Архивная публикация 2007 года: "Ускорение реакции"

Российский нефтехимический бизнес растет через «не могу». Главным стимулом компаний для инвестиций в новые проекты по-прежнему остается страх потери рынка. Если в ближайшие 10 лет в отрасли не произойдет кардинальной модернизации, Россия утратит конкурентоспособность и останется на этом рынке лишь в качестве поставщика сырья.Ближайшие годы станут решающими для российской нефтехимии. Рекордный рост последних лет обострил фундаментальные проблемы отрасли — высокий уровень износа оборудования, нехватку мощностей, а также все нарастающую экспансию иностранцев на наиболее прибыльные сектора внутреннего рынка.

Алхимия рынка

Нефтехимический бизнес в нашей стране имел отличные шансы стать одним из локомотивов роста экономики. Сырьем для нефтехимической промышленности служат так называемые прямогонные бензины и сжиженные газы. Фракции, кипящие при температуре 180—200 градусов. Источниками сырья для нефтехимических предприятий являются НПЗ и ГПЗ (газоперерабатывающие заводы). При этом качественная структура добываемой в Росси нефти — весьма благоприятная для нефтехимии, поскольку включает в себя большие доли легкой нефти.

Однако, несмотря на обеспеченность сырьем, удовлетворить растущий спрос российская нефтехимия по-прежнему не способна. Если в среднем по стране загруженность НПЗ составляет около 70% от мощности, то вторичная переработка — собственно выпуск нефтехимической продукции — загружена полностью и работает на пределе.

В результате большая часть продуктов первичной переработки идет на экспорт — по сниженным ценам, как полуфабрикат. Притом что внутри страны значительный спрос на нефтехимическую продукцию: поливинилхлорид (ПВХ), полиэтилен, полипропилен, полибутилен (ПБ), полиэтилентерефталат (ПЭТФ) и т.д. Причем по всем этим видам продукции спрос опережает предложение на внутреннем рынке и удовлетворяется за счет импортных поставок.

Спрос, по мнению аналитика инвестиционной компании «Финам» Михаила Фролова, обусловлен активным развитием строительства, автопрома (за счет выхода на рынок иностранных производителей), производства товаров повседневного потребления.

Алексей Кокин из ИФК «Метрополь» приводит данные, согласно которым спрос на полиэтилен и полипропилен в 2006 году вырос на 12% и по итогам 2007 года должен вырасти еще на 25%.

«Спрос на российском рынке поливинилхлорида существенно опережает предложение. Также стоит отметить толуол (краски, пластмассы), сольвент (растворители), полиэтилен, полипропилен (трубы, арматура), в несколько меньшей степени бензол. По сути, речь идет о десятках разных видах продукции, многие из которых ранее рассматривались как побочные», — рассуждает Михаил Фролов.

В целом же дефицит на продукцию нефтехимии связан, по мнению Михаила Фролова, либо с нехваткой российских мощностей, либо с ненадлежащим качеством, не позволяющим конкурировать с западными аналогами. К первому можно отнести рынок полимеров, и в частности ПВХ, где основная проблема — дефицит мощностей. В настоящее время мощности отечественных производителей ПВХ работают с максимальной загруженностью, а импортные поставки крупнейших мировых производителей расписаны на месяцы вперед. Во втором случае это продукция лакокрасочной промышленности.

Тем не менее в целом развитие российского рынка нефтехимической продукции соответствует мировым тенденциям — опережающий рост спроса. Правда, в мире в данном секторе основные инвестиции идут в НИОКР. Россия в этом плане пока явно отстает.

Тактика догоняющего

В России, по мнению экспертов и аналитиков, основной тенденцией остается модернизация действующих мощностей, а не создание инновационных производств. Из основных событий на этом рынке в 2007 году наблюдатели отмечают запуск установки по выпуску полипропилена на «Нижнекамскнефтехиме» мощностью 180 тыс. тонн в год и на «Ставролене» (принадлежит «ЛУКОЙЛу») мощностью 120 тыс. тонн в год. В ближайшее время ожидается осуществление еще нескольких проектов по выпуску этого продукта, что поможет покрыть существенно возросший спрос. Ввод же новых мощностей будет активно происходить в 2011—2012 годах, когда будут завершены начатые в этом и в прошлом году инвестиционные проекты.

Один из наиболее крупных и перспективных, по мнению Михаила Фролова, комплекс в Нижнекамске, который с завершением инвестиционной программы модернизации будет производить самую широкую линейку нефтехимической продукции. Координатором проекта является «Татнефть», на строительство комплекса нефтеперерабатывающих и нефтехимических заводов планируется потратить более 130 млрд рублей (свыше $5 млрд).

