Архивная публикация 2006 года: "Утешительный диагноз"
Построенный по мировым стандартам Самарский Онкоцентр заставляет поверить: наша медицина не безнадежна.Утешительный диагноз
Построенный по мировым стандартам Самарский Онкоцентр заставляет поверить: наша медицина не безнадежна.
Второй в Европе
Визиты высоких гостей в Самарский Онкоцентр местные телеканалы стараются показывать с максимальными подробностями. Вот министр (глава региона, депутат Госдумы) ступает на сверкающий мраморный пол. Вот он обводит взглядом подвесной потолок со встроенными галогенными светильниками. Вот знакомится с высокотехнологичным оборудованием — линейными ускорителями, гамма-терапевтическими аппаратами, компьютерными томографами, цифровыми маммографами, эндоскопической и эндохирургической техникой… А вот ему демонстрируют оснащенный по последнему слову конференц-зал, где вскоре станут возможны медицинские консультации посредством прямых телемостов. Но главными героями сюжета становятся не титулованные экскурсанты. Генеральным объектом зрительского внимания самарское ТВ всякий раз делает саму лечебницу с ее техническим великолепием. Лечебницу как совокупность продвинутых технологий мирового уровня.
В какой мере больничная оснащенность повлияет на результаты лечения, пусть судят специалисты. Я сейчас о другом. О попытке наполнить понятие «современная медицина» адекватным ему материальным содержанием. Судите сами. Общая площадь Самарского Онкоцентра — 12,5 га. Площадь застройки — более 18 тыс. кв. м. А площадь помещений — 69,5 тыс. кв. м. Использование современных технологий позволило объединить в одном комплексе диагностику и лечение, поликлинику и стационар. Поликлиника на 600 посещений в смену уже принимает пациентов. Стационар на 570 коек откроется в начале следующего года, а пока 140 больных размещаются в кабинетах поликлиники и в отделении реанимации.
Основные направления деятельности этого медицинского комплекса — диагностика, лечение и профилактика онкологических заболеваний, а также реабилитация больных.
— По уровню медицинского оборудования наш Онкоцентр стоит в ряду самых передовых, — говорит главврач Виктор Тявкин. — Подобных центров в мире всего одиннадцать, а в Европе только два, и один из них — наш. Я был недавно в Вене на Международной медицинской выставке и не увидел там ничего такого, чего не было бы у нас в Самаре.
Комментировать высказывание одного из местных депутатов о том, что построенный центр было бы выгоднее продать, превратить из медицинского в торговый, главврач не стал — посчитал несерьезным. А на вопрос, не проще ли было реконструировать старый онкологический диспансер, нежели тратить деньги на возведение нового, ответил:
— Конечно, проще. Гораздо проще. Только жизнь у многих наших земляков стала бы короче.
Мишень — опухоль
Виктор Тявкин водил меня по территории комплекса, как по выставке достижений современной медицины. В отделе лучевой терапии показал, как работает новейший линейный ускоритель. Его действие основано на способности некоторых элементарных частиц убивать раковые клетки. Прежняя технология тоже использовала эту способность, но частицы-убийцы поражали на своем пути и здоровые клетки, вызывая ожоги. Современный аппарат устроен иначе. Элементарные частицы начинают обладать разрушительной силой только в месте их встречи. А пока они движутся, здоровые клетки никакого вреда не испытывают. Место встречи линейный ускоритель обеспечивает максимально точно. Его мишень — опухоль. Принцип воздействия на раковые клетки сопоставим с оптическим прицелом. В процедуре участвуют не только врачи, но и специалисты-физики, которые подбирают оптимальную дозу и время облучения, учитывая врачебные рекомендации. Такой способ лечения на определенных стадиях заболевания довольно эффективен, нередко он заменяет хирургические операции. Специалисты наблюдают за работой линейного ускорителя на специальных мониторах, общение с пациентом осуществляется посредством громкой связи.
Мы ходили с этажа на этаж, и по пути Тявкин объяснял, почему не следует распылять средства и онкологическое оборудование по разным больницам, почему нужен именно комплекс.
