Архивная публикация 2003 года: "Вагит АЛЕКПЕРОВ: «Компания должна быть прозрачной, а все остальное — PR»"

Сегодня кое-кому припоминают старые грехи, на ТЭК в целом переносят налоговую нагрузку, а на роль любимой дщери готовят российское машиностроение. Однако президент «ЛУКойла» Вагит АЛЕКПЕРОВ считает, что еще очень долго темпы роста российской экономики, состояние монетарной сферы и государственных и региональных финансов будут зависеть от нефтянки.«Профиль»: Долгое время после перестройки считалось, что Россия будет разрабатывать только те нефтяные провинции, которые разрабатывались еще советскими нефтяниками. Когда это утверждение перестанет быть верным?
Вагит Алекперов: Оно уже перестало быть верным. Советские нефтяники добывали нефть в Западной Сибири, Азербайджане и немного в европейской части России. Что происходит сегодня? Открыта гигантская нефтяная провинция на Северном Каспии. Сегодня вовсю идет обустройство этой провинции, и вот-вот начнется ее промышленное освоение.
Что такое был Ненецкий автономный округ? Мы осваивали только месторождения Коми, а сейчас там есть уже терминал в поселке Варандей, разрабатываются новые месторождения. Готовятся к разработке богатые месторождения и в Восточной Сибири. Тенденции позитивные — это очень важно. Разведанные и промышленные запасы у нас прирастают параллельно с ростом добычи.
«П.»: Разведка и освоение — это процесс капиталоемкий и долголетний. А наши доходы сильно зависят от ценовой конъюнктуры на рынке нефти. До какого уровня, по вашему мнению, должны опуститься цены на нефть, чтобы эти позитивные тенденции переломились? Каков порог рентабельности большой нефтянки?
В.А.: Все нефтяные компании закладывают по долгосрочным проектам цену в 18 долларов за баррель. Под эту цену и рассчитаны самые масштабные стартовые инвестиции. Я думаю, что сейчас остановить разработку новых проектов невозможно, а главное — и не нужно останавливать. У российской нефтяной отрасли есть запас рентабельности, чтобы развиваться и жить завтрашним днем.
«П.»: Однако сегодня многие считают нефтедобычу отраслью, где несправедливо накапливаются сверхдоходы. Все отчетливее формулируются предложения о дополнительной фискальной нагрузке на сырьевые отрасли. Ваше мнение на сей счет?
В.А.: На мой взгляд, государство разработало справедливую и гибкую систему налогообложения нефтяной отрасли. Налоги тем больше, чем выше мировые цены. Сегодня у нас изымают то, что называется сверхдоходами, но деньги на инвестиции не изымаются. И поскольку шкала обложения привязана к текущим ценам на нефть, то это и позволяет нам работать в нормальном режиме.
«П.»: Вы считаете, что после выхода на рынок иракской нефти обвала цены не произойдет?
В.А.: Не произойдет. Мировое нефтяное сообщество научилось регулировать ценовую ситуацию к общему удовольствию — и потребителей нефти, и производителей.
«П.»: Вернется ли «ЛУКойл» в Ирак? Что сегодня происходит с вашими ливийскими проектами? Все вроде идет к тому, что режим санкций с Ливии снимут.
В.А.: Мы уже находимся в Ираке. У нас есть очень крупный проект — Западная Курна. Мы стабильно работаем над вопросом продолжения работы на месторождении. Нам помогает в переговорах российский МИД — нужно отдать должное, российские дипломаты очень сильно способствуют бизнесу в вопросах лоббирования интересов отечественных компаний за рубежом. Мы ведем переговоры с временной администрацией Ирака, но нашей главной гарантией является подписанное в 1997 году соглашение о разработке этого месторождения. И здесь наша позиция полностью опирается на нормы международного контрактного права.
«П.»: Вы получили от США какие-то гарантии о практическом возобновлении работ по этому соглашению?
В.А.: Нет, ведем переговоры. В конце сентября должен состояться визит Владимира Владимировича Путина в США. Полагаю, что часть программы в рамках этого визита будет посвящена экономическим вопросам, включая нефтяную проблематику.
«П.»: Правительство подписало среднесрочную программу развития. Речь идет о том, что в последующие годы нефтянка должна развиваться более медленными темпами. Предполагается снижение добычи и т.д. Как вы оцениваете роль ТЭК в ускорении развития экономики России?
В.А.: Место ТЭК не изменится. Мы можем придумывать любые программы, но нужно отталкиваться от реалий. Бог обделил нас климатом, но дал природные ископаемые. Как ни банально это звучит, ТЭК по-прежнему является локомотивом экономики. Мы даем импульс машиностроению, химии, науке, в конце концов. Мы крупнейший заказчик на внутреннем рынке для отраслей с высокой, как сейчас принято говорить, долей добавленной стоимости, для наукоемких отраслей.
«П.»: Но в программе написано в том числе, что фискальная нагрузка должна быть перенесена на ТЭК в значительно большей степени, чем теперь…
В.А.: Оценить эффективность нынешней налоговой системы очень легко: как только установились четкие правила взаимоотношений государства и отрасли, отрасль стала развиваться. Посмотрите на результаты, которые демонстрируют нефтяные компании. Кто мог сказать пять лет назад, что мы продемонстрируем 30-процентный рост?
«П.»: То есть характер взаимоотношений крупного бизнеса и государства вас сейчас вполне устраивает?
В.А.: Система взаимоотношений бизнеса и государства — вещь исключительно сложная. Намного сложнее, чем система взаимоотношений между людьми. Так что вполне она устраивать не может никогда. Но меня устраивает возможность выстраивать эту систему — не пассивным образом, а активным. Устраивает возможность общаться с властью, с президентом. Встречи, которые проводит РСПП последние два года, очень продуктивны, мы можем быть там услышаны и поняты.
