства в подходах, у меня была возможность защищать интересы тех компаний, которые находились в моем избирательном округе.

И.Г.: А я всегда откровенно говорил, что готов защищать интересы любого частного бизнеса, если они не противоречат интересам бизнеса в целом. Если конкретная фирма обратится ко мне, чтобы я решал ее конкретную задачу, то я буду ее решать, исходя именно из этого принципа. И я этого не стесняюсь.

— Вернемся все-таки к истории вашей семьи. Как произошло знакомство?

О.Д.:
Впервые мы оказались рядом в избирательном списке «Яблока». Это было на выборах в 1993 году: Иван шел в списке под №19, у меня был №20. Помню, еще до голосования я сетовала дома, что «вот какой-то Грачев из Казани наверняка пройдет, а я — нет». Прошли выборы, и мы оба оказались в Думе. И на первом заседании фракции ко мне подошел хмурый человек с бородой и спросил: «Так это вы Дмитриева?» Я сказала: «Да».

— Иван Дмитриевич, поделитесь опытом: как знакомиться с женщинами-депутатами?

И.Г.:
Я многое в глазах читаю: если глаза сияют, лучатся, это сразу вызывает интерес. А потом работа здесь настолько оказалась своеобразной, что сразу можно было понять, близкий это человек в душевном отношении или нет…

О.Д.: Здесь условия боевые, поэтому люди очень быстро проявляются. И человеческие качества, в том числе и негативные (трусость, подлость), здесь видны, может быть, как нигде.

И.Г.: Особую роль в наших отношениях сыграли прогулки по городу. Первая Дума была так организована, что мы жили в гостинице «Россия», на работу и с работы ходили пешком…

О.Д.: Было такое впечатление, что мы вернулись в студенческую молодость… Тогда ведь не было моды на походы в дорогие рестораны, элитные клубы. Все было демократично: точно так же, как в привычной нам научной среде.

— Между тем вы оба уже были депутатами. Необходимость соблюдать подобающий статусу этикет накладывала на ваши отношения какой-то отпечаток?

О.Д.:
Да никакого особого этикета и не было: в первой Думе еще не было разрыва, что называется, «между властью и народом». Все пришли с тем багажом, с теми стереотипами поведения, которые были до избрания. Я, например, всегда всех называла на «вы» — у нас в университете так было принято, а Иван всех называл на «ты», как было принято в его НИИ. Он и меня сразу стал называть на «ты», а я еще долго избегала столь фамильярного обращения к нему. (Смеется.)

— У вас это был первый брак?

О.Д.:
У меня первый, а Иван уже был женат.

— То есть вы увели депутата Грачева из семьи…

О.Д.:
Можно и так сказать. Но вообще-то он сам так решил.

— Иван Дмитриевич, почему вы решили перевести товарищеские отношения с Оксаной Генриховной в супружеские?

И.Г.:
Я уже был взрослый человек, дети взрослые — младшей дочери 16 лет, старшая уже работала... В общем, представления о том, что такое влюблен, у меня были уже сложившиеся. Такое редко выпадает в жизни, когда совпадают и душевный строй, и интеллект, появляется взаимная симпатия… Так что у меня никаких сомнений не было — в один прекрасный момент я понял, что просто хочу, чтобы Оксана стала моей женой.

— Отношения с первой семьей поддерживаете?

И.Г.:
Этот вопрос решается просто: если дети на меня не в обиде, если они при здравом рассуждении считают, что я правильно поступил, то никаких проблем в общении быть не может. Так и получилось. Они поддерживают с нами прекрасные отношения, я их люблю, Оксана им помогает в любой сложной ситуации…

О.Д.: И наш сын относится к ним как к родным сестрам.

— В Интернете прочитал такую фразу: «Многие «яблочники» до сих пор помнят, как в 1994 году отмечали пышную свадьбу депутатов Грачева и Дмитриевой». Свадьба была роскошной?

