06.03.2006 01:00 Еженедельный журнал «Профиль»

Архивная публикация 2006 года: "Современные конституции в историческом контексте"

Вопросы конституционного строительства являются, по-моему, одними из самых интересных в современной общественной мысли. Именно институты, то есть правила игры, выступают в качестве ключевого фактора успехов или неудач социально-экономического развития.Активно обсуждаются проблемы поиска оптимальной системы (или модели) институтов, обеспечивающих устойчивый экономический рост, общественный прогресс. И конституционная проблематика занимает ключевое место при обсуждении институциональных тем.

В московском издательстве «Норма» вышла книга Т.Я. Хабриевой и В.Е. Чиркина «Теория современной конституции». Несмотря на небольшой тираж книги, поднимаемые в ней вопросы представляют интерес отнюдь не только для юристов, специализирующихся в области конституционного права.

Важной особенностью данной книги является сравнительный анализ конституций. За время, прошедшее с 1787 года, когда в США была принята первая писаная конституция, опробованы почти все возможные (мыслимые и даже немыслимые) модели организации государства. Поэтому практически любые новые построения в рассматриваемой области должны опираться на тщательное обсуждение уже известных моделей. Рассматриваемая книга в этом отношении опирается на широкий круг «кейсов», включая новейший образец — недавно разработанную, но пока не ратифицированную Конституцию Евросоюза.

Т.Я. Хабриева и В.Е. Чиркин видят четыре этапа конституционного строительства: «инструментальные» конституции эпохи либерального капитализма, которые декларировали лишь принципы организации государственной власти; конституции рыночных стран XX века, в них значительную роль играло регулирование социальных и экономических отношений; конституции тоталитарных государств; современные социально-инструментальные демократические модели.

Соглашаясь с таким подходом в принципе, хотелось бы предложить некоторые соображения уточняющего характера. Основываясь на наиболее важных фазах экономического развития последних трехсот лет, можно выделить три соответствующих этим фазам типа конституции. Во-первых, конституция либерального капитализма, которая действительно была посвящена урегулированию формы и механизмов государственной власти и была достаточно коротким (хотя отнюдь не декларативным) документом. Во-вторых, конституции эпохи зрелого индустриализма, который характеризуется крупными промышленными формами, стандартизацией и массовым производством, — конституция этого времени становится подробным документом, тщательно прописывающим не только политические, но и социальные и экономические отношения.

Наконец, в-третьих, — конституции, отражающие реалии современного постиндустриального мира гибких технологий, бесконечного обновления и диверсификации. Конституции этого времени в принципе не могут быть жесткими, если не предполагается их постоянно изменять. Они включают в себя и вопросы государственного устройства, и социально-экономическую проблематику, но последнюю — без детализации. Адаптивность конституции к постоянно меняющимся вызовам — очень важная черта, и наряду с писаным текстом для современных развитых стран необходимы традиции применения конституционных положений. Традиции очень трудно менять, но они же и наиболее способны реагировать на вызовы времени. По моему мнению, именно этому требованию отвечает Конституция РФ 1993 года, и отсутствие в ней подробно прописанных социально-экономических механизмов (кроме базовых) является не ее недостатком, а очень важным достоинством, устремленным в будущее.

Другой стороной применения принципа историзма является аккуратное понимание соотношения политических институтов и экономических процессов. Да, первые принципиально важны для успешного решения различных социально-экономических задач, и прежде всего для экономического роста. Но вместе с тем сами эти институты есть функция от уровня экономического развития — в отсталом аграрном обществе не могут работать институты, характерные для развитых стран с высокообразованным урбанизированным населением. Даже святая святых демократии — всеобщее избирательное право — может давать позитивные результаты только на определенном уровне общественного развития, то есть при достижении подавляющим большинством населения данной страны некоторого уровня благосостояния. Эмпирически можно показать, что уровень этот примерно вдвое выше, чем уровень, при котором аграрное общество начинает бурно трансформироваться в индустриальное и на котором происходили революции Нового времени (от английской в середине XVII века до мексиканской и русской в начале XX века). Попытки введения всеобщего избирательного права на более ранних ступенях приводят к быстрому формальному (как во Франции XIX века) или фактическому (как в России XX века) его сворачиванию. Потому что бедные, лишенные собственности избиратели не способны принимать ответственные решения на избирательном участке и всегда оказываются игрушкой в руках дешевых демагогов.

