Архивная публикация 2010 года: "ЗАКАТ ЕВРОПЫ? ЕС!"

Еще недавно разделение Евросоюза на "богатый Север" и "бедный Юг" представлялось совершеннейшей фантастикой. Экономический кризис сделал этот сценарий вполне реальным. 1 июля председательство в Евросоюзе перешло к Бельгии. Многие ви-дят в этом своего ро-да историческую иронию. Раздираемая внутренними противоречиями страна на полгода возьмет на себя ответственность за будущее еди-ной Европы, которое сегодня выглядит как никогда туманным. В последнее время все чаще звучат опасения, что единая Европа - самый грандиозный геополитический проект второй половины XX века - не сумеет справиться с кризисом.

ПОСТРОИЛИСЬ "СВИНЬЕЙ"
То, что Евросоюз лихорадит, стало очевидно весной нынешнего года, когда из-за мирового финансового кризиса на грани дефолта оказалась Греция. Несколько месяцев в этой стране не утихали массовые беспорядки, вызванные правительственной программой борьбы с кризисом, которая предполагает, в частности, резкое сокращение социальных расходов и урезание зарплат бюджетникам.
Сегодня волнения более или менее утихли, но эксперты предрекают, что греческий сценарий может повториться сразу в нескольких странах Европы. Для группы риска еще в 2008 году, на заре глобального кризиса, придумали специальный термин-аббревиатуру - PIGS (ср. с англ. pigs - "свиньи"), куда включили Португалию, Италию, Грецию и Испанию (иногда к тому же ряду относят Ирландию, и PIGS становятся PIIGS).
"Главная угроза единству Евросоюза заключается в том, что под влиянием мирового кризиса интересы его членов разошлись, и из-за этого очень остро встал вопрос, может ли Евросоюз в том виде, в котором он сейчас существует, сохраниться", - констатирует руководитель Центра политических исследований Института экономики РАН Борис Шмелев. По его мнению, главная проблема в том, кто заплатит за неразумную, а порой и просто авантюрную экономическую политику, ко-торую многие годы вели "стра-ны-свиньи".
Очевидно, что главным пла-тельщиком окажется Германия - наиболее развитая европейская страна. Пока Берлин стоически взял на себя ответственность за поддержание разваливающейся экономики на плаву, но что будет, если таких Греций окажется четыре или пять?
В самой Германии разговоры о том, чтобы скинуть с себя бремя материальной ответственности за будущее отсталых стран Европы, пока ведутся полушепотом. Но это пока, убежден Борис Шмелев. "Дебаты, которые в последнее время проходили в Бундестаге, критика в адрес Меркель показывают, что выход этой повестки на первый план политической борьбы вполне реален", - считает он.
По мнению ряда западных экспертов, в случае неблагоприятного развития событий в зоне евро Германия, будучи самой экономически развитой страной на континенте, вполне может начать диктовать свою волю партнерам по европейскому сообществу. Например, Берлин может потребовать ужесточения правил членства в зоне евро и исключения стран, этим требованиям не удовлетворяющих. Фактически это будет началом конца того Евросоюза, который мы знаем последние десять лет.
Другой сценарий - Германия сама может покинуть еврозону, а это уже точно будет крахом ЕС. А такой сценарий исключать нельзя: появление в середине мая в немецком таблоиде Die Welt слухов, что буквально на днях правительство Германии вернет марку, характеризует, конечно, не финансово-экономическую политику страны, но настроения, в ней царящие. А ведь именно настроения, как учит история, часто правят миром.