О.Д.:
Это не о свадьбе идет речь. Мы отмечали рождение сына: когда ему исполнился месяц, мы позвали всю фракцию к нам на дачу. Столы стояли прямо на улице, но ничего пышного там не было. Было очень душевно. Собрались все — даже те депутаты, между которыми вскоре возникли непримиримые разногласия. Так что это был едва ли не последний сбор фракции «Яблока» в том, первоначальном виде.
И.Г.: А свадьбу как таковую мы вообще не отмечали: сочли, что это не очень удобно…
— Оксана Генриховна, вы из Петербурга, Иван Дмитриевич из Казани: оба «люди не местные». Как обустроили свой быт после гостиницы «Россия»?
О.Д.: Мы долгое время жили в арендованном помещении, да и сейчас еще там живем. Но года два назад мы наконец купили квартиру и долго ее ремонтировали. Однако сейчас все позади, и, может быть, в ближайшее время туда уже переедем.
— А депутатское жилье?
О.Д.: Мы в нем не очень помещаемся: это небольшая квартира. Сейчас там живет свекровь: она всю жизнь проработала на Севере директором школы, воспитала семерых детей, но потом, как и многие северяне, оказалась в трудной ситуации. Ей недавно 90 лет исполнилось. Кстати, наши оппоненты могут успокоиться: у нас очень хорошие гены, из политики мы еще не скоро уйдем: моему папе 81 год, и он до сих пор работает! (Смеется.)
— Кто у вас дома готовит, стирает, отвечает за решение хозяйственных проблем? Неужели вы, Оксана Генриховна?
О.Д.: У нас главная по дому Надежда Александровна: она и няня, и помощница. Я часто читаю, и в вашем «Профиле» в том числе, как успешные в карьере женщины рассказывают, что и пищу они готовят, и дом убирают, и работают, и носки штопают, и чуть ли не машину ремонтируют. Не верьте им! За плечами любого человека, который делает успешную карьеру (а особенно если на семью две таких карьеры, как у нас), обязательно стоят люди, которые помогают.
— Сколько у вас таких людей, если это не секрет?
О.Д.: Двое — няня и водитель.
— Расскажите о сыне. На кого он похож?
О.Д.: Митя — генетическая копия папы.
И.Г.: Она и в генетику поверила, только когда увидела сына. (Смеется.)
— Кем собирается стать?
И.Г.: Мы ему оставляем свободу выбора. Сейчас он хочет стать ученым.
— А депутатом?
И.Г.: Пока он об этом не задумывается. Прежде всего у него должно быть хорошее образование — математическое или естественнонаучное. Если он при этом какой-то кусок научной карьеры пройдет, сумеет сам применить свои знания, будет замечательно. Если же решит, что жизнь — шире науки, то, с моей точки зрения, это тоже будет неплохо. Но подталкивать его мы не хотим.
О.Д.: Он сам должен выбрать. У него есть задатки политика: он любит страну, любит людей, у него много хороших качеств.
— Но если попросит у вас совета, посоветуете ему идти в Думу?
И.Г.: Отговаривать не станем.
— Одна из легенд о вашей семье — это про то, как Оксана Генриховна на девятом месяце беременности чуть ли не целый день простояла на думской трибуне, отстаивая Бюджетный кодекс. Муж вас не отговаривал от такого законодательного «экстрима»?
И.Г.: Это не легенда. Она уходила из Думы — в декретный отпуск и отпуск по рождению ребенка — в общей сложности недели на три…
О.Д.: Мы поженились уже сформировавшимися людьми, поэтому никаких указаний — мол, сиди дома — и быть не могло…
И.Г.: Если бы я ощущал, что ей это тяжело или вредно, вмешался бы и приказал: «Сиди дома!» Но это был не тот случай…
— Некоторые будущие мамаши крутят классическую музыку, чтобы чадо в утробе выросло гармонично развитой личностью, а ваш сын вынужден был слушать думские дебаты…
О.Д.: Да, он много чего послушал.
— Это такая хитрость, наверное, была с вашей стороны — чтобы коллегам-депутатам труднее было оппонировать будущей матери?
О.Д.: Что вы, никто скидок не делал! Глубокое заблуждение, что тут кто-нибудь из оппонентов на это реагирует. Здесь вообще никто и никогда никаких скидок женщинам не делает! Наоборот, если вдруг где-то проявишь слабость, обязательно будут бить по самому слабому месту.
— По темпераменту вы явно разные люди. Это мешает или помогает?
О.Д.: Я где-то прочитала, что идеальный брак — когда люди одинаковы по интеллекту и воззрениям, но разные по психофизиологическому типу. Мы — разные. Иван Дмитриевич голоса никогда не повышает, и, что бы ни происходило, выдержка ему не изменяет. А я могу и взорваться…
И.Г.: Мы дополняем друг друга: например, я лучше решаю аналитические задачи…
— Опять вы про работу! А когда ребенок не слушается, кто первым берется «разрулить» ситуацию?
И.Г.: В одних случаях мне легче «разрулить», а иной раз широкий диапазон эмоций, которые может выдать Оксана, оказывается полезнее…
— Вы много времени проводите с сыном?
О.Д.: Достаточно. По крайней мере, мы не чувствуем, что он в этом смысле обделен. А потом, вы знаете, сейчас уже вопрос не в том, сколько мы ему времени можем уделить, а сколько он нам может уделить. Он и его друзья — все ужасно занятые люди. Сын учится в английской спецшколе, после уроков — домашние задания, секция баскетбола, занятия математикой: свободного времени у него мало.
— Оксана Генриховна, вряд ли в тридцать лет с небольшим вы стали бы доктором наук, если бы не фанатичное отношение к труду. Скажите честно: что у вас на первом месте — семья или работа?
О.Д.: Превыше всего — ребенок. Но есть еще и организация труда: в жизни все достаточно распланировано. Конечно, когда ребенок болеет, все планы приходится менять… Но всегда есть на чем сэкономить время: всякие светские мероприятия, тусовки — это не для нас…
И.Г.: А потом, мы умеем быстро работать: вдвоем подготовили законопроектов больше, чем целая фракция…
— В вашей совместной жизни вы дважды сталкивались с ситуацией, описанной в фильме «Москва слезам не верит». Помните, когда жена занимает более высокий пост, чем муж? Сначала вы, Оксана Генриховна, были министром труда и соцзащиты, а Иван Дмитриевич — простым депутатом, теперь вы — депутат, а ваш муж — нет. Такая разница в статусе отражается на отношениях?
О.Д.: Будучи министром, я получала меньше, чем депутат Грачев. А уж когда через пять месяцев после назначения правительство отправили в отставку (речь идет о правительстве Сергея Кириенко: апрель—август 1998 года. — «Профиль») и я вернулась преподавать в университет, разница в доходах оказалась еще больше. (Смеется.)
— «Падение» было для вас тяжелым?