— Онкологический больной должен находиться в одних руках — руках специалистов-онкологов. Ведь между общим хирургом и хирургом-онкологом огромная разница. Они отличаются и уровнем владения ремеслом, и практическим опытом. В прошлом году на 420 хирургов у нас приходилось примерно 300 операций по поводу язвы желудка. То есть даже по одной на каждого не набиралось. А один хирург-онколог выполняет в год 306 объемных операций на органах брюшной полости. Примите во внимание и вот что. Общий хирург способен малой операцией спасти онкологического больного — ну, скажем, от кровотечения. Но помощь в полном объеме онкологические больные должны получать именно там, где ее могут оказать специалисты-онкологи. И такая возможность у нас наконец появилась.
В отделении лучевой диагностики мне показали магнитно-резонансный томограф. А в соседнем кабинете я видел, как работает томограф компьютерный. Оба аппарата, как и прочее оборудование, включены в локальную компьютерную сеть. То есть вся диагностирующая электронная аппаратура представляет собой единую систему. На компьютерном томографе объемное изображение обследуемого органа выводится на экран уже через несколько секунд. Обработка информации занимает не более 15 минут. Столь высокая скорость обследования в несколько раз уменьшает дозу облучения пациента. А новые приборы позволяют максимально точно определить поврежденный участок ткани. Конечно, последнее слово всегда остается за лечащим врачом, но вероятность врачебной ошибки сводится к минимуму, если диагностика проведена на столь совершенном оборудовании.
Готово к приему больных и реанимационное отделение. Оно устроено так, что медсестра может наблюдать сразу за всеми пациентами. Предусмотрена комната для родственников и сиделок.
Есть тут и своя библиотека. Собранные в ней произведения художественной литературы и специализированные издания призваны оказывать больным психологическую поддержку. Вскоре планируется открыть видеосалон и аудиотеку. Кроме того, началось строительство гостиницы для иногородних пациентов.
Что в Онкоцентр попасть будет непросто, что неизбежны очереди — это, говорит главврач, сразу было ясно. Но современное оборудование, вся система лечения позволяют значительно сократить сроки пребывания на больничной койке и увеличить пропускную способность стационара. Потому что здесь более производительная техника, не нужно долго ждать результатов анализов и обследований.
Редкие, прежде невиданные возможности сулит третий пусковой комплекс Онкоцентра — лечение открытыми источниками излучения. В чем его суть, Виктор Тявкин пытается объяснить:
— В обмене веществ некоторых органов участвуют определенные микроэлементы. Например, йод. Его очень любит щитовидная железа и разыскивает по всему организму, забирая даже с кожи. Пользуясь этим, ученые решили придать йоду радиоактивность. И когда радиоактивный йод вводят в щитовидную железу, раковые клетки начинают его жадно поглощать. Тут-то радиоактивность и настигает их, уничтожая не только раковые клетки в самом пораженном органе, но захватывая и метастазы. Очень эффективный и щадящий метод лечения. Именно поэтому в цивилизованных странах значительная часть больных раком щитовидной железы избавляется от опухоли с помощью радиоизотопов.
— А у нас?
— У нас таких больных оперируют. Единственное на всю Россию отделение радиоизотопной терапии существует в Обнинске. На 40 коек. Конечно, оно не может обеспечить всех нуждающихся. Между тем потенциал изотопов можно использовать и при лечении других видов злокачественных образований, а не только рака щитовидной железы. И здесь мы будем готовы прийти на выручку пациентам из других российских регионов.
Но сначала самарцы должны помочь себе. По уровню онкозаболеваний Самарская область — на первом месте в Приволжском федеральном округе. Более чем 10 тыс. человек здесь ежегодно ставится диагноз «злокачественные образования». Ежедневно выявляются 32 раковых пациента, и сегодня их 64 тыс. Каждый 58-й житель области страдает или переболел онкологической болезнью. В здешней структуре первые пять мест занимают злокачественные новообразования кожи (15%), легких (12,4%), молочной железы (9,9%), желудка (8,3%) и ободочной кишки (5,5%). Причина столь широкой предрасположенности к раку — густая концентрация в самарском регионе нефтегазодобывающих и перерабатывающих производств, предприятий химической промышленности.