В московском издательстве «Норма» вышла книга Т.Я. Хабриевой и В.Е. Чиркина «Теория современной конституции». Несмотря на небольшой тираж книги, поднимаемые в ней вопросы представляют интерес отнюдь не только для юристов, специализирующихся в области конституционного права.

Важной особенностью данной книги является сравнительный анализ конституций. За время, прошедшее с 1787 года, когда в США была принята первая писаная конституция, опробованы почти все возможные (мыслимые и даже немыслимые) модели организации государства. Поэтому практически любые новые построения в рассматриваемой области должны опираться на тщательное обсуждение уже известных моделей. Рассматриваемая книга в этом отношении опирается на широкий круг «кейсов», включая новейший образец — недавно разработанную, но пока не ратифицированную Конституцию Евросоюза.

Т.Я. Хабриева и В.Е. Чиркин видят четыре этапа конституционного строительства: «инструментальные» конституции эпохи либерального капитализма, которые декларировали лишь принципы организации государственной власти; конституции рыночных стран XX века, в них значительную роль играло регулирование социальных и экономических отношений; конституции тоталитарных государств; современные социально-инструментальные демократические модели.

Соглашаясь с таким подходом в принципе, хотелось бы предложить некоторые соображения уточняющего характера. Основываясь на наиболее важных фазах экономического развития последних трехсот лет, можно выделить три соответствующих этим фазам типа конституции. Во-первых, конституция либерального капитализма, которая действительно была посвящена урегулированию формы и механизмов государственной власти и была достаточно коротким (хотя отнюдь не декларативным) документом. Во-вторых, конституции эпохи зрелого индустриализма, который характеризуется крупными промышленными формами, стандартизацией и массовым производством, — конституция этого времени становится подробным документом, тщательно прописывающим не только политические, но и социальные и экономические отношения.

Наконец, в-третьих, — конституции, отражающие реалии современного постиндустриального мира гибких технологий, бесконечного обновления и диверсификации. Конституции этого времени в принципе не могут быть жесткими, если не предполагается их постоянно изменять. Они включают в себя и вопросы государственного устройства, и социально-экономическую проблематику, но последнюю — без детализации. Адаптивность конституции к постоянно меняющимся вызовам — очень важная черта, и наряду с писаным текстом для современных развитых стран необходимы традиции применения конституционных положений. Традиции очень трудно менять, но они же и наиболее способны реагировать на вызовы времени. По моему мнению, именно этому требованию отвечает Конституция РФ 1993 года, и отсутствие в ней подробно прописанных социально-экономических механизмов (кроме базовых) является не ее недостатком, а очень важным достоинством, устремленным в будущее.

Другой стороной применения принципа историзма является аккуратное понимание соотношения политических институтов и экономических процессов. Да, первые принципиально важны для успешного решения различных социально-экономических задач, и прежде всего для экономического роста. Но вместе с тем сами эти институты есть функция от уровня экономического развития — в отсталом аграрном обществе не могут работать институты, характерные для развитых стран с высокообразованным урбанизированным населением. Даже святая святых демократии — всеобщее избирательное право — может давать позитивные результаты только на определенном уровне общественного развития, то есть при достижении подавляющим большинством населения данной страны некоторого уровня благосостояния. Эмпирически можно показать, что уровень этот примерно вдвое выше, чем уровень, при котором аграрное общество начинает бурно трансформироваться в индустриальное и на котором происходили революции Нового времени (от английской в середине XVII века до мексиканской и русской в начале XX века). Попытки введения всеобщего избирательного права на более ранних ступенях приводят к быстрому формальному (как во Франции XIX века) или фактическому (как в России XX века) его сворачиванию. Потому что бедные, лишенные собственности избиратели не способны принимать ответственные решения на избирательном участке и всегда оказываются игрушкой в руках дешевых демагогов.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».