О.Д.: Не сказала бы. После отставки мне позвонили три человека. Ректор моего родного университета (Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. — «Профиль») Леонид Степанович Тарасевич со словами: «Когда к нам вернешься? Мы тебя ждем». Позвонил тогдашний губернатор Санкт-Петербурга Владимир Анатольевич Яковлев и сказал: «Оксана Генриховна, если вы вернетесь в город, давайте будем сотрудничать, давайте встретимся и обсудим». Этот звонок был для меня очень лестным, не скрою. И третьим человеком была Наина Иосифовна Ельцина. Мы с ней познакомились, когда я была министром: она курировала ряд социальных вопросов. За этот звонок со словами поддержки я ей по-человечески очень благодарна.
— В итоге вы пошли преподавать в университет?
О.Д.: Да. Почти на полтора года мы с сыном переехали в Петербург. Жили на два дома…
— Оксана Генриховна, но сейчас вы депутат, а ваш муж — нет. Вы не становитесь заносчивой в такие периоды?
О.Д.: Вы знаете, все беды нашей страны — от того, что у нас негативная селекция. Наверх попадают далеко не самые лучшие люди. Поэтому не надо считать, что если кто-то продвинулся по служебной лестнице, то это результат его заслуг и талантов. Это не так: чаще всего это случайность, везение. Это первое. Во-вторых, мы с Иваном объективно оцениваем карьерные удачи и неудачи друг друга. Например, я — депутат, потому что избиралась от Санкт-Петербурга: там честно считали голоса. А Иван Грачев — не депутат, потому что он избирался в Казани. Таких фальсификаций, как у него в округе, я бы тоже не выдержала, хотя у меня перевес над конкурентом был почти в четыре раза. Просто так проводят выборы в Татарстане.
— В Думу следующего созыва пойдете вместе?
О.Д.: По списку «Справедливой России».
— У вас уже есть договоренность с Сергеем Мироновым о том, чтобы на декабрьских выборах в Думу вас обоих включили в партсписок СР?
И.Г.: Партия «Развитие предпринимательства», которую я возглавляю, вела переговоры о совместных действиях со «Справедливой Россией» как наиболее перспективной оппозиционной силой. И договаривались мы как команда с командой, а не на личном уровне.
— Но вы же муж и жена! «Перспективная команда» Миронова должна быть перспективной и для каждого из вас — неужели вы об этом не подумали?
И.Г.: Вопрос некорректный. У нас есть сильные люди в разных регионах. Свои личные интересы я тоже оговаривал, но на них не зацикливался. Еще раз повторяю: шли переговоры одной партийной команды с другой.
— Если Иван Дмитриевич, несмотря ни на что, выиграет-таки выборы в Казани, а с Питером что-то произойдет, и вы, Оксана Генриховна, не дай бог, не пройдете в следующую Думу, готовы вы тогда пойти в помощницы к депутату Грачеву?
О.Д.: Я, кстати, лучше него печатаю на компьютере. (Смеется.)
— Расскажите, как вообще бывшие «яблочники» оказываются в «Справедливой России». Вы ведь люди либеральных взглядов…
О.Д.: Демократических!
— Но идеология-то разная: в последние годы вы были в оппозиции к власти, а партия Миронова — это, как ни крути, маленькая партия власти; вы — из партии «Развитие предпринимательства», а он выступает за социализм…
И.Г.: Есть такой термин — «реальная политика»: на каждом этапе ты можешь делать то, что можешь делать. Сейчас в стране правит бал партия бюрократии — «Единая Россия». И главная угроза для страны — монополия этой партии: в этом случае застой неизбежен. Поэтому любая партия, которая эту монополию разрушает, полезна.
О.Д.: Кстати, термин «социализм» использовался Мироновым главным образом как наиболее понятный людям. А более адекватный задачам партии термин — «социал-демократия». А потом — эта партия неизбежно будет решать те задачи, которые так и не смогли решить все наши правые, либеральные правительства. Это снижение налогов, поддержка малого бизнеса, создание конкурентных условий в экономике и конкурентной среды в политической сфере. Наконец, у нас и в политике, и в экономике полно всякой глупости и ерунды — ни правой, ни левой. Наша пенсионная реформа — она правая или левая? Она просто бездарная! Или монетизация льгот? А Стабфонд? Нужно разобраться с этими явно провальными проектами.
— Реальная политика правит бал! Не это ли крах всяких идеологий?
И.Г.: Потом, надо же и дело делать! Понятно, что время сейчас в стране не блестящее. С точки зрения свободы слова и так далее. Что ж — такое время. Но надо же и в такой ситуации добиваться каких-то результатов! Я, например, занимаюсь ипотекой: это же все равно работает на будущее страны! Я должен думать о том, какую страну оставлю сыну. Поэтому все, что можно сделать в этой ситуации, буду делать. И что мне слушать тех, кто говорит, что я «куда-то не туда пошел»? Кстати, если вы посмотрите, кто сейчас вошел в СР, то увидите, что из 8 независимых депутатов Госдумы пятеро ушли к Миронову. Остались только два «яблочника» (Галина Хованская и Сергей Попов. — «Профиль») и Владимир Рыжков.
— Оксана Генриховна, вы относитесь к той немалой уже плеяде политиков, кого именуют «питерцами во власти». Как складываются отношения с земляками?
О.Д.: По-разному. Многое зависит от политических позиций: когда вы находитесь по разные стороны баррикад, личные отношения от этого не улучшаются, поверьте. Но если говорить о персоналиях, я, например, по-прежнему сотрудничаю с командой экс-губернатора Владимира Яковлева и с ним лично.
— А с президентом Путиным вы знакомы «еще с тех времен»?
О.Д.: Нет. С Путиным мы познакомились, когда вместе работали в правительстве Кириенко: он тогда возглавлял ФСБ. Тогда же в последний раз и общались...
— А с другими «питерцами»?
О.Д.: Есть курьезные случаи. Например, Михаил Эгонович Дмитриев — мой однофамилец (руководитель Центра стратегических разработок. — «Профиль»). За годы нашего знакомства я дважды предлагала ему поискать другую работу. В первый раз, когда мы работали в лаборатории региональных экономических исследований, я предложила ему перейти в другой отдел, потому что не собиралась каждый раз перепроверять очень эффектные, но недобросовестно выполненные расчеты. А во второй раз, когда он был моим замминистра, я предложила ему уволиться, и он уволился. У нас были диаметрально противоположные взгляды на пенсионную реформу. Кстати, потом именно его расчеты в итоге и легли в ее основу. Реформа, как известно, провалилась... Впрочем, в промежутке я была оппонентом на защите его докторской диссертации: диссертация была хорошей. Так что с «питерскими» не все так просто.
— Питерское происхождение помогает в жизни?
О.Д.: Во всяком случае, не мешает.