Впрочем, резервы развития отрасли за счет модернизации ограничены. Кроме того, проблема не столько в выборе способа расширения производства, сколько в недостатке новых, современных технологий, считает Кирилл Попов, и.о. заместителя гендиректора по развитию и маркетингу «ЛУКОЙЛ-Нефтехима»: «Есть вещи, которые невыгодно модернизировать, проще построить новые. В российской нефтехимии очень много морально и физически устаревшего оборудования. Есть, в конце концов, физические пределы, когда дальше просто нельзя эксплуатировать оборудование. Вопрос не столько в том, модернизировать или строить новые заводы. Вариантов развития много, и возможности для того, чтобы двигаться по всем направлениям, есть. Главное — чтобы это делалось в рамках новых технологий, в соответствии с мировыми тенденциями. То есть мы берем сырье и эффективно его перерабатываем. Строить ли новый завод, модернизировать ли имеющиеся мощности — вопрос в данном случае не принципиальный».

Важнее, по мнению Кирилла Попова, технологическое отставание, кадровые проблемы, отсутствие четкой государственной и региональной политики (см. интервью)

С одной стороны, закупать западные технологии в отсутствие отечественных разработок в какой-то мере выгодно российским производителям: выходить на внешний рынок с лицензионным, хорошо известным продуктом легче, чем проталкивать туда свой. В то же время, не развиваясь технологически, в лучшем случае можно претендовать на роль поставщика не слишком дорогих полуфабрикатов и сырья.

Тем более в условиях обостряющейся конкуренции на мировом рынке. По мнению Кирилла Попова, нефтехимия в Европе фактически обречена. Даже несмотря на то, что строительство нового нефтехимического завода в Восточной Европе обойдется, по его оценкам, дешевле, чем в России. «Там строй, не строй — все равно они не смогут конкурировать с нефтехимической продукцией из Азии или из стран Персидского залива. Во всяком случае, сложности будут. Ведь на европейские заводы нужно привезти сырье. А зачем это делать, если тот же Иран, Ирак или Саудовская Аравия уже сейчас активно развивают свою переработку и скоро будут возить не сырье для нефтехимии, а продукт для дальнейшей обработки?»

Общая инвестиционная привлекательность нефтехимической отрасли в России, по мнению экспертов и аналитиков, высокая. Но сколь-либо активная деятельность в этом направлении интересна лишь стратегическим инвесторам. Да и то, позволить себе вкладывать значительные суммы на довольно длительный срок (окупаемость инвестиций в нефтехимической отрасли в среднем 15 лет) могут лишь крупные, вертикально интегрированные холдинги. «Распространенность толлинговых схем и непрозрачность бизнеса повышают риски вложений для частных инвесторов. Кроме того, на рынке мало ликвидных инструментов, так что нефтехимия пока остается полем для крупных игроков», — считает Михаил Фролов. В перспективе, отмечает он, инвестиционная привлекательность отрасли будет расти, а темпы роста находятся в прямой зависимости от скорости реализации инвестиционных проектов и конъюнктуры нефтехимического рынка. В то же время Алексей Кокин обращает внимание на то, что «Сургутнефтегаз» отказался от строительства завода полимеров, так как считает, что рынок насытится в ближайшие годы.

Так или иначе, но конкурировать российской нефтехимии в ближайшие годы придется очень остро. В основном, считают эксперты, со странами Азии и Персидского залива. И если в ближайшие годы не удастся нарастить мощности за счет реализации крупных инвестиционных проектов и подтянуться в технологическом плане — российская нефтехимия может разделить участь российского автопрома: удовлетворение непритязательного внутреннего спроса дешевой продукцией на фоне медленного угасания.

Таблица 1 Российский рынок основных продуктов нефтехимии (тыс. тонн)

Производство	2002	2003	2004	2005	2006
Полиэтилен высокой плотности	445	465	460	475	465
Полипропилен	270	285	295	300	310
Поливинилхлорид	525	545	560	580	590
Полиэтилентерефталат	0	25	55	50	120
Потребление	2002	2003	2004	2005	2006
Полиэтилен высокой плотности	275	415	465	545	660
Полипропилен	235	280	305	405	465
Поливинилхлорид	250	385	485	565	780
Полиэтилентерефталат	260	350	405	415	470
Импорт	2002	2003	2004	2005	2006
Полиэтилен высокой плотности	30	70	85	115	230
Полипропилен	35	55	65	125	180
Поливинилхлорид	20	30	50	75	205
Полиэтилентерефталат	280	325	345	360	365
Источник: НИИТЭХим

График 1 Структура добычи нефти в России по видам (%)

Средней плотности и сернистости (Urals)	37
Легкая среднесернистая	25
Легкая малосернистая (Siberian Light)	19
Тяжелая высокосернистая	19
Источник: РА «Эксперт РА».

