Каждый год весной Индия на несколько дней становится точкой притяжения большого числа амбициозных политиков и видных экспертов со всего мира: в Нью-Дели проходит Диалог «Райсина» – самая престижная в Южной Азии «конференция о геополитике и геоэкономике». Идея проводить у себя некое подобие Мюнхенской конференции по безопасности – главной аналогичной по замыслу конференции Европы – возникла у индийцев 10 лет назад. С тех пор они методично соблюдают стандарты «флагманского мероприятия»: проводят «Райсину» в одном и том же большом отеле, обеспечивают участие высших должностных лиц передовых (и не очень) стран, стараются, чтобы озвученное на полях конференции помогало понять наиболее острые вопросы международной жизни. Однако, как и в Мюнхене, в Нью-Дели претензия на всеохватность упирается в известные политические пределы: если в Германии не рады официальным представителям России, в Индии не жалуют делегатов из Китая – наглядная иллюстрация того, как непросто складываются отношения двух крупнейших членов БРИКС.

Индия была и остается важным мировым игроком и – так получилось – первым рубежом противостояния Запада и Востока или, точнее, Глобального Севера и Глобального Юга. В этом смысле «Райсина» – отличная возможность для всех, кого это противостояние так или иначе касается, и себя показать, и на других посмотреть. Замысел индийцев носит двоякий характер: с одной стороны, перед лицом Глобального Севера они стремятся представить себя лидером Глобального Юга – интеллектуально прогрессивного, политически зрелого и технологически развитого; с другой – показать Глобальному Югу, что с Глобальным Севером можно говорить если и не на равных, то как минимум занимая довольно сильную позицию.

Визит Моди показал, как будут складываться отношения России и Индии

Чтобы подчеркнуть свое цивилизационное и смысловое лидерство, организаторы каждый раз делают символом конференции какой-либо самобытный концепт – так можно и древнеиндийской мудростью похвастать, и национальной теорией международных отношений блеснуть. В 2024 году это была «чатуранга» – древнеиндийская игра-прародитель шахмат, представляющаяся метафорой индийской стратегической культуры. В этом году таким концептом стала «калачакра» (букв. «колесо времени») – элемент буддистской доктрины, согласно которой человек и мир взаимосвязаны таким образом, что, изменяя себя, человек изменяет и окружающий мир.

Впрочем, доминирование на мероприятии представителей западных структур и финансирование «Райсины» ведущими транснациональными корпорациями – от (запрещенных в России) Meta и Фонда Аденауэра до производителя оружия Lockheed Martin и разработчика программного обеспечения для военных структур Palantir – довольно быстро спускают с высот древнеиндийской мудрости на грешную землю геополитических интересов: большинство присутствующих рады изменить мир, но менять себя не торопятся. Поэтому многие дискуссии с участием европейцев выдержаны в типичном для последних трех лет духе критики России. Из всех участников именно европейцы выглядели наиболее эмоционально возбужденными и политически дезориентированными. Один за другим европейские делегаты настойчиво повторяли мантру: «путинская Россия» – главная и единственная угроза «свободной Европе». Некоторые добавляли к перечню угроз «непредсказуемость Трампа», подразумевая под этим нежелание американского президента продолжать вкладываться в глобализацию. Ответом на оба вызова были пожелания скорейшей мобилизации всех сил и ресурсов для построения могучей и самостоятельной Европы. Кем и за счет каких средств такое благое пожелание должно быть реализовано в отсутствие двух главных слагаемых процветания «европейского сада» (по формуле Борреля) – дешевых энергоресурсов из России и дешевых товаров из Китая, участники публично обсуждать не брались. Никто не хотел оказаться в неудобном положении перед хозяевами площадки.

Весьма уверенно выглядели представители монархий Персидского залива: возможности Ирана поиссякли, Газа потихоньку затухает, отношения с Трампом налаживаются, скоро можно будет вернуться к обсуждению «соглашений Авраама» с Израилем.

Курьезно смотрелись американцы. По большей части они представляли околореспубликанские мозговые центры, которые в былые годы своей воинственностью и идеологизированностью мало отличались от аналогичных институций продемократического толка. Однако теперь, чувствуя смену настроений в Вашингтоне, представители «фабрик мысли» держались сдержанно, в основном пытаясь объяснить, а не оправдать собравшимся логику действий президента Трампа. У скучающих по другой Америке представителей Старого Света такая линия поведения вызывала негодование, и некоторые публичные перепалки между делегатами «коллективного Запада» смотрелись как продолжение начатого в Мюнхене разговора «глобалистов» и «националистов».

Игра вдолгую: почему Россия не должна поддаваться соблазну закрутить "новый роман" с Соединёнными Штатами

Во всем этом ералаше хозяева мероприятия ловко подыгрывали одним и давали пас другим, не забывая при этом напоминать «западникам», что Индия – старейшая в мире демократия, хоть и «самобытная».

Дискуссии у индийцев дома в полной мере дают представление о мире, который, как теперь часто говорят, переживает «тектонические сдвиги». Это мир переходного периода – он одновременно многополярный и бесполюсный. В этом мире всё смешалось. О ключевых сюжетах мировой политики с высоких трибун рассуждают люди, к этим сюжетам имеющие не первостепенное отношение: йеменский эксперт говорит об американо-китайском противостоянии, люксембургский министр – о будущем Украины, румынский консультант – о Ближнем Востоке, а министры Молдавии, Лихтенштейна и Латвии высказывают авторитетное мнение о будущем Европы. Делегаты из Азии легко смешивают в своих выступлениях важные понятия и искренне не понимают, почему западные политики и дипломаты выступают за «порядок, основанный на правилах», а российские – за «международное право», когда это вроде бы одно и то же.

Махатма Ганди как-то сказал, что «сила не происходит от физических возможностей, но от неукротимой воли». Возможно, именно в этой (не столь уж древней) индийской мудрости таится ключ к выживанию в таком странном мире. Слишком многие желают крутить «колесо времени», полагая, что у них для этого есть физические возможности, но из-за нехватки силы воли сами попадают под это колесо.