Нынешняя Госдума — первая, в которой Оксана Дмитриева является депутатом, а ее муж Иван Грачев — всего лишь ее помощником. Ведь они даже познакомились, а потом и поженились, будучи депутатами в далеком 1994-м. Впрочем, вскоре все может вернуться на круги своя: на выборах в декабре 2007-го, как и 14 лет назад, Дмитриева и Грачев вновь намерены баллотироваться по одному списку. Правда, совсем другой партии...— Вы едва ли не единственная супружеская пара, образовавшаяся в стенах Госдумы...

Оксана Дмитриева: Не единственная: в первом созыве была еще одна пара — Алла Амелина и Борис Титенко, но, в отличие от нас, они больше в Думу не переизбирались. Кроме того, у нас в период депутатства родился ребенок…

Иван Грачев: Первая Дума отлилась от последующих: представить себе, что в каком-либо еще созыве могут произойти подобные события, абсолютно невозможно…

О.Д.: …особенно в этой Думе.

— А что в первой Думе было такого особенного?

И.Г.:
У очень многих людей, в том числе депутатов, было представление, что Дума может что-то изменить в жизни страны. Первая Дума была плохо в бытовом смысле организована — многие законы обсуждались прямо в «общежитии», как мы тогда называли гостиницу «Россия», куда поселили иногородних депутатов. Зато было много творчески настроенных людей…

О.Д.: Вообще это было время политического романтизма...

— ...а политический романтизм способствовал возникновению романтических отношений между депутатами.

О.Д.:
Безусловно. Не было нынешнего бюрократического цинизма. В атмосфере же цинизма, прагматизма и холуйства вряд ли может возникнуть живое чувство.

И.Г.: Кроме того, и у Оксаны, и у меня было особое отношение к делу: мы воспринимали нашу работу как что-то очень важное. Вряд ли мы бы и познакомились, если бы ни я, ни Оксана не занимались делом. А у нас тогда было ощущение, что законы, которые мы пишем, всерьез изменят к лучшему ситуацию в стране.

— Но сейчас в Думе законы почти не пишут: в основном одобряют то, что написано в правительстве или в администрации президента...

И.Г.:
На самом деле пишут, но крайне редко.

О.Д.: Приведу характерный пример. Не так давно мы с Иваном (он хоть сейчас и не депутат, но это была его идея) готовили пакет законов, касающихся стимулирования инновационной деятельности. Девять месяцев правительство не давало заключения, потом практически дословно переписало значительную часть законов из этого пакета, при этом ухудшив их везде, где возможно, и вот теперь вносит от своего имени. Так что практика депутатского законотворчества сохраняется, но эти законы имеют очень тяжелую судьбу. И часто имеет место заимствование: либо это делает партия власти, либо, как в нашем случае, непосредственно власть.