«Условия старого онкодиспансера были хуже военно-полевых»
Современный онкологической центр потребовался Самарской области еще и потому, что не отличался «здоровьем» местный онкодиспансер. Он находился в бывшей прицерковной больнице, построенной в 1906 году. Это было ветхое здание с деревянными перекрытиями и провалившимися полами. Больные лежали не только в палатах, но и в коридорах. Диспансер ежедневно принимал на 200 человек больше положенной нормы. В кабинетах, куда едва могли втиснуться 5 человек, одновременно вели прием несколько врачей. А в помещение регистратуры, способное вместить не более 30 посетителей, набивалось до 250 больных и их родственников.
По отзыву хирурга Николая Головни, практиковавшего в «горячих точках», условия этой лечебницы были хуже военно-полевых. Так что решение строить современный Онкоцентр власти Самарской области приняли без колебаний. Кредит на строительство пообещала Канада. Но при юридической проработке контракта обнаружилось непреодолимое препятствие. Дело в том, что, согласно международным нормам, 80% оборудования, которым будет начинен построенный объект, должно производиться страной-кредитором. Такой объем Канада не могла осилить, и кредитный проект с ее участием не состоялся. Строительство Онкоцентра финансировалось из федерального и областного бюджетов. А кредит на закупку медицинского оборудования пришлось искать. Но прежде следовало найти банк, способный кредитовать проект на приемлемых для области условиях. Это оказалось непросто — мешал законодательный запрет на привлечение регионом внешних заимствований в столь крупном объеме. В конце концов было выбрано предложение Дойче Банка, имеющего дочерний банк в Москве. Он предоставил областной администрации рублевый кредит с двенадцатилетним сроком погашения и отсрочкой платежа на период поставки оборудования. Расходы на обслуживание кредита составили 10% годовых.
Самарский Онкологический центр обошелся федеральной и областной казне в 4,5 млрд. рублей. Из них около половины приходится на современное медицинское оборудование.
Под присмотром Пирогова
В кабинете Виктора Тявкина висит портрет Николая Ивановича Пирогова. Великий русский хирург смотрит строго, в уголках рта — едва заметная усмешка.
Этот портрет сопровождает Виктора Тявкина в его служебном перемещении с места на место. Точнее, с той поры, как у него появился собственный кабинет. Этот портрет ранее принадлежал его учителю — заслуженному деятелю науки профессору А.М.Аминеву. Потом Пирогов со стены присматривал за ним, когда он был главным хирургом Самары. В 2001 году Виктора Павловича назначили главврачом Онкоцентра — и портрет Пирогова оказался на новом месте.
Тогда центр еще строился и, по существу, он стал начальником стройки только с медицинской стороны. Контролировал планировку и обустройство всех помещений с учетом их предназначения. Да и до сих пор ведет со строителями тонкую дипломатическую работу. Ссориться с ними и отступать от проекта нельзя. Приходится искать общий язык, приспосабливаться друг к другу. Технические проблемы Онкоцентра доставляют больше хлопот, нежели медицинские.
— Инженеров трудно здесь удержать стандартной зарплатой. Наш губернатор понял это. Теперь расходы на содержание технических служб Онкоцентра в областном бюджете прописаны отдельной строкой. В результате нам удалось переманить сюда специалистов из аэрокосмического комплекса.
Я спросил главврача, как он относится к идее придать Самарскому Онкологическому центру более высокий статус. Превратить его из областного в межрегиональный. Или даже в федеральный, к чему есть все основания.
— Лет шесть назад, скажу честно, я не хотел бы менять нашу вывеску. По очень понятной причине: из центральной казны мы ничего не получали. Теперь же появились насыщенные средствами федеральные программы. И я за то, чтобы дополнительные деньги приходили в Самарскую область, поступали в Онкологический центр. Мы тогда могли бы значительно расширить наши возможности. Ну хотя бы по приобретению дорогостоящих препаратов. Стоимость курса лечения с помощью некоторых из них колеблется от 20—30 тыс. рублей до 1 млн. рублей. Представьте себе, что при каком-то заболевании мы воспользовались препаратом со стоимостью курсовой дозы до 1 млн. рублей, израсходовав средства областной целевой программы на 200 человек. Тогда на какие деньги пролечить 10 тыс. больных, не попавших в этот список? Отказать им в лечении невозможно. Поэтому онкологи вынуждены отдавать предпочтение тем препаратам, которые отвечают требованию «клиническая эффективность — цена». Это позволяет реализовать государственный принцип «каждой сестре по серьге» и охватить большее количество пациентов химиотерапией. Словом, помощь федерального бюджета была бы тут нелишней.
