"Пропавшая", "Контакт", "Контейнер" и "Вертинский": отцы и дети плюс немного ретро

У вселенной, рожденной в 1960-е Фрэнком Гербертом, невероятное количество поклонников, как всегда, лучше всех знающих, как именно должна выглядеть экранизация их любимой книги. У адаптаций романов Герберта сложная история: культовый Алехандро Ходоровский мечтал о масштабной многочасовой картине с Миком Джаггером, но у него так ничего и не вышло. Дэвид Линч отрекся от своей «Дюны», загубленной, по его словам, продюсерами, которые не дали ему контроля над монтажом.

Есть еще, конечно, сериал, но знаменитым он не стал. В общем, «Дюна» Вильнева призвана была оказаться этаким реваншем над материалом, который упорно сопротивлялся достойному переносу на экран. Положение осложнялось тем, что за то время, пока с экранизациями не очень складывалось, «Дюна» уже успела повлиять на другие важнейшие саги массовой культуры, начиная со «Звездных войн» и заканчивая «Игрой престолов». Получилось ли у Вильнева справиться со сложной задачей?

Отвечать на этот вопрос бесполезно – каждый поклонник книги все равно решит по-своему, мнения уже разделились. Впрочем, любое незаурядное произведение вызывает полярные оценки, независимо от того, основано оно на оригинальном сценарии или на адаптированном. А «Дюна», как ни крути, все-таки незаурядна. Вместе с «Прибытием» и «Бегущим по лезвию 2049» Вильнева она будто образует трилогию медленного фантастического кино, не последняя роль в котором отдана отношениям детей и родителей.

«Дюна» – по-настоящему неторопливый фильм, и в этом его отличие от большинства блокбастеров. Вильнев, конечно, периодически поддает жару, но, по большому счету, в картине довольно мало событий и экшена – и это как раз очень соответствует роману. Точнее, той его части, которую экранизировал режиссер – а это первый том, и то не целиком (если сборы будут хорошими, то Вильнев займется сиквелом). Чем напитано начало эпической саги Фрэнка Герберта, так это мрачным предчувствием трагедии, осознанием, что от судьбы не уйдешь – над героями словно навис древнегреческий рок. Атмосфера фильма Вильнева тоже дышит тревожным предвидением непоправимой, но необходимой потери и кровавого будущего, без которого невозможны перемены.

Сюжет таков. Семейство Атрейдес: герцог Лето (Оскар Айзек), его наложница, представительница женского могущественного ордена Бене Гессерит леди Джессика (Ребекка Фергюсон) и их сын Пол (несомненно прекрасный в этой роли Тимоти Шаламе) прибывают в далеком будущем на планету Арракис. Много лет там правило семейство Харконнен во главе с жестоким Владимиром (изуродованный и зловещий Стеллан Скарсгард). Теперь по воле императора власть переходит к Атрейдесам. А вместе с ней и контроль над самым важным веществом во вселенной – специей, которая может выступать как в роли расширяющего сознание и разгоняющего мозг вещества, так и в роли топлива.

"Петровы в гриппе": жизнь как смерть, за которой следует воскресение

Специю добывают в пустыне, где обитают не только местные племена фременов, но и многометровые черви, чувствующие вибрации от движения и губящие всех, кого настигают. Как жить в мире с червями, понимают только фремены, поклоняющиеся им, словно божествам. В своих провидческих снах Пол постоянно видит девушку из этого племени (Зендея), которая как-то связана с его будущим. Отец Пола почти уверен, что на Арракис его семью загнали, чтобы подстроить им ловушку, но, тем не менее, не считает возможным сбежать. Он хочет восстановить справедливость на планете, где слишком долго хозяйничали авторитарные Харконнены. Лето, кроме того, уверен, что у него есть достойный наследник, но согласен принять любой выбор сына, который совсем не мечтает о правлении. Между тем фремены верят, что Пол – будущий мессия, который встанет на их сторону (кстати, герой «Бегущего по лезвию 2049» тоже не исключал, что он мессия, но в итоге осознал, что ошибается). «Истинный лидер не ищет власти – ему ее вверяют» – мудро говорит герцог Лето своему сыну.

Атрейдесы раньше обитали на планете, которая в фильме похожа на Землю: во всяком случае, там было много воды и зелени. Арракис совсем другой: каждая капля жидкости там на вес золота, а растительности вообще нет – десяток завезенных пальм, которые еле выживают, не в счет. От одного взгляда на почти монохромную, серовато-оранжевую цветовую гамму, целиком залившую пейзаж планеты, становится не по себе. Вместе с дурными предчувствиями, переполняющими героев, колористическое решение помогает создать один из самых мрачных массовых фильмов последнего времени. И в то же время – один из самых медитативных.

Пустыня лишь поначалу кажется скучной в своем однообразии, потом она начинает завораживать. Стоит прислушаться к ее шепоту, и можно услышать отголоски того, о чем писал в своих книгах Герберт: экологические проблемы и ужасы колониализма, религиозные учения и политические игры. А можно просто впасть в оцепенение, поддавшись стихии пустыни и утонув взглядом в песках.