И.Г.: И это еще полбеды, что заимствуют: они же сначала притормаживают прохождение закона чуть ли не на несколько лет, а потом еще и уродуют его.

— В парламентской среде тандем Дмитриева—Грачев всегда считался одним из наиболее мощных с точки зрения лоббизма. Дайте пару советов начинающим: какими качествами должен обладать лоббист?

О.Д.:
Лоббист должен уметь добиваться результата — в данном случае проводить закон. Как это сделать? Сначала понимаешь, кто может быть заинтересован в этом законе (причем заинтересован с разных точек зрения и по разным основаниям), где могут быть сторонники. Есть люди в правительстве, в администрации президента, которые, исходя из своих идеологических позиций, считают тот или иной законопроект полезным, нужным и готовы помогать. Можно задействовать эти рычаги. Бывало, что давишь с точки зрения политической, исходя из того, как та или иная фракция в Думе может позиционировать себя в отношении к законопроекту в силу тех предвыборных обещаний, которые она давала. Идешь к ним и объясняешь, что данный законопроект отвечает их программным заявлениям, а если будут голосовать «против», мы обнародуем эту информацию. Подумайте, как это отразится на вашем облике в глазах избирателей. И так далее.

Но я хочу подчеркнуть: все эти «хитрости» парламентского лоббизма относятся к опыту первых трех Дум. В нынешней Думе, что бы ты ни говорил, как бы ты ни действовал, триста голосов «Единой России» работают по принципу рубильника: рубильник туда, рубильник сюда. И все по команде сверху. Поэтому единственный способ что-то провести — находить компромисс с правительством.

— Наверное, к вам часто обращаются компании с предложением провести через Думу тот или иной закон?

О.Д.:
Здесь позиция такая — можно заниматься только таким лоббизмом, только тем, о чем ты можешь прямо сказать избирателю: я считаю, что это действительно нужно, это полезно для страны, для избирательного округа.

— ЮКОС — этот, по нынешним временам, чуть ли не главный «растлитель депутатов» — к вам часто обращался с просьбами?

И.Г.:
Ни разу.

О.Д.: В третьей Госдуме я была основным оппонентом этой компании по большинству позиций. И это была настоящая позиционная война едва ли не с большинством налогового подкомитета. Так что мы были по разные стороны баррикад. Может быть, не совсем этично нам — находящимся на воле — осуждать тех, кто находится в местах не столь отдаленных, но тем не менее. Я весьма негативно относилась к тому, что они делали с нашим налоговым законодательством.

— Ладно, пусть не ЮКОС, а, скажем, табачные лоббисты вас вербовали?

О.Д.:
С «табачниками» как раз все просто: поскольку у них не было единства в подходах, у меня была возможность защищать интересы тех компаний, которые находились в моем избирательном округе.

И.Г.: А я всегда откровенно говорил, что готов защищать интересы любого частного бизнеса, если они не противоречат интересам бизнеса в целом. Если конкретная фирма обратится ко мне, чтобы я решал ее конкретную задачу, то я буду ее решать, исходя именно из этого принципа. И я этого не стесняюсь.

— Вернемся все-таки к истории вашей семьи. Как произошло знакомство?

О.Д.:
Впервые мы оказались рядом в избирательном списке «Яблока». Это было на выборах в 1993 году: Иван шел в списке под №19, у меня был №20. Помню, еще до голосования я сетовала дома, что «вот какой-то Грачев из Казани наверняка пройдет, а я — нет». Прошли выборы, и мы оба оказались в Думе. И на первом заседании фракции ко мне подошел хмурый человек с бородой и спросил: «Так это вы Дмитриева?» Я сказала: «Да».

— Иван Дмитриевич, поделитесь опытом: как знакомиться с женщинами-депутатами?

И.Г.:
Я многое в глазах читаю: если глаза сияют, лучатся, это сразу вызывает интерес. А потом работа здесь настолько оказалась своеобразной, что сразу можно было понять, близкий это человек в душевном отношении или нет…

О.Д.: Здесь условия боевые, поэтому люди очень быстро проявляются. И человеческие качества, в том числе и негативные (трусость, подлость), здесь видны, может быть, как нигде.

И.Г.: Особую роль в наших отношениях сыграли прогулки по городу. Первая Дума была так организована, что мы жили в гостинице «Россия», на работу и с работы ходили пешком…

О.Д.: Было такое впечатление, что мы вернулись в студенческую молодость… Тогда ведь не было моды на походы в дорогие рестораны, элитные клубы. Все было демократично: точно так же, как в привычной нам научной среде.

— Между тем вы оба уже были депутатами. Необходимость соблюдать подобающий статусу этикет накладывала на ваши отношения какой-то отпечаток?

О.Д.:
Да никакого особого этикета и не было: в первой Думе еще не было разрыва, что называется, «между властью и народом». Все пришли с тем багажом, с теми стереотипами поведения, которые были до избрания. Я, например, всегда всех называла на «вы» — у нас в университете так было принято, а Иван всех называл на «ты», как было принято в его НИИ. Он и меня сразу стал называть на «ты», а я еще долго избегала столь фамильярного обращения к нему. (Смеется.)

