С точки зрения Соединенных Штатов, большая война с Ираном, к сожалению, достаточно логична. Держава – победитель в блоковом противостоянии с СССР (холодной войне) последние несколько лет пребывает в состоянии холодной гражданской войны. Единственное препятствие переходу этого конфликта в горячую стадию – это качество ядерной сверхдержавы и неизбежная в этой связи ответственность. Конфликт с серьезным противником – теоретически достаточно действенный способ объединить общество.

Кроме того, последние годы стали периодом стремительного обрушения авторитета и влияния США в мировой политике. Восстановление этого влияния или его окончательная утеря также нуждаются в значимом военном потрясении. Если Америка проиграет, а это наиболее вероятно, учитывая помощь, которую Иран тем или иным образом получит извне, мы сможем стать свидетелями чуда – военная сверхдержава с мессианскими наклонностями получит шанс переосмыслить свое место в мировых делах. Как это уже сделали Европа и Россия.

Если Америка победит, то пространство для маневра в международной политике еще более сократится, военный союз России и Китая станет практически неизбежным, и мир сделает еще один большой шаг ко всеобщей войне и ядерной катастрофе. Ирану терять, по большому счету, нечего. Экономическая и социальная ситуация в стране очень непростая, а персидская цивилизация живет от победы к поражению уже не одну тысячу лет. Период Исламской Республики – лишь один из эпизодов истории большой нации.

Но пока, повторим, пока, обе стороны ведут себя достаточно гуманно и даже цивилизованно. Атакам подвергаются те, чья профессия воевать и умирать за национальные интересы своих стран. Согласимся, что гибель одного военачальника или нескольких десятков солдат и офицеров несравнимо менее чудовищна, чем последствия случайного удара по свадьбе где-нибудь в Сирии или Афганистане. Именно в этом моральность того конфликта, который разворачивается сейчас на фоне большинства случаев применения силы, свидетелями коих мы были последние годы.

Что же касается международного права, то оно всегда относительно, ибо основано на морали сильнейших в военном отношении стран. Современное международное право основано на праве европейском, порождении уникальной ситуации XVII века и распространившемся в период силового доминирования Европы. Мы дружно ликуем по поводу завершения эры этого доминирования, так почему удивляемся крушению основанного на нем права?

При этом европейская новозаветная мораль в мировом масштабе уникальна. Остальные народы придерживаются более консервативных представлений в духе «око за око». Было бы странно ожидать от иранских или американских ортодоксов другого поведения. Они живут в «мире Фукидида» и действуют соответственно. В том случае, когда силовое доминирование одного из участников конфликта оставляет шансы более слабому, а внешние обстоятельства даже ему способствуют, любой выпад не может оставаться без ответа.

Пока от такой модели отношений смогла отказаться только Европа. Да и то, исключительно внутри, между государствами Европейского союза, где катастрофа Второй мировой войны и «заморозка» Холодной позволили создать уникальное правовое пространство межгосударственных отношений. Правда, опыт столкновения Европы и России вокруг Украины показывает, что за пределами своих границ европейцы также не способны уйти от «игры с нулевой суммой».

В течение почти трех десятилетий после завершения холодной войны состоялось немало дискуссий о том, какими будут конфликты новой эпохи. Борьба с террористическими движениями и заведомо обреченными на поражение противниками на такое качество претендовать не могли. Вооруженная борьба между США и Ираном – это действительно конфликт, который хотя бы частично покажет то, какими станут войны будущего. И не только в военно-техническом отношении, оно совершенно не имеет значения для истории. Важно соотношение политических целей и способов их достижения.

Автор - программный директор клуба "Валдай"