«П.»: Россия по-прежнему переживает инвестиционный голод. Несмотря на то, что компании становятся более прозрачными, платят хорошие дивиденды. Что нужно сделать еще, чтобы к нам пошли не смешные нынешние $4 млрд. прямых инвестиций в год, а более адекватные масштабам страны деньги?
В.А.: Я считаю, что к выстраиванию инвестиционного имиджа страны не готова в первую очередь власть. Причем и государственная, и четвертая власть — информационная.
Чтобы улучшить имидж страны, чиновники должны научиться относиться ответственнее к своим заявлениям, не путая частные компании и государственные. Информация о текущих событиях во взаимоотношениях бизнеса с властью должна, соответственно, дозироваться.
Почему трагедией является каждая налоговая проверка, каждое требование Минприроды? Это же абсолютно будничные явления, так работает весь мир. Но только в отношении российских компаний каждое такое событие приобретает зловещий оттенок. А ведь вся информация, со всеми комментариями тут же появляется на мониторах мировых бирж! И котировки идут вниз. О каких уж тут инвестициях можно говорить.
«П.»: А ответственность бизнеса какова в этом случае?
В.А.: Ответственность бизнеса в том, чтобы предоставлять о себе максимальное количество информации. Я считаю, наша компания с этой ответственностью справляется — ежеквартально мы выпускаем тотальную информацию по стандартам GAAP. Она публикуется на всех сайтах. И там можно до тонны и до доллара отследить товарные и денежные потоки. Компания на рынке должна быть прозрачной в цивилизованном смысле этого слова. А все остальное — это чистой воды PR.
«П.»: Грядущее размещение последнего государственного пакета акций на западных биржах может изменить расклад сил в акционерном капитале «ЛУКойла»?
В.А.: Нет. Акции распылены достаточно сильно, и продажа 7-процентного пакета ничего не изменит.
«П.»: А менеджмент компании или близкие к нему структуры не заинтересованы в покупке этого пакета?
В.А.: Может быть, и заинтересованы. На рынке обращается достаточное количество акций «ЛУКойла», и если кто-то из менеджеров или любой другой инвестор, иностранный стратег в частности, решит увеличить свой пакет, он может элементарно скупить акции на рынке. Такая возможность есть у любого, и у меня тоже. Акции ликвидны, и каждый может принимать решение увеличить свой пакет или уменьшить. Я считаю, что акции «ЛУКойла» — хорошее вложение денег.
«П.»: Сейчас среди бизнесменов стало хорошим тоном инвестировать в спорт. Судя по всему, вас тоже коснулось это увлечение?
В.А.: В спорт мы вкладываем много. Но эти инвестиции — не хобби, а такая же часть социальной политики, как и благотворительность, поддержка науки и т.д. Исходя из этого понятно, что мы не приобретаем футбольные команды — это не наш бизнес. Мы являемся генеральным спонсором «Спартака», у нас есть команда по гандболу в Астрахани, команда по водному поло в Волгограде. С предложением о сотрудничестве к нам обратился баскетбольный «Урал-грейд». Но, повторяю, это для нас не бизнес. С помощью спорта мы несем имя «ЛУКойла» людям.
«П.»: Что же, увлечения вам чужды? Ведь многие компании вполне осознанно идут по пути диверсификации вложений.
В.А.: Нефть — мое увлечение. «ЛУКойл» кто-то назвал министерством нефти. Что-то в этом, наверное, есть. Каждый идет своим путем, и каждый путь имеет право на существование. Мы занимаемся своим делом. Мы знаем, как производить углеводороды, как их перерабатывать, как продавать. И мы хотим двигаться в этом направлении, улучшая и увеличивая свой бизнес. А всем остальным пусть занимаются другие люди, которые умеют что-то другое.
«П.»: Вы не испытываете какого-либо дискомфорта от того факта, что вы уже не крупнейшая в России компания?
В.А.: У нас нет как таковой суперсамоцели быть крупнейшей. Есть масса компаний за рубежом, у которых добыча в два раза меньше нашей, а капитализация больше. Мы стремимся к тому, чтобы увеличить капитализацию.
«П.»: Но у ЮКОСа капитализация была больше вашей и до слияния с «Сибнефтью». Или вы считаете, что быстро приобретенная капитализация быстро и теряется?
В.А.: Я считаю, что капитализация формируется за счет совокупного влияния очень большого набора параметров. Мы формируем эту массу параметров в том ключе, в котором считаем оптимальным, собираем их воедино — поступательно, год за годом.
«П.»: Вернемся, однако, к мотивам, прозвучавшим чуть ранее. Приход крупного иностранного инвестора мог бы помочь росту капитализации? Почему бы менеджменту не аккумулировать достаточный для продажи пакет и не привлечь такого инвестора?
В.А.: Еще раз говорю, те, кто захотят это сделать, вполне будут в состоянии сделать это и без помощи менеджмента — просто скупив такой пакет на рынке. Любая крупная компания может это сделать, и мы будем только рады приходу такого инвестора. Мы, конечно, любому инвестору рады, но только хотелось бы, чтобы это были консервативные инвесторы, которые верят в будущее компании и готовы участвовать в реализации ее планов.

Запасы углеводородов крупнейших мировых нефтяных компаний (млрд. баррелей)

Добыча углеводородов крупнейшими мировыми компаниями (млн. баррелей в сутки)

Капитализация мировых нефтяных компаний ($ млрд.)

Источники: NYSE, РТС, данные компаний.

НИКИТА КИРИЧЕНКО, ЕКАТЕРИНА ДРАНКИНА