Жесткий Брекзит – как дошли до жизни такой

В парламенте соглашение Мэй не нравится практически никому. Этот документ предусматривает продолжение переговоров с Брюсселем по самому больному вопросу развода – границе британской Северной Ирландии и находящейся в ЕС Ирландии. Сторонники Брекзита против соглашения, поскольку оно предусматривает так называемый backstop – в случае провала переговоров границы не будет, а Великобритания останется частью Таможенного союза Евросоюза, то есть будет подчиняться нормам ЕС. Противникам Брекзита соглашение не нравится, потому что они вообще хотят остаться в единой Европе.

Экономические последствия

Экономические последствия жесткого Брекзита будут тяжелыми. Торговля Великобритании с ЕС будет регулироваться нормами ВТО, что автоматически повысит импортные тарифы до уровня Most-Favored Nation Tariffs. По оценкам парламентского доклада «Brexit deal: Economic analyses», это снизит объем взаимной торговли: от 6% до 15% в торговле товарами и от 4% до 18% в торговле услугами.

Кратко- и среднесрочный экономический эффект жесткого Брекзита оценивается по-разному. Умеренные прогнозы Oxford Economics прочат минус 2,1% ВВП к концу 2020-го относительно базового сценария роста (почти такую же оценку дают в ОЭСР). Учитывая, что сегодня рост ВВП Великобритании ниже 1%, это будет означать рецессию. Серьезно пострадает Ирландия. Для остальных стран ЕС эффект будет менее выраженным, но также негативным.

Важно, что и без этого глобальная и европейская экономики вступают в фазу циклического замедления. В этих условиях неприятности вроде хаотического Брекзита и/или возможного негативного исхода торговых переговоров США и Китая, не сулят ничего хорошего. В худшем случае мир может ожидать глобальная рецессия.

Причины провала

Как же все так получилось? Стоит напомнить с чего все началось.

Премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон еще во время предвыборной кампании 2015-го почувствовал разочарование населения в мейнстримной политике (почему оно наступило практически во всем развитом мире – отдельный вопрос). Так как в Великобритании заметная часть повестки правых построена на антииммигрантской и изоляционистской риторике, Кэмерон счел безопасным прислушаться к «воле народа», будучи уверенным в проевропейском исходе референдума. Но все пошло не так, как задумывалось. Большинство подданных Великобритании высказались за развод с Евросоюзом.

Сейчас понятно, что решение Кэмерона о проведении референдума было крупной ошибкой.

Во-первых, потому, что не были учтены многие чреватые проблемами нюансы. Например, вопрос о границе с Ирландией и как следствие возможный всплеск североирландского сепаратизма. Когда проводился референдум никто об этом не думал.

Во-вторых, делегирование принятия решений по важным вопросам населению - не всегда хорошая мысль. Безответственность мейнстримных политиков на Западе и размытие границ правой и левой идеологии после крушения СССР (левые часто стали проводить вполне правую политику, как это произошло с Герхардом Шредером в Германии и Тони Блэром в Великобритании) привели к «предательству элит» и как реакции на нее, к популизму.

Воля народа

Решение политических вопросов путем прямой демократии референдумов (чего сейчас требуют, к примеру, «желтые жилеты» во Франции) может оказаться лекарством, которое хуже самой болезни.

Проблема в том, что прямая демократия или, если прибегать к экономическим аналогиям, рыночный принцип выбора потребителя, в политике не работает (представительная демократия тоже работает плохо, но хоть как-то). Минимум по трем причинам.

Во-первых, потому что на обыкновенном рынке потребитель должен платить за осуществление своего выбора. Это заставляет его думать – если он покупает мусор, то теряет деньги. На политическом рынке никакой мотивации думать для простого избирателя нет.

Во-вторых, в экономических рыночных реалиях индивид чаще всего делает регулярный выбор и имеет возможность учиться на своих ошибках. В политике часто такой опции нет – избиратель вынужден сталкиваться с новыми решениями с неизвестными последствиями. Ни у кого не было опыта Brexit’a и мало кто мог по собственному опыту попытаться понять его последствия. И уж подавно никто и не думал, что всплывет практически нерешаемая проблема границы с Ирландией.

В-третьих, в отличие от экономического выбора, последствия политического выбора распространяются на других. В экономике это чаще всего не так – если вы покупаете какую-то вещь, это не имеет отношения к остальным людям. В случае если ваше потребление как-то задевает интересы окружающих, существуют механизмы ограничения такого влияния (например, запрет курения в общественных местах). В политике выбор других может оказывать существенное влияние на всех. Проголосовавшие за Брекзит определили политику и за себя, и за тех, кто голосовал против, и за тех, кто не пришел на выборы, а заодно за собственных и чужих детей.

Учитывая все это, эксперименты с прямой демократией вроде референдума по Брекзит – серьезная опасность для стабильности любой системы. Как отмечает экономист Джейсон Бреннан в книге «When All Else Fails: The Ethics of Resistance to State Injustice», такие формы выражения народной воли надо считать несправедливыми исходя из принципа компетентности. Если кто-то некомпетентен в решении определенных вопросов, такое решение может быть несправедливым, а результаты – плачевными. Увы, но с компетенцией тоже порой возникают проблемы – те, кто компетентны, не обязательно склонны решать проблему во благо большинства, у них часто превалируют более узкие интересы.

Brexit – яркий пример противостояния этих двух несовершенств. Компетентной (иногда), но “коррумпированной элиты” и некомпетентного “незапятнанного чистого народа”. Популистская волна явно усиливает последнее. И последствия уже прослеживаются. Проницательный болгарский политолог Иван Крастев в книге «After Europe» заметил, что если единую Европу ждет конец, то скорее все он будет результатом серии референдумов.