29 марта 2024
USD 92.26 -0.33 EUR 99.71 -0.56
  1. Главная страница
  2. Архивная запись
  3. Архивная публикация 2009 года: "СУХОЙ ОСТАТОК"

Архивная публикация 2009 года: "СУХОЙ ОСТАТОК"

Совпали два события: смерть Сергея Михалкова и восстановление в первозданном виде его строки "Нас вырастил Сталин на верность народу" в интерьере станции "Курская". Хотелось бы верить, что "происшествие" на "Курской" - это не реабилитация сталинизма, а восстановление эстетической первозданности: не рушить же пирамиды из-за того, что лежат в них тираны! Тем не менее общественность возбудилась и принялась обсуждать, заслужил ли Сталин увековечивание на стенах подземного дворца. Одновременно аналогичный спор - с участием тех же персонажей - развернулся вокруг Сергея Михалкова: обслуживал он власть или нет, войдет в пантеон российской литературы или пройдет по разряду царедворцев. О мертвых - хорошо или ничего, но история пишется в основном как раз о мертвых, и она свои оценки расставляет, не сообразуясь с этикой. История имеет дело с сухим остатком, и это кладет конец любым дискуссиям.
В сухом остатке деятельности Сталина, уверяют его сторонники, - индустриализация, коллективизация, Победа, ракеты, атомное оружие и высотки. Однако ракеты ракетами, а между тем Сталин оставил страну настолько истощенной, деморализованной, обескровленной, что ее не спасла никакая оттепель. О том, какой гигантский ресурс при Сталине был загнан в глубочайшее подполье, свидетельствует бурный шестидесятнический ренессанс. Стоило чуть открутить гайку и приоткрыть фортку, страна благодарно отозвалась культурным и социальным подъемом, снова выведшим ее в число мировых лидеров, тогда как при позднем Сталине она сделалась позорной культурной провинцией; не с романом же Панферова "Борьба за мир" было выходить к мировому читателю? Сталин - это не только Днепрогэс, Магнитка, Сталинград и атомная бомба, но и Чернобыль, и Карабах, и Беловежская Пуща, и Беслан. Сухой остаток империи Сталина - это отсутствие ориентиров, безразличие и бесплодие, среди которого мы живем сейчас. Он оставил страну с ракетами, но без народа. Кого устраивает такой выбор, пусть аплодирует, но штука в том, что без ракет перспектива сохраняется, а без народа - нет.
Что касается Сергея Михалкова, тот же принцип сухого остатка вполне приложим к разбору и его биографии. Вопрос остается прежним - что осталось? Остались три государственных гимна, один слабей другого. Это неважные стихи, запомнить их решительно невозможно, и единственным гениальным достижением автора представляется способность написать двенадцать строк с припевом так, чтобы не сказать решительно ничего. Был ли Сергей Михалков хорошим поэтом? Вероятно, был: по крайней мере до начала пятидесятых у него случались замечательные стихи. В первую очередь это "Колыбельная Светлане", которая, безусловно, останется - и не в детской, а скорее, во взрослой классике, поскольку написана была для возлюбленной, а не для девочки. Из детских стихов безоговорочно уцелеют "Фома", "Мимоза", "А что у вас?". "Дядя Степа" при всей витальности первой части чересчур идеологичен и мало кому сегодня понятен. Останутся несколько классных военных стихотворений - "Фронтовик домой приехал", "Десятилетний человек", "Жили три друга-товарища". Ушли в язык несколько строчек из басен - удачных образцов этого жанра у Михалкова наберется десятка полтора: "Иной ярлык сильнее льва", "А сало русское едят" (басня против космополитов тоже может быть хорошо написана), "Мне жаль Полкана - Шавки мне не жаль". Есть все шансы на долгую жизнь у пьесы "Смех и слезы, или Веселое сновидение", а также у сказки "Праздник непослушания". Все это уместилось бы в один том листов на двадцать, но от многих гремевших в свое время писателей не останется и этого. Правда, останется и фактическая смерть Союза писателей, которым Михалков столь долго руководил. Останется и выдающийся пример конформизма, и постепенный упадок таланта, и семейный клан, ставший олицетворением всех михалковских пороков и добродетелей. Это тоже сухой остаток - и урок. А за урок следует поблагодарить в любом случае.
Лучшим памятником обоим деятелям останется страна в ее нынешнем виде. Вот что бывает со странами, в которых образцом государственного деятеля является Сталин, а образцом государственного писателя - Михалков. Этот аргумент, кажется, способен прекратить любые споры.

Совпали два события: смерть Сергея Михалкова и восстановление в первозданном виде его строки "Нас вырастил Сталин на верность народу" в интерьере станции "Курская". Хотелось бы верить, что "происшествие" на "Курской" - это не реабилитация сталинизма, а восстановление эстетической первозданности: не рушить же пирамиды из-за того, что лежат в них тираны! Тем не менее общественность возбудилась и принялась обсуждать, заслужил ли Сталин увековечивание на стенах подземного дворца. Одновременно аналогичный спор - с участием тех же персонажей - развернулся вокруг Сергея Михалкова: обслуживал он власть или нет, войдет в пантеон российской литературы или пройдет по разряду царедворцев. О мертвых - хорошо или ничего, но история пишется в основном как раз о мертвых, и она свои оценки расставляет, не сообразуясь с этикой. История имеет дело с сухим остатком, и это кладет конец любым дискуссиям.
В сухом остатке деятельности Сталина, уверяют его сторонники, - индустриализация, коллективизация, Победа, ракеты, атомное оружие и высотки. Однако ракеты ракетами, а между тем Сталин оставил страну настолько истощенной, деморализованной, обескровленной, что ее не спасла никакая оттепель. О том, какой гигантский ресурс при Сталине был загнан в глубочайшее подполье, свидетельствует бурный шестидесятнический ренессанс. Стоило чуть открутить гайку и приоткрыть фортку, страна благодарно отозвалась культурным и социальным подъемом, снова выведшим ее в число мировых лидеров, тогда как при позднем Сталине она сделалась позорной культурной провинцией; не с романом же Панферова "Борьба за мир" было выходить к мировому читателю? Сталин - это не только Днепрогэс, Магнитка, Сталинград и атомная бомба, но и Чернобыль, и Карабах, и Беловежская Пуща, и Беслан. Сухой остаток империи Сталина - это отсутствие ориентиров, безразличие и бесплодие, среди которого мы живем сейчас. Он оставил страну с ракетами, но без народа. Кого устраивает такой выбор, пусть аплодирует, но штука в том, что без ракет перспектива сохраняется, а без народа - нет.
Что касается Сергея Михалкова, тот же принцип сухого остатка вполне приложим к разбору и его биографии. Вопрос остается прежним - что осталось? Остались три государственных гимна, один слабей другого. Это неважные стихи, запомнить их решительно невозможно, и единственным гениальным достижением автора представляется способность написать двенадцать строк с припевом так, чтобы не сказать решительно ничего. Был ли Сергей Михалков хорошим поэтом? Вероятно, был: по крайней мере до начала пятидесятых у него случались замечательные стихи. В первую очередь это "Колыбельная Светлане", которая, безусловно, останется - и не в детской, а скорее, во взрослой классике, поскольку написана была для возлюбленной, а не для девочки. Из детских стихов безоговорочно уцелеют "Фома", "Мимоза", "А что у вас?". "Дядя Степа" при всей витальности первой части чересчур идеологичен и мало кому сегодня понятен. Останутся несколько классных военных стихотворений - "Фронтовик домой приехал", "Десятилетний человек", "Жили три друга-товарища". Ушли в язык несколько строчек из басен - удачных образцов этого жанра у Михалкова наберется десятка полтора: "Иной ярлык сильнее льва", "А сало русское едят" (басня против космополитов тоже может быть хорошо написана), "Мне жаль Полкана - Шавки мне не жаль". Есть все шансы на долгую жизнь у пьесы "Смех и слезы, или Веселое сновидение", а также у сказки "Праздник непослушания". Все это уместилось бы в один том листов на двадцать, но от многих гремевших в свое время писателей не останется и этого. Правда, останется и фактическая смерть Союза писателей, которым Михалков столь долго руководил. Останется и выдающийся пример конформизма, и постепенный упадок таланта, и семейный клан, ставший олицетворением всех михалковских пороков и добродетелей. Это тоже сухой остаток - и урок. А за урок следует поблагодарить в любом случае.
Лучшим памятником обоим деятелям останется страна в ее нынешнем виде. Вот что бывает со странами, в которых образцом государственного деятеля является Сталин, а образцом государственного писателя - Михалков. Этот аргумент, кажется, способен прекратить любые споры.

Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».

Реклама
Реклама
Реклама