— У вас это был первый брак?

О.Д.:
У меня первый, а Иван уже был женат.

— То есть вы увели депутата Грачева из семьи…

О.Д.:
Можно и так сказать. Но вообще-то он сам так решил.

— Иван Дмитриевич, почему вы решили перевести товарищеские отношения с Оксаной Генриховной в супружеские?

И.Г.:
Я уже был взрослый человек, дети взрослые — младшей дочери 16 лет, старшая уже работала... В общем, представления о том, что такое влюблен, у меня были уже сложившиеся. Такое редко выпадает в жизни, когда совпадают и душевный строй, и интеллект, появляется взаимная симпатия… Так что у меня никаких сомнений не было — в один прекрасный момент я понял, что просто хочу, чтобы Оксана стала моей женой.

— Отношения с первой семьей поддерживаете?

И.Г.:
Этот вопрос решается просто: если дети на меня не в обиде, если они при здравом рассуждении считают, что я правильно поступил, то никаких проблем в общении быть не может. Так и получилось. Они поддерживают с нами прекрасные отношения, я их люблю, Оксана им помогает в любой сложной ситуации…

О.Д.: И наш сын относится к ним как к родным сестрам.

— В Интернете прочитал такую фразу: «Многие «яблочники» до сих пор помнят, как в 1994 году отмечали пышную свадьбу депутатов Грачева и Дмитриевой». Свадьба была роскошной?

