Конец «чумы XXI века»

Феномен современного джихадизма связан именно с исламизмом. Это явление политическое. Исламизм стал для нашего времени тем, чем фашизм и коммунизм для ХХ века, – глобальной альтернативой существующему мироустройству. Первая мировая война глубоко травмировала европейское сознание. До нее казалось, что человечество движется к светлому будущему, вера в прогресс была безусловной. Ужасы войны, в частности применение оружия массового поражения (газа), заставили в этом усомниться. Ультраправые и ультралевые идеологии (итальянский фашизм, немецкий национал-социализм, большевизм и т. д.) предлагали альтернативу дискредитировавшей себя системе общественного устройства.

И коммунизм, и фашизм проиграли. После Второй мировой ультраправая идеология в том виде, в котором ее пествовали наиболее одиозные политики, стала уделом маргиналов. Неонацистские партии сейчас – жупел для обывателя, а не реальная политическая сила. Левая идеология оставалась привлекательной дольше, чему способствовали некоторые успехи СССР. В 1960‑е фрустрированная молодежь в Европе считала, что в Союзе и Китае общество устроено гораздо справедливее, а ультралевые группировки терроризировали Францию, Италию и Германию. Но после краха СССР махровая левизна также в целом утратила привлекательность. Однако проблемы, служившие питательной средой для этих «глобальных альтернатив», никуда не делись. В мире по-прежнему хватает считающих, что он устроен несправедливо. Радикальные идеологии дают простые ответы на сложные вопросы и тем самым привлекают молодежь, как наиболее пассионарную часть общества. Живущие в Европе потомки мигрантов из мусульманских стран лишены доступа к социальным лифтам и чувствуют себя людьми второго сорта. Коренным европейцам тоже знакомо ощущение неустроенности, бессмысленности жизни. В исламе, а точнее, в пропагандируемой исламистами его наиболее радикальной трактовке они находили этот смысл, возможность прикоснуться к чему-то большему, чем стандарты общества потребления.

Но почему именно «Исламское государство» (ИГ, запрещено в России) сумело призвать под свои черные знамена такое число людей с европейскими паспортами? Почему не было подобного исхода в подконтрольный талибам Афганистан? Отчасти потому, что предшественники ИГ не уделяли должного внимания пиару. Пропаганда игиловцами была налажена столь блестяще, что это породило конспирологическую теорию. Дескать, за спиной ИГ стоят кураторы из Дохи, а они в этих вопросах знают толк – недаром их «Аль-Джазира» намного популярнее находящегося под саудовским патронатом телеканала «Аль-Арабия». Как бы то ни было, но и журналы ИГ выпускало профессиональные, и ролики снимало радикалам на загляденье. Причем охват аудитории был широким. Для кровожадных – видео с казнями, для одиноких женщин и девушек – бывший фитнес-тренер с рельефным прессом, рассказывающий, как хорошо ему в халифате, и всем своим видом дающий понять: здесь можно найти мужчину своей мечты. И все это на фоне сообщений о военных успехах ИГ. Вывод напрашивался: если Аллах ведет своих львов к победе, не пора ли присоединиться к их воинству?

Сегодня все по-другому. Упомянутый выше «хипстер-джихадист» (тот, с прессом) убит. Большинство его соратников – тоже. Судьба последних экстремистов‑недобитышей в Сирии предрешена. Женщины, добровольно уехавшие на ПМЖ в халифат, рыдают, мечтая вернуться на родину. Нет больше манящей медийной картинки. Если игиловский халифат был попыткой создать альтернативу, то эта попытка провалилась. Проиграла не религия, не ислам, проиграл агрессивный исламизм. И хочется надеяться, что после разгрома халифата эта идеология, как и коммунизм с фашизмом, утратит привлекательность для молодежи и канет в прошлое.