По словам Константина Симонова, сегодня господствует представление о том, что «нефтяной максимум» непременно должен быть пройден до 2030 года. Набор аргументов известен – это курс Европы, США и Японии на развитие «зеленой энергетики», отказ от автомобилей с двигателями внутреннего сгорания и т. д. Однако собеседник «Профиля» напоминает, что в последние пару десятилетий самые авторитетные организации не раз давали прогнозы о перспективах нефтегазового рынка и их предсказания сбывались с точностью до наоборот.

Например, «село в лужу» Международное энергетическое агентство (МЭА), которое 15 лет назад утверждало, что США станут крупнейшим в мире импортером природного газа. «Под эти прогнозы закладывались проекты, – вспоминает эксперт. – Катар начал свой СПГ-проект, мы ориентировали на американский рынок Штокмановское месторождение, и что мы теперь видим? Соединенные Штаты сами стали экспортером газа – это самый крупный производитель газа в мире, полностью закрывающий свои потребности, и один из крупнейших поставщиков СПГ». А сейчас те же люди рассуждают о закате «нефтяной эпохи».

Электромобильный тупик

Константин Симонов говорит, что не стал бы прогнозировать развитие энергетики на пять лет вперед, но готов привести «массу аргументов», почему стабильный спрос на нефть может поддерживаться еще долго.

Начнем с того, что идея скорого отказа от двигателей внутреннего сгорания не так очевидна, как это хочется сторонникам электромобилей. Ведь в процессе «электромобилизации» есть масса нерешенных проблем: открыт вопрос о создании аккумуляторов, способных долго держать зарядку, особенно в мороз. Источники питания и сами электромобили все еще очень дороги. Лидером по продажам авто на электротяге считается КНР, но в этой стране с 2009 года действовали программы поддержки производителей электромобилей, призванные снизить стоимость их продукции. А когда в марте 2019-го было объявлено о сокращении и даже отмене субсидий, спрос на электромобили заметно просел.

Еще есть проблема редкоземельных металлов (литий, кадмий и др.), которые используются при производстве электроаккумуляторов. Месторождения этих элементов локализованы в нескольких точках земного шара, и борьба за этот ресурс с каждым годом будет лишь обостряться. Наконец, не изучен вопрос влияния электромобилей на экологию. «Появляется все больше исследований, которые говорят, что они далеко не так безопасны с точки зрения выбросов СО2, если смотреть на весь производственный цикл, от добычи металлов до утилизации аккумулятора», – поясняет Симонов. Кстати, и проблема утилизации отработанных батарей тоже пока не решена. И все эти вызовы неизбежно актуализируются по мере роста продаж электромобилей.

Тем временем привычные нам авто с бензиновыми двигателями будут становиться чище и экономнее. Цены на нефть, по всей видимости, застрянут в диапазоне $50–70 за баррель, а это значит, что мировые цены на бензин и дизель будут невысоки, следовательно, эксплуатация машин станет еще выгоднее для их владельцев. К слову, есть страны, где уровень автомобилизации еще очень низок, а население растет и богатеет (либо будет богатеть). В Китае, например, по итогам 2019 года номинальный рост доходов населения составил 8,9%, а реальный – 5,8%. А есть еще Индия.

Не мотором единым

Не стоит упускать из вида и такого крупного потребителя традиционного топлива, как авиация. В отличие от автопрома, здесь пока нет планов по переводу летного парка с керосина на электричество. По крайней мере, до сих пор не анонсировано ни одного внятного проекта по созданию коммерческих «электролетов».

Что касается нефтехимии, то в этом сегменте дела обстоят именно так, как и сказал президент: потенциал данного рынка очень велик, ведь сюда входят самые разные сектора – от производства тканей до фармацевтики. Между прочим, одним из стимулов к ускоренному развитию нефтехимии послужила «сланцевая революция» в Соединенных Штатах. Благодаря этому у Запада возникло ощущение, «что нефти много, что она есть не только у русских и арабов», и это позволило расширить сферы ее применения.

Большой ошибкой, по словам эксперта, считать, что нынешние проблемы мировой «нефтянки» – это начало новой постнефтяной эры. Да, коронакризис и конфликт между странами-экспортерами привели к обвалу цен на углеводороды. Из-за карантина и замедления мирового хозяйства потребление сырья оказалось ниже прогнозируемого. Ведь отраслевые эксперты надеялись, что в этом году будет достигнут исторический максимум потребления – 100 млн баррелей в сутки и более. Но, как мы знаем, пандемия внесла свои коррективы, теперь ожидаемый показатель находится на уровне 95–96 баррелей в сутки. Но как уверяет Симонов, это временное замедление, и с началом посткризисного восстановления, где-то году в 2022-м, мы вполне можем шагнуть за сотню.