— Не хотите ли баньку? — этот вопрос в Мордовии можно услышать не раз. Однако означает он не радушие гостеприимных хозяев. Топор, которым мужик чешет нос, говорит о том, что он имеет в виду не пар и веник, а изготовление сруба для баньки или дома.Дезертирские срубы
Образцов срубов вдоль дороги, которая проходит по селу, — как в витрине магазина. Все они уже проданы. Но поскольку леса вокруг еще много, беда здешних плотников не в запасе дерева, а в клиентах. Таковым тут считают каждого чужого человека. «Баньку? Дом? На сколько углов?»
За клиентуру между плотниками в селе идет борьба. И есть за что. Перед редким домом не стоят две легковые машины и трактор с подвеской, переоборудованной для поднятия бревен. Тракторные колеса в лесной глине. А когда-то принадлежали развалившемуся теперь колхозу.
— Председатель бросил хозяйство и пошел ставить срубы. Агроном и ветеринар за ним следом. Но вы у них баньку не заказывайте! Разве они плотники? — сообщает старик у церкви и подсказывает адрес настоящих мастеров. Правда, они все тоже бывшие — слесари, скотники, шоферы, учителя, работники лесхоза. А все их достоинство в том, что прежде других освоили новый вид бизнеса — изготовление срубов на продажу в Подмосковье. Но самые лучшие срубы ставят тоже не они. У них не срубы, а сортиры.
— Про Каскова и Пяташкина слышали? — спрашивает старик. Эти имена принадлежат не знаменитым плотникам. Касков и Пяташкин — известные в здешних местах бандиты и дезертиры времен Великой Отечественной войны. Молва слагает легенды об их жизни в землянках, не сгнивших и за 60 лет, выдерживавших очереди из автоматов, а то и разрывы гранат. Как они смогли построить такие крепости? У сыновей и внуков дезертиров срубы даже не пропускают воды, если ее залить в них, как в чугун. Продукция у наследников Каскова и Пяташкина изготовлена по старым, дедовским рецептам. Когда-то это качество спасало жизнь их предкам, а сегодня служит основой для благосостояния многочисленных внуков. У них машины и городские квартиры, дети учатся на платных отделениях вузов.
Ни на одного из наследников дезертиров и пальцем не укажут! Работают они только по особому заказу. Для бандитов, очень состоятельных людей, которые их срубы проигрывают в карты и дарят своим любовницам. Но большая часть уходит в Подмосковье. В общем, поговорка «Если бы не клин и не мох, плотник с голода б подох» не про них, а про других плотников. Их руками изготовлен длинный ряд срубов. Они стоят перед окнами предпоследнего председателя колхоза Бориса Голенкова. Стук множества топоров мешает ему спать, заставляет иронизировать над неважным качеством работы бывших подчиненных:
— Помню, не мог найти плотников в бригаду, а тут вдруг сразу столько объявилось мастеров! Я посылал людей даже учиться! Никаких традиций, связанных с лесом, кроме его воровства в Морд-Поляне, никогда не было! Развозили ворованный лес по базарам в Рязанскую область и там продавали в мешках!
«Москву купит!»
Сегодня вдоль российских дорог свежие срубы с табличкой «Продается» встречаются часто. В тени вместо хозяев коза и куры. Дальше вдоль дороги можно увидеть стоящее на обочине ведро картошки или бутыль с молоком. И тоже надпись «Продается»… А потом снова сруб, который продается. И так очень долго… То картошка, то грибы, то молоко, то срубы. В селе Новые Выселки Зубово-Полянского района их уже столько, что кажется, будто строится новая деревня. Но вот после указателя на село Морд-Поляна становится окончательно ясно, где центр производства срубов всей Мордовии, а может, и России. В то, что такое огромное количество леса закупается законным путем, никто не верит. Избавиться от подозрений мешают запасы бревен, горы коры и опилок, электроинструмент с названиями известных европейских фирм и даже подозрительные глаза плотников. Вместо ответа на вопрос — хлесткий удар топором по бревну, и вы получаете дождь щепок в лицо. А при слишком назойливых расспросах включают бензопилу и скалят зубы. Рядом «Жигули» и «ауди», на которых приехали на работу.