О.Д.:
Это не о свадьбе идет речь. Мы отмечали рождение сына: когда ему исполнился месяц, мы позвали всю фракцию к нам на дачу. Столы стояли прямо на улице, но ничего пышного там не было. Было очень душевно. Собрались все — даже те депутаты, между которыми вскоре возникли непримиримые разногласия. Так что это был едва ли не последний сбор фракции «Яблока» в том, первоначальном виде.
И.Г.: А свадьбу как таковую мы вообще не отмечали: сочли, что это не очень удобно…
— Оксана Генриховна, вы из Петербурга, Иван Дмитриевич из Казани: оба «люди не местные». Как обустроили свой быт после гостиницы «Россия»?
О.Д.: Мы долгое время жили в арендованном помещении, да и сейчас еще там живем. Но года два назад мы наконец купили квартиру и долго ее ремонтировали. Однако сейчас все позади, и, может быть, в ближайшее время туда уже переедем.
— А депутатское жилье?
О.Д.: Мы в нем не очень помещаемся: это небольшая квартира. Сейчас там живет свекровь: она всю жизнь проработала на Севере директором школы, воспитала семерых детей, но потом, как и многие северяне, оказалась в трудной ситуации. Ей недавно 90 лет исполнилось. Кстати, наши оппоненты могут успокоиться: у нас очень хорошие гены, из политики мы еще не скоро уйдем: моему папе 81 год, и он до сих пор работает! (Смеется.)
— Кто у вас дома готовит, стирает, отвечает за решение хозяйственных проблем? Неужели вы, Оксана Генриховна?
О.Д.: У нас главная по дому Надежда Александровна: она и няня, и помощница. Я часто читаю, и в вашем «Профиле» в том числе, как успешные в карьере женщины рассказывают, что и пищу они готовят, и дом убирают, и работают, и носки штопают, и чуть ли не машину ремонтируют. Не верьте им! За плечами любого человека, который делает успешную карьеру (а особенно если на семью две таких карьеры, как у нас), обязательно стоят люди, которые помогают.
— Сколько у вас таких людей, если это не секрет?
О.Д.: Двое — няня и водитель.
— Расскажите о сыне. На кого он похож?
О.Д.: Митя — генетическая копия папы.
И.Г.: Она и в генетику поверила, только когда увидела сына. (Смеется.)
— Кем собирается стать?
И.Г.: Мы ему оставляем свободу выбора. Сейчас он хочет стать ученым.
— А депутатом?
И.Г.: Пока он об этом не задумывается. Прежде всего у него должно быть хорошее образование — математическое или естественнонаучное. Если он при этом какой-то кусок научной карьеры пройдет, сумеет сам применить свои знания, будет замечательно. Если же решит, что жизнь — шире науки, то, с моей точки зрения, это тоже будет неплохо. Но подталкивать его мы не хотим.
О.Д.: Он сам должен выбрать. У него есть задатки политика: он любит страну, любит людей, у него много хороших качеств.
— Но если попросит у вас совета, посоветуете ему идти в Думу?
И.Г.: Отговаривать не станем.
— Одна из легенд о вашей семье — это про то, как Оксана Генриховна на девятом месяце беременности чуть ли не целый день простояла на думской трибуне, отстаивая Бюджетный кодекс. Муж вас не отговаривал от такого законодательного «экстрима»?
И.Г.: Это не легенда. Она уходила из Думы — в декретный отпуск и отпуск по рождению ребенка — в общей сложности недели на три…
О.Д.: Мы поженились уже сформировавшимися людьми, поэтому никаких указаний — мол, сиди дома — и быть не могло…
И.Г.: Если бы я ощущал, что ей это тяжело или вредно, вмешался бы и приказал: «Сиди дома!» Но это был не тот случай…
— Некоторые будущие мамаши крутят классическую музыку, чтобы чадо в утробе выросло гармонично развитой личностью, а ваш сын вынужден был слушать думские дебаты…
О.Д.: Да, он много чего послушал.
— Это такая хитрость, наверное, была с вашей стороны — чтобы коллегам-депутатам труднее было оппонировать будущей матери?
О.Д.: Что вы, никто скидок не делал! Глубокое заблуждение, что тут кто-нибудь из оппонентов на это реагирует. Здесь вообще никто и никогда никаких скидок женщинам не делает! Наоборот, если вдруг где-то проявишь слабость, обязательно будут бить по самому слабому месту.
— По темпераменту вы явно разные люди. Это мешает или помогает?
О.Д.: Я где-то прочитала, что идеальный брак — когда люди одинаковы по интеллекту и воззрениям, но разные по психофизиологическому типу. Мы — разные. Иван Дмитриевич голоса никогда не повышает, и, что бы ни происходило, выдержка ему не изменяет. А я могу и взорваться…
И.Г.: Мы дополняем друг друга: например, я лучше решаю аналитические задачи…
— Опять вы про работу! А когда ребенок не слушается, кто первым берется «разрулить» ситуацию?
И.Г.: В одних случаях мне легче «разрулить», а иной раз широкий диапазон эмоций, которые может выдать Оксана, оказывается полезнее…
— Вы много времени проводите с сыном?
О.Д.: Достаточно. По крайней мере, мы не чувствуем, что он в этом смысле обделен. А потом, вы знаете, сейчас уже вопрос не в том, сколько мы ему времени можем уделить, а сколько он нам может уделить. Он и его друзья — все ужасно занятые люди. Сын учится в английской спецшколе, после уроков — домашние задания, секция баскетбола, занятия математикой: свободного времени у него мало.
— Оксана Генриховна, вряд ли в тридцать лет с небольшим вы стали бы доктором наук, если бы не фанатичное отношение к труду. Скажите честно: что у вас на первом месте — семья или работа?
О.Д.: Превыше всего — ребенок. Но есть еще и организация труда: в жизни все достаточно распланировано. Конечно, когда ребенок болеет, все планы приходится менять… Но всегда есть на чем сэкономить время: всякие светские мероприятия, тусовки — это не для нас…
И.Г.: А потом, мы умеем быстро работать: вдвоем подготовили законопроектов больше, чем целая фракция…
— В вашей совместной жизни вы дважды сталкивались с ситуацией, описанной в фильме «Москва слезам не верит». Помните, когда жена занимает более высокий пост, чем муж? Сначала вы, Оксана Генриховна, были министром труда и соцзащиты, а Иван Дмитриевич — простым депутатом, теперь вы — депутат, а ваш муж — нет. Такая разница в статусе отражается на отношениях?
О.Д.: Будучи министром, я получала меньше, чем депутат Грачев. А уж когда через пять месяцев после назначения правительство отправили в отставку (речь идет о правительстве Сергея Кириенко: апрель—август 1998 года. — «Профиль») и я вернулась преподавать в университет, разница в доходах оказалась еще больше. (Смеется.)
— «Падение» было для вас тяжелым?