КОНЕЦ ЕВРО
"Проблема на самом деле шире, - полагает экономист Михаил Хазин. - В Ев-росоюзе есть несколько эко-номических моделей. Есть северные страны, которые экспортируют товары с высокой добавленной стоимостью. Это Австрия, Дания, Германия, север Италии, Бельгия. А есть страны южной модели, которые экспортируют в основном сель-хозпродукцию. Разница в уровне их доходов покрывалась из бюджета Евросоюза, но в реальности основными донорами выступали именно страны с северной моделью, у которых был фактически неисчерпаемый источник до-ходов - спрос на их товары в США. Но поскольку действующий механизм нынешнего кризиса - это как раз падение спроса в Америке, то странам северного типа хочешь не хочешь пришлось задуматься об экономии. И экономить они намерены как раз на юге. Естественно, там начали бузить".
По мнению Михаила Хазина, крайней в этой ситуации станет единая европейская валюта. И отказаться от нее захотят, прежде всего, на юге, поскольку сильный евро мешает активно экспортировать тамошнюю продукцию на внешние рынки. Эксперт приводит в пример Польшу, которой девальвация национальной валюты - злотого - позволила в прошлом году стать единственной страной в Европе, добившейся роста экономики. По его мнению, это наверняка вдохновит и другие экономически слабые страны юга и востока Европы.
В то же время странам северного типа сильный евро в нынешних условиях тоже "не в кассу". Таким образом, по сути, единственной силой, заинтересованной в сохранении единого евро, остается европейская бюрократия - исчезновение единой валюты стало бы болезненным ударом по ее власти. Однако против общего недовольства нынешней экономической моделью может оказаться бессильной даже она.
Между тем наличие евро, по сути, главная гарантия сохранения ЕС. Распад зоны евро может иметь самые печальные для Евросоюза последствия. Борис Шмелев полагает, что отношения между 3ападной и Восточной Европой - старыми и новыми членами Евросоюза - с развитием глобального кризиса могут сильно ухудшиться: "С одной стороны, запад Европы стал для востока этаким удобным зонтиком, который позволил относительно спокойно пережить кризис, с другой - тут ведь какой парадокс: за такую постоянную поддержку восточноевропейские страны расплатились примитивизацией своей экономики и превращением фактически в рынок дешевой рабочей силы".
Разрыв экономических интересов двух Европ, вероятно, будет только усугубляться, и, по мнению Бориса Шмелева, в дальнейшем может привести к возникновению серьезных политических разногласий. Тем более что, как утверждает главный редактор информационного агентства REGNUM, историк Модест Колеров, между экономикой востока и запада Европы существует большая ментальная разница: "Восточноевропейский бизнес, наследующий, метафорически выражаясь, золото партии, значительно более прагматичен и даже циничен, чем западный. Отсюда процветание теневой экономики и прочие издержки выхода из социализма, которые чрезвычайно затрудняют интеграцию". При этом политическая элита на востоке Европы, напротив, отличается большой идеологизированностью, а потому в перспективе может обостриться проблема восточноевропейского национализма.
"Изначально националис-тические умонастроения использовались Западом против России, против постсоветского прошлого и так далее, - говорит Модест Колеров. - Европейские бюрократы привыкли видеть в восточноевропейских националистах "своих сукиных детей", нужных для расширения влияния ЕС. Но часто случается, что инструмент становится самостоятельным фактором, так восточноевропейский национализм может повредить Евросоюзу".
Это может поставить под большой вопрос дальнейшее расширение ЕС на восток. Ведь постсоветские страны не меньше восточноевропейских заражены бациллой национализма, а совместить, скажем, польский и украинский национализмы не так уж и просто.
Проблемы могут возникнуть и в том случае, если, как полагает директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев, Евросоюз попытается справиться с кризисом, пойдя на централизацию финансовой власти. Такое решение может натолкнуться на серьезное сопротивление отсталых восточноевропейских стран, которым, главным образом, и придется затягивать пояса. При этом не исключено, что национализм на востоке Европы может однажды столкнуться с ростом радикализма на западе.

{PAGE}
НОВАЯ НЕДОИМПЕРИЯ

О том, что националистическая карта может быть разыграна в западноевропейских странах, с тревогой говорят очень многие эксперты. В качестве подтверждения они указывают на большие успехи ультраправых партий на последних выборах в Венгрии, Нидерландах и Бельгии. Слишком много факторов заставляют европейцев устремить взоры на пра-вых радикалов.
Пресловутая донорская поддержка отсталых стран Евросоюза может дорого обойтись нынешним западным элитам. Западноевропейский налогоплательщик, очевидно, будет не в восторге от идеи оплачивать чьи-то проблемы в условиях, когда его собственные доходы неуклонно снижаются: "Как же так, у нас уровень жизни падает сильнее, чем в среднем по Евросоюзу!"
Такие настроения - весьма благодатная почва для роста национализма и евроскептицизма. "Когда некий политический тренд - в данном случае сохранение Евросоюза - продавливается всеми силами, это всегда приводит к тому, что растет популярность противоположных идей, причем в их радикальной форме, - уверен политолог Станислав Белковский. - Так будет и на этот раз".
Не стоит недооценивать и исламский фактор. Недовольство ростом мусульманского населения даже в самых толерантных странах напрямую, казалось бы, евроинтеграции не касается. Однако силы, выступающие за ограничение иммиграции, как правило, в свои программы включают и требование ослабления власти европейской бюрократии.
Провал создания общеевро-пейской конституции и пробуксовка реализации замеща-ющего ее Лиссабонского договора свидетельствуют, что национальные элиты отнюдь не желают делиться властью с общеевропейскими структурами. И в скором будущем может оказаться, что никому, кроме тех самых брюссельских бюрократов, Евросоюз попросту не нужен.
Между тем еще несколько лет назад ЕС - объединение целого континента, основанное не на имперском завоевании, а на общности ценностей и экономических интересов, - казался будущим, реализованным сегодня. Если этот проект так и не сможет справиться с обрушившимся на него валом проблем, единая Европа может стать своеобразной Священной Римской империей образца XXI века. О ее короне в Средние века мечтало множество властителей. Но исключительно в свободное от своих национальных дел время.