Архивная публикация 2008 года: "Существование предшествует сущности"
Для многих людей жизнь — это ожидание будущего счастья. Для них что-то непременно хорошее случится позже, и вот тогда все наладится. Это нормальная психология нормальных людей. Верить в будущее, в то, что все будет хорошо. У моей мамы в молодости была подружка, энергичная и веселая, которая каждый месяц планировала расходы семейного бюджета из ожидания обязательного выигрыша по облигации. То есть объясняла мужу, откуда деньги на очередное платье — из сберкассы, ведь «на этот раз мы обязательно выиграем». Кстати, она, высунувшись в форточку и узнав от соседа, что моя мама родила двойню, от эмоций вывалилась из этой самой форточки на улицу.
Это ожидание «перемены участи» начинается в детстве с предвкушения подарков на дни рождения. Потом всем кажется, что произойдут серьезные изменения после начала школы. А уж какие ожидания связаны с ее окончанием и поступлением в институт! Прощай, детство, здравствуй, взрослая жизнь! И пошло-поехало: вот сдам сессию, вот окончу, вот женюсь, вот разведусь, вот куплю квартиру, вот разъедусь с тещей…
И к сорока годам, к «кризису среднего возраста», люди подходят измотанные разочарованием от того, что ничто из ожидавшегося не принесло счастья. Счастье же было тогда, когда не было ни квартиры, ни степени, ни иных благ, а был стройотряд и была любимая смешливая девчонка под боком, и вы лежали на траве, целовались и смотрели в звездное небо.
А еще было счастье, когда гурьбой помогали другу с переездом на новую квартиру, тащили мебель и пианино на 16-й этаж в Ясенево, а потом всю ночь отмечали новоселье с ведром картошки и ящиком водки. И говорили и ржали всю ночь, периодически посылая кого-нибудь на улицу купить у таксиста сигареты.
А утром ехали почти полным составом, теряя по пути только самых дисциплинированных адъюнктов, в пивной зал на Ухтомку. Пивная там была знаменита тем, что на каждом столике были живые полевые цветы, 20 типов закуски и кувшин для самостоятельного долива пива. После отстоя. Из-за того, что пиво там стоило 40 копеек против 20 в большинстве заведений, народу было не много, и публика была интеллигентной. В ерофеевском смысле. Слова типа «трансцендентальный», «когнитивный», «имманентный» неслись из-за столиков и ласкали слух и самолюбие всех спонтанно собравшихся в этом месте.
О материальных символах «счастья» даже не хочется говорить: до такой степени всем очевидно, что богатство имеет к счастью примерно такое же отношение, как и бедность.
А мне повезло. В аспирантские годы мой сосед по лестничной клетке, ассистент с философского факультета МГУ Нур Кирабаев, дал мне на ночь запрещенную книгу Мартина Хайдеггера.
Я прочитал сколько мог и выписал, что поразило: «существование предшествует сущности».
Логика Хайдеггера и других «атеистических экзистенциалистов» проста: сущность до существования не известна никому, человек познает ее каждым днем своей жизни, каждым мигом ее. И полное, максимальное раскрытие сущности человеку открывается лишь в последний миг его жизни, на смертном одре. Эта мысль поразила меня своей очевидностью!
Ну конечно же, откуда мне знать,
что важно, а что — нет. Как я могу думать, что нынешний день, именно эта минута, когда я пишу эти строки, а вы их читаете, чем-то менее важен в моей и вашей жизни, чем день из будущего, скажем 7 мая, если я или вы пойдете на инаугурацию нового президента.
Тот день тоже может оказаться интересным и важным и внесет в копилку знания о нашей сущности нечто новое, но никаких априорных преимуществ перед днем нынешним у него нет. А стало быть, нет никаких оснований превращать свою жизнь в транзитное перемещение по маршруту от одного пункта предполагаемого счастья к другому. Нужно жить не транзитно, а функционально, полноценно.
Гегель говорил: «Постичь то, что есть, — вот в чем задача философии». За что ему крепко досталось от марксистов-ленинцев, считавших, что задача философа — изменить мир.
В гегелевском понимании перед философом никаких задач по переустройству мира не стояло, а потому его подход, при котором «все, что действительно, то разумно», был в нашей стране подвергнут обструкции и уничижительной критике. Из уст молодых и горячих философов, поэтов и писателей, призывавших презреть «мелкий быт и суету» и полностью, без остатка, отдаться грезам грядущего коммунистического счастья.
Так, вероятно, частными обломочками от этого большого счастья целой страны и наполнялись сердца и души людей. Ложные ожидания рождали глубокие страдания и неустроенность, разводы и «полеты во сне и наяву».
Моя жизнь не выстроена из ожиданий будущего счастья не потому, что
я его не хочу. А потому, что смыслом для меня является бережное перемещение по жизни счастья наличного, обретенного, добытого в ходе внимательного отношения к каждому нюансу и моменту нынешнего дня.
А недавно заехал с опозданием на вечеринку сына Коли и услышал из прихожей, как он предлагает всем собравшимся выпить за то, что существование предшествует сущности.