«Инвестировать могут только крупные, состоявшиеся компании»
Кирилл Попов, и.о. заместителя генерального директора по развитию и маркетингу ЗАО «ЛУКОЙЛ-Нефтехим», вице-президент Российского союза химиков.

— Что сейчас происходит на российском рынке нефтехимии? Благоприятны ли условия для инвестиций?

— Сейчас в России идет достаточно активное наращивание добычи нефти и газа, хотя и не такое интенсивное, как в прошлые годы, когда уровень добычи восстанавливался после кризиса 90-х годов. Тем не менее добыча растет. В последние годы политика нашего государства в области экспортных пошлин на углеводородное сырье стала разумной — чем глубже переработка сырья, тем меньше должен быть налоговый пресс, и в части экспорта продукции этот механизм сейчас работает. Если сегодня пошлина при экспорте сырой нефти из России составляет порядка $250 за тонну — при нынешней стоимости нефти на мировом рынке это примерно 30%, — то нефтехимическая продукция облагается экспортной пошлиной по ставке 6,5%. Государство в этом плане создало некий стимул для глубокой переработки.

Другое дело, что это преимущество российские нефтехимики сегодня объективно реализовать не могут: при полностью загруженных мощностях практически вся нефтехимическая продукция российского производства потребляется на внутреннем рынке. К примеру, производства ПВХ (поливинилхлорида, идущего в том числе на изготовление оконных профилей. — «Профиль») работают у нас на предельной нагрузке, при этом дефицит на рынке ПВХ — до 200 тыс. тонн. Мы сейчас бьем все рекорды по ценам — на ПВХ они у нас выше, чем в Европе. Импорт растет, завозится вся гамма продукции — от дорогого и качественного европейского до дешевого китайского.

То есть сырье есть и в среднесрочной перспективе будет, несмотря на существующие теории peak oil (исчерпание мировых запасов нефти. — «Профиль») и пессимистические прогнозы некоторых аналитиков. Тем более что в России традиционно высока доля легкого сырья, которое является приоритетным для нефтехимии. Спрос тоже есть. И казалось бы — надо инвестировать. Да, конечно, есть несколько крупных инвестиционных проектов в этой сфере. Но их мало.

— Какие проблемы, на ваш взгляд, мешают притоку инвестиций в нефтехимию?

— Возможно, мешают макрофакторы: высокие «входные барьеры», нет полной уверенности бизнеса в поддержке государства, его недостаточная регулятивная роль. Но есть и много отраслевых проблем, проблем системных, концептуальных.

Прежде всего в России нет своих современных нефтехимических технологий. В то же время сегодня нет ни одного проектного института, способного компетентно и в срок полностью справиться с «привязкой» западной технологии. Наш опыт и опыт наших коллег говорит о том, что прикладная наука, отраслевые институты — даже те, которые сохранились, — в плачевном состоянии. Есть несколько институтов на всю страну, которые перегружены заказами, сроков зачастую не выдерживают и услуги которых дороги. Привлекать иностранцев для проектных работ не получается: проектировать нужно по нашим, российским нормам и правилам, а их, кроме нас, никто не знает. Эту емкость мы можем поставить здесь, а вторую — не ближе, чем на 100 метров. Потому что по нашим СНиПам образца 70-х годов прошлого века ближе ставить нельзя. Современные материалы и технологии позволяют выдерживать существенно более высокие нагрузки, но наша действующая нормативная база этого не учитывает. Поэтому заводы у нас проектируют на 300 гектаров, а в Европе или Азии — при той же мощности — на 100 гектаров.

Большие проблемы с инфраструктурой. В частности, с электроэнергией. Нельзя прийти и сказать — мне нужно вот в этом регионе 100 мегаватт мощности через пять лет. То есть сказать-то можно — получить нельзя. Если поблизости есть генерация и мощностей хватает — тебе повезло. Если нет, придется инвестору самому обеспечивать строительство новых высоковольтных ЛЭП, и никто ему в этом не поможет.

Очень острая проблема с квалифицированными кадрами. Есть старые кадры, люди пенсионного и предпенсионного возраста, которые еще остались в отрасли. Молодые идут неохотно, кроме того, им после институтов еще лет 10 надо проработать, чтобы стать более-менее опытными специалистами. В прикладной науке и в инжиниринге тоже большие кадровые проблемы. Проектируя завод или расширяя производство, компаниям надо самим думать о подготовке кадров, на рынке их нет. То есть проблемы — концептуальные. Нельзя инвестировать в новый завод, если ты не знаешь, кто тебе его спроектирует, кто построит и кто там будет работать.

— Все эти проблемы в той или иной мере есть во всех базовых отраслях нашей экономики. Специфические сложности какие-либо есть?

— Конечно, есть. Например, для отрасли характерно очень длинное транспортное плечо — обычно несколько тысяч километров. Мы действительно много тратим на логистику — в основном это железнодорожные перевозки, причем самые дорогие — перевозка опасных химических грузов и сжиженных газов в разы дороже перевозки любого «обычного» товара. Поэтому переработку нужно перемещать к местам добычи сырья, чтобы не возить его через весь континент. А у нас это, как правило, труднодоступные регионы Сибири с очень жесткими климатическими условиями, что означает еще большие капитальные и эксплуатационные затраты.

Получается, что стимул для переработки сырья в России есть, но создание нового нефтехимического комплекса в России, тем более на новой площадке, обойдется инвестору значительно дороже, чем на Ближнем Востоке или даже в Восточной Европе, не говоря ужео Китае. Существенно выше будут и эксплуатационные затраты. Поэтому пытаться стимулировать объективно большие затраты только экспортными пошлинами недостаточно.

Четкая политика государства в области стимулирования переработки углеводородного сырья на сегодня отсутствует. Расчет делается на некую «руку рынка». Иными словами — вот есть некие более-менее приемлемые условия инвестирования, и наши инвесторы, будучи большими патриотами, без всякого сомнения, будут вкладывать в Россию. То есть расчет, по сути, делается на какие-то рыночные механизмы, которые сами по себе включатся позже. Ну, может быть, лет через пять-семь, когда инвесторы увидят, что в России действительно нет серьезных катаклизмов, рынок развивается, они и включатся. Пока же все заявленные проекты реализуются только крупными игроками.

— Но это может привести к тому, что мы утратим конкурентоспособность на внешнем рынке.

— Именно. Те же самые страны Персидского залива — основные экспортеры нефти — сейчас активно строят свою нефтехимию. Прямо на берегу строят: грузи на корабль и вези в любую точку мира. Дешево, крупнотоннажно, удобно. У нас же — старые заводы, мощностью в несколько раз меньше. Плюс все вышеперечисленные факторы — кадры, дефицит технологий, сложная логистика. Если мы сейчас не начнем активно переходить на более современную технологическую базу, то в тот момент, когда рынок нефтехимии будет в низкой ценовой фазе, мы перестанем быть конкурентоспособными уже у себя дома. То есть уровень цен на внутреннем рынке, который смогут выдерживать наши конкуренты из далекого Персидского залива, позволит им дойти до наших переработчиков, сохранив маржу. А мы этого сделать не сможем. Инвестировать необходимо сейчас, чем лидеры отрасли уже активно занимаются.

— Учитывая, что инвестиционных проектов, как вы сами сказали, мало, не так уж и активно. Сколько времени, по-вашему, в запасе у предприятий российской нефтехимии?

— В силу упомянутых мною факторов инвестировать могут только крупные, состоявшиеся компании. У которых есть для этого возможность и уверенность в том, что их бизнес будет успешно развиваться в дальнейшем. «Сибур» в Тобольске и Нижнем, проекты в Нижнекамске, Каспийский проект «ЛУКОЙЛа», полиэфирный комплекс в Башкирии.

Если за отпущенное время российская нефтехимия создаст ряд современных, крупнотоннажных и эффективных производств, то сможет сохранить конкурентоспособность. Более того, страна может стать крупным экспортером нефтехимической продукции, потеснив конкурентов. В противном случае останется в роли крупного поставщика сырья, а имеющаяся сейчас производственная база по полимерам — полиэтилену стандартных марок, полипропилену — будет ориентирована на удовлетворение внутреннего спроса при все возрастающей доле импорта. Все остальные нефтехимические продукты — новые, сложные технологически — будут импортироваться. Все решится в ближайшие десять лет.