О.Д.: Не сказала бы. После отставки мне позвонили три человека. Ректор моего родного университета (Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. — «Профиль») Леонид Степанович Тарасевич со словами: «Когда к нам вернешься? Мы тебя ждем». Позвонил тогдашний губернатор Санкт-Петербурга Владимир Анатольевич Яковлев и сказал: «Оксана Генриховна, если вы вернетесь в город, давайте будем сотрудничать, давайте встретимся и обсудим». Этот звонок был для меня очень лестным, не скрою. И третьим человеком была Наина Иосифовна Ельцина. Мы с ней познакомились, когда я была министром: она курировала ряд социальных вопросов. За этот звонок со словами поддержки я ей по-человечески очень благодарна.
— В итоге вы пошли преподавать в университет?
О.Д.: Да. Почти на полтора года мы с сыном переехали в Петербург. Жили на два дома…
— Оксана Генриховна, но сейчас вы депутат, а ваш муж — нет. Вы не становитесь заносчивой в такие периоды?
О.Д.: Вы знаете, все беды нашей страны — от того, что у нас негативная селекция. Наверх попадают далеко не самые лучшие люди. Поэтому не надо считать, что если кто-то продвинулся по служебной лестнице, то это результат его заслуг и талантов. Это не так: чаще всего это случайность, везение. Это первое. Во-вторых, мы с Иваном объективно оцениваем карьерные удачи и неудачи друг друга. Например, я — депутат, потому что избиралась от Санкт-Петербурга: там честно считали голоса. А Иван Грачев — не депутат, потому что он избирался в Казани. Таких фальсификаций, как у него в округе, я бы тоже не выдержала, хотя у меня перевес над конкурентом был почти в четыре раза. Просто так проводят выборы в Татарстане.
— В Думу следующего созыва пойдете вместе?
О.Д.: По списку «Справедливой России».
— У вас уже есть договоренность с Сергеем Мироновым о том, чтобы на декабрьских выборах в Думу вас обоих включили в партсписок СР?
И.Г.: Партия «Развитие предпринимательства», которую я возглавляю, вела переговоры о совместных действиях со «Справедливой Россией» как наиболее перспективной оппозиционной силой. И договаривались мы как команда с командой, а не на личном уровне.
— Но вы же муж и жена! «Перспективная команда» Миронова должна быть перспективной и для каждого из вас — неужели вы об этом не подумали?
И.Г.: Вопрос некорректный. У нас есть сильные люди в разных регионах. Свои личные интересы я тоже оговаривал, но на них не зацикливался. Еще раз повторяю: шли переговоры одной партийной команды с другой.
— Если Иван Дмитриевич, несмотря ни на что, выиграет-таки выборы в Казани, а с Питером что-то произойдет, и вы, Оксана Генриховна, не дай бог, не пройдете в следующую Думу, готовы вы тогда пойти в помощницы к депутату Грачеву?
О.Д.: Я, кстати, лучше него печатаю на компьютере. (Смеется.)
— Расскажите, как вообще бывшие «яблочники» оказываются в «Справедливой России». Вы ведь люди либеральных взглядов…
О.Д.: Демократических!
— Но идеология-то разная: в последние годы вы были в оппозиции к власти, а партия Миронова — это, как ни крути, маленькая партия власти; вы — из партии «Развитие предпринимательства», а он выступает за социализм…
И.Г.: Есть такой термин — «реальная политика»: на каждом этапе ты можешь делать то, что можешь делать. Сейчас в стране правит бал партия бюрократии — «Единая Россия». И главная угроза для страны — монополия этой партии: в этом случае застой неизбежен. Поэтому любая партия, которая эту монополию разрушает, полезна.
О.Д.: Кстати, термин «социализм» использовался Мироновым главным образом как наиболее понятный людям. А более адекватный задачам партии термин — «социал-демократия». А потом — эта партия неизбежно будет решать те задачи, которые так и не смогли решить все наши правые, либеральные правительства. Это снижение налогов, поддержка малого бизнеса, создание конкурентных условий в экономике и конкурентной среды в политической сфере. Наконец, у нас и в политике, и в экономике полно всякой глупости и ерунды — ни правой, ни левой. Наша пенсионная реформа — она правая или левая? Она просто бездарная! Или монетизация льгот? А Стабфонд? Нужно разобраться с этими явно провальными проектами.
— Реальная политика правит бал! Не это ли крах всяких идеологий?
И.Г.: Потом, надо же и дело делать! Понятно, что время сейчас в стране не блестящее. С точки зрения свободы слова и так далее. Что ж — такое время. Но надо же и в такой ситуации добиваться каких-то результатов! Я, например, занимаюсь ипотекой: это же все равно работает на будущее страны! Я должен думать о том, какую страну оставлю сыну. Поэтому все, что можно сделать в этой ситуации, буду делать. И что мне слушать тех, кто говорит, что я «куда-то не туда пошел»? Кстати, если вы посмотрите, кто сейчас вошел в СР, то увидите, что из 8 независимых депутатов Госдумы пятеро ушли к Миронову. Остались только два «яблочника» (Галина Хованская и Сергей Попов. — «Профиль») и Владимир Рыжков.
— Оксана Генриховна, вы относитесь к той немалой уже плеяде политиков, кого именуют «питерцами во власти». Как складываются отношения с земляками?
О.Д.: По-разному. Многое зависит от политических позиций: когда вы находитесь по разные стороны баррикад, личные отношения от этого не улучшаются, поверьте. Но если говорить о персоналиях, я, например, по-прежнему сотрудничаю с командой экс-губернатора Владимира Яковлева и с ним лично.
— А с президентом Путиным вы знакомы «еще с тех времен»?
О.Д.: Нет. С Путиным мы познакомились, когда вместе работали в правительстве Кириенко: он тогда возглавлял ФСБ. Тогда же в последний раз и общались...
— А с другими «питерцами»?
О.Д.: Есть курьезные случаи. Например, Михаил Эгонович Дмитриев — мой однофамилец (руководитель Центра стратегических разработок. — «Профиль»). За годы нашего знакомства я дважды предлагала ему поискать другую работу. В первый раз, когда мы работали в лаборатории региональных экономических исследований, я предложила ему перейти в другой отдел, потому что не собиралась каждый раз перепроверять очень эффектные, но недобросовестно выполненные расчеты. А во второй раз, когда он был моим замминистра, я предложила ему уволиться, и он уволился. У нас были диаметрально противоположные взгляды на пенсионную реформу. Кстати, потом именно его расчеты в итоге и легли в ее основу. Реформа, как известно, провалилась... Впрочем, в промежутке я была оппонентом на защите его докторской диссертации: диссертация была хорошей. Так что с «питерскими» не все так просто.
— Питерское происхождение помогает в жизни?
О.Д.: Во всяком случае, не мешает.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама