Общий сюжет таких прогнозов следующий. Богатые китайцы теряют уверенность в экономике КНР и юане, из-за чего начинают выводить деньги в офшоры и вкладываться в иностранные валюты на фоне замедления экономического роста и увеличения государственного долга. Отток капитала приводит к ослаблению юаня, что заставляет все больше и больше богатых китайцев искать безопасности для собственных активов в иностранных валютах. В результате получается порочный круг.

Действительно, китайская экономика замедлилась, госдолг продолжает расти по отношению к ВВП, юань ослабел по отношению к доллару, а некоторая часть капитала была выведена из страны. Однако ни один из этих факторов не предвещает серьезного кризиса.

Экономический рост КНР замедлился, поскольку исчерпаны резервы «легкого» роста, «догоняющего» развитые страны.

Госдолг вырос примерно до 250% ВВП, тогда как сразу после финансового кризиса он составлял 150%. При этом большое количество средств потрачено на ненужные сталелитейные производства, незаселенные города-призраки и обременительные инфраструктурные проекты, что «съело» доходы реального сектора.

Юань ослаб по отношению к доллару за два года на 13%. Правительство продолжает жестко контролировать потоки капитала, однако изобретательные люди нашли способ обходить эти меры. Способы разнятся от покупки в Макао золотого Rolex, сразу отправляющегося в ломбард, до приобретения клубов английской премьер-лиги, подающихся как прямые инвестиции за рубеж.

Однако, пишет Холланд, масштабы и значение ослабления национальной валюты и оттока капитала пессимистами преувеличены. В частности, по отношению к доллару ослабли и евро (24%), и фунт стерлингов (21%), так что не юань стал слабее, а доллар сильнее. Более того, юань оставался достаточно стабильным по отношению к другим валютам.

По этой же причине преувеличены масштабы сокращения валютных резервов с почти $4 трлн в середине 2014 года до $3 трлн на сегодняшний день: даже без оттока капитала резервы сократились бы на $438 млрд как раз из-за ослабления мировых валют по отношению к доллару, если предположить, что половина из них держалась в этих валютах. Таким образом, отток капитала в ноябре составил порядка $40 млрд, а не $69 млрд, как на первый взгляд свидетельствовали оценки сокращения китайских резервов в долларовом эквиваленте.

Хоть $40 млрд и большая сумма, нет данных о том, что бегство капитала набирает обороты. Рост цифр свидетельствует скорее о том, что китайские экспортеры стараются оставлять деньги в офшорах, а не переводить их в юани, чтобы получить выгоду благодаря укреплению доллара.

Резкое падение юаня и усиление бегства капитала подорвало бы веру в способность правительства поддерживать финансовую стабильность. Однако у Пекина достаточно инструментов, чтобы предотвратить отток средств. За последние недели власти усилили контроль над валютообменными операциями и зарубежными инвестициями китайского бизнеса. Правительство давит на госкомпании с тем, чтобы те переводили доходы в юань, а не оставляли их в офшорах.

Таким образом, заключает Холланд, страшные сказки о финансовом кризисе в Китае в 2017 году остаются всего лишь сказками.

Заместитель директора института стран Азии и Африки МГУ Андрей Карнеев также считает, что сверхпессимистичные прогнозы сгущают краски.

«Есть много разных точек зрения, — говорит он. — Немало экспертов, в том числе западных, дают вполне оптимистичные прогнозы. Они исходят из того, что у китайских властей накопился большой инструментарий, включающий не только золотовалютные резервы, но и иные. Кроме того, Китай набрал значительную инерцию экономического роста».

Также нужно учитывать огромные резервы внутреннего спроса, которых хватит на годы вперед. «Если на Западе произошло насыщение потребительскими товарами, то в Китае есть сотни миллионов людей, которые готовы покупать товары длительного потребления — телевизоры, холодильники, стиральные машины, автомобили», — объясняет эксперт.

За годы реформ китайское руководство научилось эффективно управлять макроэкономическими процессами, указывает Карнеев. «КНР это наглядно демонстрировала уже не раз, — говорит он. — Многие западные экономисты за последние десятилетия неоднократно прогнозировали, что вот-вот динамичный рост остановится и случится кризис, но ни один негативный сценарий не реализовался».

Конечно, столь высокие темпы роста действительно не могут продолжаться бесконечно, однако значительная часть экспертов высказывает умеренный оптимизм. «Конечно, мы не увидим двузначные темпы роста в 10% или 12%, но вполне можно ожидать порядка 7,5%, — говорит Карнеев. — Даже если рост будет ниже, например, 7%, это уже будет уникальным для мировой экономики явлением. А сохранить такие темпы, с учетом вышеперечисленных и многих других факторов, представляется вполне возможным».

Эксперты, выступающие с пессимистичными прогнозами, указывают на потенциальные риски, и их доводы обязательно нужно изучать, но сверхнегативные прогнозы все же сгущают краски, уверен Карнеев.