Врачи и пациенты
Медицинская техника такого уровня, как в Самарском Онкологическом центре, требует квалифицированного обращения с ней. Но она же сама и вербует себе обслугу. Александр Филимонов работал в Пензенском онкодиспансере, был там рядовым сотрудником. А в Самарском Онкоцентре он возглавляет отдел лучевой терапии. Впрочем, в Самару его позвала не только должность.
— Самым притягательным для меня, — говорит Александр, — было новое оборудование. Я пришел сюда в 2001 году, когда еще ничего не закупили, и можно было спокойно выбирать, заказывать. Скажу вам прямо: такого оборудования в России больше нет нигде.
Ему 36 лет. Он кандидат медицинских наук. Сейчас работает над докторской.
Теперь о пациентах. В стационаре для них были спроектированы одноместные палаты. Оказалось, нужны и двухместные, и даже палаты на троих. Люди не хотят оставаться наедине со своей болезнью. Они нуждаются в общении. Во взаимной поддержке. В разговорах, уводящих от тяжелых мыслей.
В одной из палат я беседовал с тремя женщинами. Их недавно прооперировали. Людмила Железникова попала сюда по направлению из районной больницы. Она живет в селе Новотулка, в 150 км от Самары. А Валентина Фефилова — из Димитровграда. Это в Ульяновской области. Из всех троих коренной жительницей Самары оказалась только Людмила Миронова. Она — финдиректор в стоматологической клинике. О своем заболевании говорит спокойно:
— Я сама у себя обнаружила опухоль молочной железы. И, надеюсь, вовремя сюда пришла. Здесь нормальная атмосфера. Никто тебя не считает ущербным. И ты сам не ощущаешь себя больным.
«Есть инстинкт жизни и инстинкт смерти, — сказал мне Виктор Тявкин. — Так вот, большинство пациентов приходят сюда с инстинктом жизни. И что бы там после ни случилось, мы обязаны поддерживать в людях именно этот инстинкт».
Вся инженерная рать
Высокотехнологичная медицинская техника перепады электроэнергии переносит скверно. Между тем перепады случаются, и довольно часто. Во избежание подобных неприятностей установлен автономный энергоблок. Случись что, он гарантирует и аварийное питание.
Тут впору заметить, что Онкоцентр — это еще и огромное хозяйство. Станции питьевого, горячего и противопожарного водоснабжения, тепло- и холодоснабжения, станция медицинских газов, компрессорная, пневмопочта, трансформаторные подстанции, энергоблок, котельная, станция кислорода, резервуар запаса воды и дизельного топлива, водопровод, бытовая канализация, ливневая канализация с очистными сооружениями, радиосвязь, газопровод… Поэтому треть штатных сотрудников Онкоцентра составляют инженеры, отвечающие за поддержание его технической инфраструктуры.
На Солнечной улице
У входа в Самарский Онкологический центр вас встречает плакат: «Рак — самое излечиваемое из всех хронических заболеваний». Я спросил Виктора Павловича, надо ли так, мягко скажем, приукрашивать печальную реальность.
— Ну вот, и у вас обывательские представления об этой болезни, — ответил он. — Поверьте же, при раннем выявлении рак излечим. Но чтобы его диагностировать, надо регулярно проходить профилактический осмотр. А мы? Мы наплевательски относимся к своему здоровью. Я бы даже сказал, мы не любим себя. Приходим к врачу, лишь когда начинают звонить погребальные колокола.
Онкоцентр расположен на Солнечной. Название улицы, где прописалось новое лечебное заведение Самарской области, исполнено двоякой символики. Во-первых, оно словно включает свет надежды, пробуждая веру в благоприятный исход. Во-вторых, избавляет от мрачного взгляда и на отечественную медицину, заставляя поверить: она тоже не безнадежна.
Построенный по мировым стандартам Самарский Онкоцентр заставляет поверить: наша медицина не безнадежна.Утешительный диагноз
Построенный по мировым стандартам Самарский Онкоцентр заставляет поверить: наша медицина не безнадежна.
Второй в Европе
Визиты высоких гостей в Самарский Онкоцентр местные телеканалы стараются показывать с максимальными подробностями. Вот министр (глава региона, депутат Госдумы) ступает на сверкающий мраморный пол. Вот он обводит взглядом подвесной потолок со встроенными галогенными светильниками. Вот знакомится с высокотехнологичным оборудованием — линейными ускорителями, гамма-терапевтическими аппаратами, компьютерными томографами, цифровыми маммографами, эндоскопической и эндохирургической техникой… А вот ему демонстрируют оснащенный по последнему слову конференц-зал, где вскоре станут возможны медицинские консультации посредством прямых телемостов. Но главными героями сюжета становятся не титулованные экскурсанты. Генеральным объектом зрительского внимания самарское ТВ всякий раз делает саму лечебницу с ее техническим великолепием. Лечебницу как совокупность продвинутых технологий мирового уровня.
В какой мере больничная оснащенность повлияет на результаты лечения, пусть судят специалисты. Я сейчас о другом. О попытке наполнить понятие «современная медицина» адекватным ему материальным содержанием. Судите сами. Общая площадь Самарского Онкоцентра — 12,5 га. Площадь застройки — более 18 тыс. кв. м. А площадь помещений — 69,5 тыс. кв. м. Использование современных технологий позволило объединить в одном комплексе диагностику и лечение, поликлинику и стационар. Поликлиника на 600 посещений в смену уже принимает пациентов. Стационар на 570 коек откроется в начале следующего года, а пока 140 больных размещаются в кабинетах поликлиники и в отделении реанимации.
Основные направления деятельности этого медицинского комплекса — диагностика, лечение и профилактика онкологических заболеваний, а также реабилитация больных.
— По уровню медицинского оборудования наш Онкоцентр стоит в ряду самых передовых, — говорит главврач Виктор Тявкин. — Подобных центров в мире всего одиннадцать, а в Европе только два, и один из них — наш. Я был недавно в Вене на Международной медицинской выставке и не увидел там ничего такого, чего не было бы у нас в Самаре.
Комментировать высказывание одного из местных депутатов о том, что построенный центр было бы выгоднее продать, превратить из медицинского в торговый, главврач не стал — посчитал несерьезным. А на вопрос, не проще ли было реконструировать старый онкологический диспансер, нежели тратить деньги на возведение нового, ответил:
— Конечно, проще. Гораздо проще. Только жизнь у многих наших земляков стала бы короче.
Мишень — опухоль
Виктор Тявкин водил меня по территории комплекса, как по выставке достижений современной медицины. В отделе лучевой терапии показал, как работает новейший линейный ускоритель. Его действие основано на способности некоторых элементарных частиц убивать раковые клетки. Прежняя технология тоже использовала эту способность, но частицы-убийцы поражали на своем пути и здоровые клетки, вызывая ожоги. Современный аппарат устроен иначе. Элементарные частицы начинают обладать разрушительной силой только в месте их встречи. А пока они движутся, здоровые клетки никакого вреда не испытывают. Место встречи линейный ускоритель обеспечивает максимально точно. Его мишень — опухоль. Принцип воздействия на раковые клетки сопоставим с оптическим прицелом. В процедуре участвуют не только врачи, но и специалисты-физики, которые подбирают оптимальную дозу и время облучения, учитывая врачебные рекомендации. Такой способ лечения на определенных стадиях заболевания довольно эффективен, нередко он заменяет хирургические операции. Специалисты наблюдают за работой линейного ускорителя на специальных мониторах, общение с пациентом осуществляется посредством громкой связи.
Мы ходили с этажа на этаж, и по пути Тявкин объяснял, почему не следует распылять средства и онкологическое оборудование по разным больницам, почему нужен именно комплекс.
— Онкологический больной должен находиться в одних руках — руках специалистов-онкологов. Ведь между общим хирургом и хирургом-онкологом огромная разница. Они отличаются и уровнем владения ремеслом, и практическим опытом. В прошлом году на 420 хирургов у нас приходилось примерно 300 операций по поводу язвы желудка. То есть даже по одной на каждого не набиралось. А один хирург-онколог выполняет в год 306 объемных операций на органах брюшной полости. Примите во внимание и вот что. Общий хирург способен малой операцией спасти онкологического больного — ну, скажем, от кровотечения. Но помощь в полном объеме онкологические больные должны получать именно там, где ее могут оказать специалисты-онкологи. И такая возможность у нас наконец появилась.
В отделении лучевой диагностики мне показали магнитно-резонансный томограф. А в соседнем кабинете я видел, как работает томограф компьютерный. Оба аппарата, как и прочее оборудование, включены в локальную компьютерную сеть. То есть вся диагностирующая электронная аппаратура представляет собой единую систему. На компьютерном томографе объемное изображение обследуемого органа выводится на экран уже через несколько секунд. Обработка информации занимает не более 15 минут. Столь высокая скорость обследования в несколько раз уменьшает дозу облучения пациента. А новые приборы позволяют максимально точно определить поврежденный участок ткани. Конечно, последнее слово всегда остается за лечащим врачом, но вероятность врачебной ошибки сводится к минимуму, если диагностика проведена на столь совершенном оборудовании.
Готово к приему больных и реанимационное отделение. Оно устроено так, что медсестра может наблюдать сразу за всеми пациентами. Предусмотрена комната для родственников и сиделок.
Есть тут и своя библиотека. Собранные в ней произведения художественной литературы и специализированные издания призваны оказывать больным психологическую поддержку. Вскоре планируется открыть видеосалон и аудиотеку. Кроме того, началось строительство гостиницы для иногородних пациентов.
Что в Онкоцентр попасть будет непросто, что неизбежны очереди — это, говорит главврач, сразу было ясно. Но современное оборудование, вся система лечения позволяют значительно сократить сроки пребывания на больничной койке и увеличить пропускную способность стационара. Потому что здесь более производительная техника, не нужно долго ждать результатов анализов и обследований.
Редкие, прежде невиданные возможности сулит третий пусковой комплекс Онкоцентра — лечение открытыми источниками излучения. В чем его суть, Виктор Тявкин пытается объяснить:
— В обмене веществ некоторых органов участвуют определенные микроэлементы. Например, йод. Его очень любит щитовидная железа и разыскивает по всему организму, забирая даже с кожи. Пользуясь этим, ученые решили придать йоду радиоактивность. И когда радиоактивный йод вводят в щитовидную железу, раковые клетки начинают его жадно поглощать. Тут-то радиоактивность и настигает их, уничтожая не только раковые клетки в самом пораженном органе, но захватывая и метастазы. Очень эффективный и щадящий метод лечения. Именно поэтому в цивилизованных странах значительная часть больных раком щитовидной железы избавляется от опухоли с помощью радиоизотопов.
— А у нас?
— У нас таких больных оперируют. Единственное на всю Россию отделение радиоизотопной терапии существует в Обнинске. На 40 коек. Конечно, оно не может обеспечить всех нуждающихся. Между тем потенциал изотопов можно использовать и при лечении других видов злокачественных образований, а не только рака щитовидной железы. И здесь мы будем готовы прийти на выручку пациентам из других российских регионов.
Но сначала самарцы должны помочь себе. По уровню онкозаболеваний Самарская область — на первом месте в Приволжском федеральном округе. Более чем 10 тыс. человек здесь ежегодно ставится диагноз «злокачественные образования». Ежедневно выявляются 32 раковых пациента, и сегодня их 64 тыс. Каждый 58-й житель области страдает или переболел онкологической болезнью. В здешней структуре первые пять мест занимают злокачественные новообразования кожи (15%), легких (12,4%), молочной железы (9,9%), желудка (8,3%) и ободочной кишки (5,5%). Причина столь широкой предрасположенности к раку — густая концентрация в самарском регионе нефтегазодобывающих и перерабатывающих производств, предприятий химической промышленности.