Для многих людей жизнь — это ожидание будущего счастья. Для них что-то непременно хорошее случится позже, и вот тогда все наладится. Это нормальная психология нормальных людей. Верить в будущее, в то, что все будет хорошо. У моей мамы в молодости была подружка, энергичная и веселая, которая каждый месяц планировала расходы семейного бюджета из ожидания обязательного выигрыша по облигации. То есть объясняла мужу, откуда деньги на очередное платье — из сберкассы, ведь «на этот раз мы обязательно выиграем». Кстати, она, высунувшись в форточку и узнав от соседа, что моя мама родила двойню, от эмоций вывалилась из этой самой форточки на улицу.
Это ожидание «перемены участи» начинается в детстве с предвкушения подарков на дни рождения. Потом всем кажется, что произойдут серьезные изменения после начала школы. А уж какие ожидания связаны с ее окончанием и поступлением в институт! Прощай, детство, здравствуй, взрослая жизнь! И пошло-поехало: вот сдам сессию, вот окончу, вот женюсь, вот разведусь, вот куплю квартиру, вот разъедусь с тещей…
И к сорока годам, к «кризису среднего возраста», люди подходят измотанные разочарованием от того, что ничто из ожидавшегося не принесло счастья. Счастье же было тогда, когда не было ни квартиры, ни степени, ни иных благ, а был стройотряд и была любимая смешливая девчонка под боком, и вы лежали на траве, целовались и смотрели в звездное небо.
А еще было счастье, когда гурьбой помогали другу с переездом на новую квартиру, тащили мебель и пианино на 16-й этаж в Ясенево, а потом всю ночь отмечали новоселье с ведром картошки и ящиком водки. И говорили и ржали всю ночь, периодически посылая кого-нибудь на улицу купить у таксиста сигареты.
А утром ехали почти полным составом, теряя по пути только самых дисциплинированных адъюнктов, в пивной зал на Ухтомку. Пивная там была знаменита тем, что на каждом столике были живые полевые цветы, 20 типов закуски и кувшин для самостоятельного долива пива. После отстоя. Из-за того, что пиво там стоило 40 копеек против 20 в большинстве заведений, народу было не много, и публика была интеллигентной. В ерофеевском смысле. Слова типа «трансцендентальный», «когнитивный», «имманентный» неслись из-за столиков и ласкали слух и самолюбие всех спонтанно собравшихся в этом месте.
О материальных символах «счастья» даже не хочется говорить: до такой степени всем очевидно, что богатство имеет к счастью примерно такое же отношение, как и бедность.
А мне повезло. В аспирантские годы мой сосед по лестничной клетке, ассистент с философского факультета МГУ Нур Кирабаев, дал мне на ночь запрещенную книгу Мартина Хайдеггера.
Я прочитал сколько мог и выписал, что поразило: «существование предшествует сущности».
Логика Хайдеггера и других «атеистических экзистенциалистов» проста: сущность до существования не известна никому, человек познает ее каждым днем своей жизни, каждым мигом ее. И полное, максимальное раскрытие сущности человеку открывается лишь в последний миг его жизни, на смертном одре. Эта мысль поразила меня своей очевидностью!
Ну конечно же, откуда мне знать,
что важно, а что — нет. Как я могу думать, что нынешний день, именно эта минута, когда я пишу эти строки, а вы их читаете, чем-то менее важен в моей и вашей жизни, чем день из будущего, скажем 7 мая, если я или вы пойдете на инаугурацию нового президента.
Тот день тоже может оказаться интересным и важным и внесет в копилку знания о нашей сущности нечто новое, но никаких априорных преимуществ перед днем нынешним у него нет. А стало быть, нет никаких оснований превращать свою жизнь в транзитное перемещение по маршруту от одного пункта предполагаемого счастья к другому. Нужно жить не транзитно, а функционально, полноценно.
Гегель говорил: «Постичь то, что есть, — вот в чем задача философии». За что ему крепко досталось от марксистов-ленинцев, считавших, что задача философа — изменить мир.
В гегелевском понимании перед философом никаких задач по переустройству мира не стояло, а потому его подход, при котором «все, что действительно, то разумно», был в нашей стране подвергнут обструкции и уничижительной критике. Из уст молодых и горячих философов, поэтов и писателей, призывавших презреть «мелкий быт и суету» и полностью, без остатка, отдаться грезам грядущего коммунистического счастья.
Так, вероятно, частными обломочками от этого большого счастья целой страны и наполнялись сердца и души людей. Ложные ожидания рождали глубокие страдания и неустроенность, разводы и «полеты во сне и наяву».
Моя жизнь не выстроена из ожиданий будущего счастья не потому, что
я его не хочу. А потому, что смыслом для меня является бережное перемещение по жизни счастья наличного, обретенного, добытого в ходе внимательного отношения к каждому нюансу и моменту нынешнего дня.
А недавно заехал с опозданием на вечеринку сына Коли и услышал из прихожей, как он предлагает всем собравшимся выпить за то, что существование предшествует сущности.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