— Меня все детство дразнили поговоркой «Дезертир горох варил». Над матерью издевались, — поделился воспоминаниями внук известного дезертира Серафима Пяташкина. — Разве я буду работать на государство?
За «подвиги» хитрого деда он пользуется особым уважением. Его даже в комсомол не приняли из-за предка, что одно время сильно подняло его авторитет. Лесники относятся с любовью со всеми вытекающими последствиями. А при решении споров, когда конкуренты жгут срубы соседей, часто слово внука Пяташкина оказывается главным. Конфликты растут вместе с «банной лихорадкой», которая ширится с той же скоростью, с какой строится Подмосковье. Подзаработать в Морд-Поляну, как на фабрику, едут из всех окрестных деревень. День с топором в руках приносит 700—900 рублей. Это вызывает огромную зависть у соседей. На морд-полянских плотников одно время наговаривали, что в погоне за прибылью они тесали бревна, сидя на них верхом в самые лютые холода, и отморозили себе гениталии. Проверить эту информацию невозможно, так как уролог районной больницы бросил свою должность, поддался всеобщей лихорадке и тоже ушел ставить срубы. Зато с большой гордостью рассказывают о фиаско главы района Виктора Кидяева. Он хотел завезти в Морд-Поляну и соседние селения элитных коров для поднятия животноводства, но никто не согласился поменять топор на кнут. Пастухов так и не нашли.
— Молоком не проживешь, — чешет себе спину топором старик Степан Криворотов, работающий, как и все, на хозяина, который, судя по разговорам, опять-таки из числа наследников Каскова или Пяташкина.
— Богатый у вас хозяин?
— Москву купит!
Система воровства
Схема получения прибыли в общих деталях известна даже детям. Лес покупается на аукционе. Но лесники часть его отдают по бумаге, а часть за отдельную плату, то есть воруют. А потом списывают на пожар, на выбраковку и самовольную порубку… Договориться с лесниками оказывается просто. Работники аж четырех лесничеств проживают на территории села Морд-Поляна и соседу по улице, конечно, не откажут. С 1991 года за воровство был осужден лишь один работник лесничества — и то условно. Обходятся изготовители и без участия налоговой инспекции. В редких случаях для нее составляют документ, в котором указана сумма сделки намного меньше реальной. За сорок дней работы бригада из пяти человек получает за сруб в среднем 400—600 тыс. рублей. По закону этим можно заниматься, но с учетом того, что человек сам будет заполнять декларацию на доходы физических лиц и заключать договоры с наемными работниками. Проблему признают в районной налоговой инспекции. А прокурор района называет Морд-Поляну и ее окрестности Пугачевщиной. Его последние мероприятия ни к чему не привели. На сельский сход, где он собирался призвать жителей к ответственности, из 1160 человек пришли 30 старух. А гора мусора, остающегося после изготовления срубов, которую прокурор требовал убрать за две недели, только выросла. С этим вообще беда. Кучи щепы и стружки не убираются все последнее десятилетие. В них тонет скотина, не может проехать на вызов машина «скорой помощи». На призывы очищать за собой территорию изготовители отвечают откровенной насмешкой. За два года в селе сменились три главы местной администрации. Валентина Пинясова, последний из них, вынуждена посылать всех работников сельсовета подметать и выносить мусор за сельскими капиталистами. Глава района Кидяев потребовал от нее любыми способами очистить улицу. В отчаянии женщина планирует привлечь для уборки территории даже школьников и ругает на чем свет стоит растущие как грибы срубы. Из-за них не обрабатываются огороды, зарастают травой поля, рушатся семьи, не берутся кредиты под национальный проект и резко снизилось количество учащихся, выбирающих высшее образование. «Взялась Русь за топор», — горько иронизируют в школе, видя, как вчерашние ученики идут в подмастерья к внукам дезертиров и бандитов — учиться воровать лес, ставить «черные» срубы и обманывать государство.
