"Джейн глазами Шарлотты": послание дочери к матери

В ленте 1996 года нервный режиссер Рене Видаль, изображенный звездой французской новой волны Жаном-Пьером Лео, на роль Ирмы Веп приглашает знаменитую гонконгскую актрису Мегги Чун – она играет как бы саму себя. Сам Ассайас в итоге в Чун влюбился и женился на ней, но спустя несколько лет их союз распался. Многие критики считают, что ироничная картина Ассайаса намекала на кризис в европейском (в частности во французском) кино 1990-х: для выхода из него пришлось по-вампирски выпить кровь из кинематографа классического, азиатского и отчасти голливудского супергеройского – Ирма в своем обтягивающем черном костюме напоминает Женщину-кошку.

Спустя пару десятилетий Голливуд, заполоненный франшизами, уже не способен вдохновлять кинематографистов, претендующих на звание авторов. Молодая голливудская актриса Мира Харберг обрела большую славу благодаря блокбастеру «Судный день», но от следующего большого проекта она всеми способами пытается увернуться к неудовольствию своего агента. Душа зовет Миру в Париж, где Рене Видаль (Венсан Макен) будет переснимать «Вампиров». Вместо Мэгги Чун на сей раз Ассайас задействовал оскароносную Алисию Викандер, у которой давно не было такой яркой роли. От нее не оторвать взгляда и когда ее героиня одета буднично, и когда она выходит на красную дорожку, и когда примеряет знаменитый черный комбинезон Ирмы Веп.

Самое забавное, что в мире сериала Ассайаса фильм «Ирма Веп» тоже существует – его когда-то снимал Рене Видаль, безусловно, являющийся альтер-эго самого Ассайаса. В сложно устроенном сериале мы видим реальные черно-белые кадры из «Вампиров» Фейада, подробный съемочный процесс картины Рене Видаля, готовые кадры из его ремейка «Вампиров» и даже тень Мэгги Чун из «Ирмы Веп» 1996 года.

Поначалу сериал покоряет легкостью, остроумием, кивками кинолюбителям, отменными диалогами и ироничным отношением к процессу создания кино.

«Я только что был в жюри кинофестиваля в Финляндии. Мы дружим с Аки», – сообщает эксцентричный персонаж Ларса Айдингера, актер Готтфрид, и на душе сразу тепло: в сериале американской платформы упомянули главного финского постановщика наших дней Аки Каурисмяки.

Готтфрид, кстати, способен жить и играть в кино лишь употребляя наркотики: прибыв в Париж, он тут же требует от помощницы режиссера восполнить утерянные им запасы. И ничего не поделаешь – приходится выполнить просьбу.

Режиссер Рене тоже не обходится без химии, но он сидит на антидепрессантах: только они позволяют ему не слететь с катушек (до поры до времени). Видаль признается, что ненавидит коммуникацию с людьми и стремится свести общение к минимуму. Что, конечно, проблематично, учитывая специфику его работы.

Коллеги припоминают Рене ошибки прошлого:

– Ты помочился на антикварную мебель на чужой площадке. Ты сказал, что тебя бесит их фильм!

Рене не теряется:

– Да, я и сейчас считаю, что фильм – дерьмо. Но теперь мне все параллельно благодаря таблеткам. Я в состоянии подняться над всепобеждающей серостью и смириться с чем угодно.

Веселит и актер, исполняющий в фильме Видаля роль журналиста, объявившего войну банде «вампиров» (Венсан Лакост). Его самолюбие настолько болезненно, что он не может допустить, даже чтобы его персонаж казался слабаком.

Постепенно тон меняется и становится более серьезным, иногда даже мрачным. Новая «Ирма Веп» – очевидно, очень личное высказывание для Ассайаса, поэтому режиссер Рене Видаль оказывается одним из центральных героев. Во время походов к психологу выясняется, что Рене, у которого есть семья и дети, до сих пор не смирился с расставанием со своей женой Джейд Ли, сыгравшей когда-то Ирму Веп. Именно поэтому он не берет на роль в сериале китайскую актрису – это слишком бы напоминало о ней. Джейд приходит к нему однажды как видение, подчеркивая непрожитость этой травмы. Рене признается, что иногда гуглит ее имя, но не открывает ссылки. Джейд отвечает, что не смотрит его фильмы. При всем этом Рене остается персонажем довольно комичным и не самым приятным: например, он постоянно говорит актерам то, что они хотят услышать, а на самом деле их обманывает.

"Бессонница" под открытым небом: в Калужской области прошел фестиваль авторской анимации

Все больше погружается в кризис и Мира, которая чувствует себя одинокой после череды расставаний, тем более в чужом для себя городе. Но, несмотря на потерянность, она служит якорем для Рене: именно за ее поддержкой и советом он обращается, когда ему тяжело. В ней он видит свое исцеление. От мудрой, честной и глубокой Миры он готов безропотно выслушать правду даже о своей самовлюбленности и склонности к нытью.

Рене и Миру объединяет одержимость фильмами как искусством и склонность смешивать жизнь и кинофантазию – в результате чего им словно удается прорываться в параллельное измерение. Так, Мира, едва надев на себя костюм Ирмы Веп, почти превращается в нее: у нее меняется пластика, и она совершает ограбление. А потом еще одно.

Чем дальше продвигается сериал, тем больше он превращается из доброй сатиры на киноиндустрию в оду настоящему, хорошему кино, меняющему реальность. Ассистентка Миры показывает ей кадры из картины режиссера-авангардиста Кеннета Энгера, которым восхищается Рене. Энгер, говорит она, называет себя чародеем, верит, что актеры – это духи, а фильмы – магические ритуалы. Ритуалы, призванные искать свет.