11 евро 400 лет спустя

15 мая 1648 года. Утрехт, Республика Семи Объединенных Нижних Земель. Мужчина садится за стол, чтобы составить письменный договор. Он достает гусиное перо и бочонок с чернилами из отвара чернильных орешков грубого помола, кладет перед собой кусок дубленой козьей кожи и, окунув перо в чернила, начинает писать мелким, убористым почерком: «Я, Йохан ван Холенхук…»

Холенхук был одной из важнейших фигур в Hoogheemraadschap Lekdijk Bovendams – местном кооперативе по содержанию дамбы. Город Утрехт лежит на берегу Лека, одного из главных рукавов Рейна, здешние земли были испещрены реками, каналами и водоотводными канавами.

Холенхук – казначей и отвечает за финансы. Эта весна принесла ему много забот. Пострадала плотина вдоль Лека, нужно заделывать дыры. А это стоит денег – больших, чем сумма сборов в фонд кооператива.

Утрехтские старожилы еще помнят о наводнении 1624 года, когда под водой оказались обширные земли в дельте Рейна. В ту зиму выдался необычайно холодный декабрь, и многие западноевропейские реки замерзли. С началом таяния снегов вода в Рейне стала прибывать. Но, поскольку на Леке образовались большие скопления льда, она не могла уходить в Северное море. В ночь с 10 на 11 января 1624 года к югу от Утрехта прорвало плотину, массы воды были настолько чудовищными, что затопили территории вплоть до городских судоходных каналов Амстердама. Места низинные, и это означало, что на полях крестьян вода стояла два, а то и три года. О посеве (и сборе урожая) можно было даже не помышлять, люди обеднели, многие обнищали. Смерть незримо присутствовала повсюду. При том, что Голландия как раз переживала расцвет своей истории, средняя продолжительность жизни была низкой. Из 70 000 полотен, которые из года в год писали около семи сотен профессиональных художников, многие напоминали о бренности земной жизни – черепа мертвецов, разбитые бокалы, увядшие цветы.

Сам Холенхук за несколько месяцев до несчастья овдовел. В октябре 1647 года его жена Дебора умерла при родах дочери. Всего полгода спустя, 25 апреля, он снова женился. Вероятно, это был брак по расчету: кто-то должен был заботиться о детях – Агате, Энгелтье, Йохане и Анне, а также о младенце.

И, как будто этих хлопот ему было мало, нужно было что-то придумывать с дамбой. Перед Холенхуком стояла задача: найти деньги, чтобы расплатиться с рабочими. Они близ местечка Хонсвийк устраивали в реке буны, чтобы замедлить размыв.

Холенхук был каноником Аудемунстера – одной из двух больших церковных общин Утрехта. Благодаря этому он знал Никласа Де Мейера, купца, бывшего родом из Германии. Де Мейер согласился ссудить кооперативу Холенхука 1000 гульденов – небольшое состояние. Чтобы придать сделке надлежащую форму, Холенхук, как мы помним, 15 мая 1648 года сел составлять договор.

Договор гарантировал Де Мейеру доход в размере 5% годовых, подлежащий выплате любому предъявителю документа раз в 6 месяцев. Холенхук отвечал личным имуществом; срок погашения облигации не оговаривался. Это было выгодно обеим сторонам: кредитор мог рассчитывать на стабильный приток капитала и при ставке 5% выручить вложенные средства всего через 20 лет. Кооператив по содержанию дамбы получил возможность отсрочить выплату основной суммы на неопределенное время и благодаря фиксированной ставке планомерно обслуживать долг.

По сути, именно это в феврале 2015 года предложил международным кредиторам греческий министр финансов Янис Варуфакис: обменять часть кредитов ЕЦБ Греции на вечные или бессрочные облигации. В Утрехте такое решение позволило предотвратить катастрофу. Дамба выдержала.

О последующей судьбе Холенхука известно мало. Его дети удачно устроили свою личную жизнь. Агата вышла замуж за адвоката, Энгелтье – за церковника, Йохан-младший стал казначеем, пошел по стопам отца. Анна сочеталась браком с серебряных дел мастером и контролером по качеству монет. Когда в 1658 году Йохан-старший преставился, колокола звонили в течение часа.

Прошли годы, и Йохан ван Холенхук чуть было не оказался предан забвению навсегда. Но облигация 1648 года продолжала хождение. До 1698 года выплата процентов документировалась на лицевой стороне, затем, когда свободного места не осталось, записи стали делать на оборотной стороне документа. В какой-то момент кооператив договорился о снижении процентной ставки до 3,5%, а позднее и до 2,5%. Когда же оборотная сторона тоже была благополучно исписана, кредитор дополнил документ своего рода приложением, именуемым «аллонж». В 1806 году держателем облигации стал некто Де Валь. Около 1970 года она перешла во владение к «г-ну Де Верту». Изъятие данной облигации из обращения путем погашения требует согласия кредитора, и, поскольку ее коллекционная ценность уже существенно превышает номинальную стоимость, едва ли этого следует ожидать. В 2003 году документ приобрел на аукционе Йельский университет за 24 000 евро. Нидерландский профессор экономики Герт Раувенхорст, преподающий в Йеле, искал наглядный материал, совмещающий роли финансового инструмента и исторического курьеза. И когда в начале 2015 года кто-то из Йеля обратился в штаб-квартиру Управления водных ресурсов (Hoogheemraadschap De Stichtse Rijnlanden – правопреемника исторического кооператива по содержанию дамбы), общественность узнала о Йохане ван Холенхуке.

Разумеется, Управление водных ресурсов выплатит держателю облигации причитающиеся проценты. В этом ему поможет инфляция, и, думается, такой эффект Варуфакису тоже пришелся бы по душе. Старые каролюсгульдены 1648 года пересчитали в голландские гульдены, имевшие хождение вплоть до перехода на евро, по курсу 1:1. Таким образом, ежегодно уплате подлежит весьма скромная сумма в размере 11 евро 35 евроцентов.