«Условия старого онкодиспансера были хуже военно-полевых»
Современный онкологической центр потребовался Самарской области еще и потому, что не отличался «здоровьем» местный онкодиспансер. Он находился в бывшей прицерковной больнице, построенной в 1906 году. Это было ветхое здание с деревянными перекрытиями и провалившимися полами. Больные лежали не только в палатах, но и в коридорах. Диспансер ежедневно принимал на 200 человек больше положенной нормы. В кабинетах, куда едва могли втиснуться 5 человек, одновременно вели прием несколько врачей. А в помещение регистратуры, способное вместить не более 30 посетителей, набивалось до 250 больных и их родственников.
По отзыву хирурга Николая Головни, практиковавшего в «горячих точках», условия этой лечебницы были хуже военно-полевых. Так что решение строить современный Онкоцентр власти Самарской области приняли без колебаний. Кредит на строительство пообещала Канада. Но при юридической проработке контракта обнаружилось непреодолимое препятствие. Дело в том, что, согласно международным нормам, 80% оборудования, которым будет начинен построенный объект, должно производиться страной-кредитором. Такой объем Канада не могла осилить, и кредитный проект с ее участием не состоялся. Строительство Онкоцентра финансировалось из федерального и областного бюджетов. А кредит на закупку медицинского оборудования пришлось искать. Но прежде следовало найти банк, способный кредитовать проект на приемлемых для области условиях. Это оказалось непросто — мешал законодательный запрет на привлечение регионом внешних заимствований в столь крупном объеме. В конце концов было выбрано предложение Дойче Банка, имеющего дочерний банк в Москве. Он предоставил областной администрации рублевый кредит с двенадцатилетним сроком погашения и отсрочкой платежа на период поставки оборудования. Расходы на обслуживание кредита составили 10% годовых.
Самарский Онкологический центр обошелся федеральной и областной казне в 4,5 млрд. рублей. Из них около половины приходится на современное медицинское оборудование.
Под присмотром Пирогова
В кабинете Виктора Тявкина висит портрет Николая Ивановича Пирогова. Великий русский хирург смотрит строго, в уголках рта — едва заметная усмешка.
Этот портрет сопровождает Виктора Тявкина в его служебном перемещении с места на место. Точнее, с той поры, как у него появился собственный кабинет. Этот портрет ранее принадлежал его учителю — заслуженному деятелю науки профессору А.М.Аминеву. Потом Пирогов со стены присматривал за ним, когда он был главным хирургом Самары. В 2001 году Виктора Павловича назначили главврачом Онкоцентра — и портрет Пирогова оказался на новом месте.
Тогда центр еще строился и, по существу, он стал начальником стройки только с медицинской стороны. Контролировал планировку и обустройство всех помещений с учетом их предназначения. Да и до сих пор ведет со строителями тонкую дипломатическую работу. Ссориться с ними и отступать от проекта нельзя. Приходится искать общий язык, приспосабливаться друг к другу. Технические проблемы Онкоцентра доставляют больше хлопот, нежели медицинские.
— Инженеров трудно здесь удержать стандартной зарплатой. Наш губернатор понял это. Теперь расходы на содержание технических служб Онкоцентра в областном бюджете прописаны отдельной строкой. В результате нам удалось переманить сюда специалистов из аэрокосмического комплекса.
Я спросил главврача, как он относится к идее придать Самарскому Онкологическому центру более высокий статус. Превратить его из областного в межрегиональный. Или даже в федеральный, к чему есть все основания.
— Лет шесть назад, скажу честно, я не хотел бы менять нашу вывеску. По очень понятной причине: из центральной казны мы ничего не получали. Теперь же появились насыщенные средствами федеральные программы. И я за то, чтобы дополнительные деньги приходили в Самарскую область, поступали в Онкологический центр. Мы тогда могли бы значительно расширить наши возможности. Ну хотя бы по приобретению дорогостоящих препаратов. Стоимость курса лечения с помощью некоторых из них колеблется от 20—30 тыс. рублей до 1 млн. рублей. Представьте себе, что при каком-то заболевании мы воспользовались препаратом со стоимостью курсовой дозы до 1 млн. рублей, израсходовав средства областной целевой программы на 200 человек. Тогда на какие деньги пролечить 10 тыс. больных, не попавших в этот список? Отказать им в лечении невозможно. Поэтому онкологи вынуждены отдавать предпочтение тем препаратам, которые отвечают требованию «клиническая эффективность — цена». Это позволяет реализовать государственный принцип «каждой сестре по серьге» и охватить большее количество пациентов химиотерапией. Словом, помощь федерального бюджета была бы тут нелишней.
Врачи и пациенты
Медицинская техника такого уровня, как в Самарском Онкологическом центре, требует квалифицированного обращения с ней. Но она же сама и вербует себе обслугу. Александр Филимонов работал в Пензенском онкодиспансере, был там рядовым сотрудником. А в Самарском Онкоцентре он возглавляет отдел лучевой терапии. Впрочем, в Самару его позвала не только должность.
— Самым притягательным для меня, — говорит Александр, — было новое оборудование. Я пришел сюда в 2001 году, когда еще ничего не закупили, и можно было спокойно выбирать, заказывать. Скажу вам прямо: такого оборудования в России больше нет нигде.
Ему 36 лет. Он кандидат медицинских наук. Сейчас работает над докторской.
Теперь о пациентах. В стационаре для них были спроектированы одноместные палаты. Оказалось, нужны и двухместные, и даже палаты на троих. Люди не хотят оставаться наедине со своей болезнью. Они нуждаются в общении. Во взаимной поддержке. В разговорах, уводящих от тяжелых мыслей.
В одной из палат я беседовал с тремя женщинами. Их недавно прооперировали. Людмила Железникова попала сюда по направлению из районной больницы. Она живет в селе Новотулка, в 150 км от Самары. А Валентина Фефилова — из Димитровграда. Это в Ульяновской области. Из всех троих коренной жительницей Самары оказалась только Людмила Миронова. Она — финдиректор в стоматологической клинике. О своем заболевании говорит спокойно:
— Я сама у себя обнаружила опухоль молочной железы. И, надеюсь, вовремя сюда пришла. Здесь нормальная атмосфера. Никто тебя не считает ущербным. И ты сам не ощущаешь себя больным.
«Есть инстинкт жизни и инстинкт смерти, — сказал мне Виктор Тявкин. — Так вот, большинство пациентов приходят сюда с инстинктом жизни. И что бы там после ни случилось, мы обязаны поддерживать в людях именно этот инстинкт».
Вся инженерная рать
Высокотехнологичная медицинская техника перепады электроэнергии переносит скверно. Между тем перепады случаются, и довольно часто. Во избежание подобных неприятностей установлен автономный энергоблок. Случись что, он гарантирует и аварийное питание.
Тут впору заметить, что Онкоцентр — это еще и огромное хозяйство. Станции питьевого, горячего и противопожарного водоснабжения, тепло- и холодоснабжения, станция медицинских газов, компрессорная, пневмопочта, трансформаторные подстанции, энергоблок, котельная, станция кислорода, резервуар запаса воды и дизельного топлива, водопровод, бытовая канализация, ливневая канализация с очистными сооружениями, радиосвязь, газопровод… Поэтому треть штатных сотрудников Онкоцентра составляют инженеры, отвечающие за поддержание его технической инфраструктуры.
На Солнечной улице
У входа в Самарский Онкологический центр вас встречает плакат: «Рак — самое излечиваемое из всех хронических заболеваний». Я спросил Виктора Павловича, надо ли так, мягко скажем, приукрашивать печальную реальность.
— Ну вот, и у вас обывательские представления об этой болезни, — ответил он. — Поверьте же, при раннем выявлении рак излечим. Но чтобы его диагностировать, надо регулярно проходить профилактический осмотр. А мы? Мы наплевательски относимся к своему здоровью. Я бы даже сказал, мы не любим себя. Приходим к врачу, лишь когда начинают звонить погребальные колокола.
Онкоцентр расположен на Солнечной. Название улицы, где прописалось новое лечебное заведение Самарской области, исполнено двоякой символики. Во-первых, оно словно включает свет надежды, пробуждая веру в благоприятный исход. Во-вторых, избавляет от мрачного взгляда и на отечественную медицину, заставляя поверить: она тоже не безнадежна.
Подписывайтесь на PROFILE.RU в Яндекс.Новости или в Яндекс.Дзен. Все важные новости — в telegram-канале «PROFILE-NEWS».
