Тяжелое наследие
Неясные перспективы стадионов ЧМ‑2018 – не столько вина российских организаторов, сколько их беда. Проблема в том, что формат большого турнира вынуждает страну строить слишком много стадионов. Выручить может только развитая экономика, в том числе спортивная индустрия: за счет этих факторов аренам, построенным в Германии перед ЧМ‑2006 или во Франции перед Евро‑2016, удалось найти применение. В развивающихся же странах картина совсем иная. Так, в ЮАР перед мундиалем 2010 года возвели пять арен на 45 тыс. мест, хотя на матчи местной лиги ходят в 10 раз меньше зрителей. На одном из них, стадионе «Кейптаун», через пару лет после турнира уже разрушалась крыша.
Бразилию (на фото), серьезно вложившуюся в ЧМ‑2014, не спасла даже развитая футбольная культура. Половина из 12 арен турнира оказались коммерчески несостоятельными, а финансировать содержание спортобъектов из бюджета бразильцы не привыкли. В итоге спустя год-полтора на «Маракане» в Рио-де-Жанейро из-за долгов начали отключать свет и воду, а на стадионе имени Гарринчи в Бразилиа оборудовали автобусный парк.
Это настоящая ловушка: ФИФА представляет проведение ЧМ в небогатой стране как шанс отстроить инфраструктуру, но он оборачивается тяжелым бременем. А главным бенефициаром футбольного мундиаля всякий раз становится сама ФИФА. К примеру, на российском форуме ассоциация заработала рекордную сумму – $3,5 млрд.
По такой же схеме, к слову, проходит организация Олимпиад – здесь в «наваре» остается уже Международный олимпийский комитет. Неудивительно, что число претендентов на Олимпиады 2020‑х годов сокращается с каждой заявочной кампанией. У ФИФА пока есть уверенность в будущем: в 2022 году турнир примет баснословно богатый Катар, а в 2026‑м матчи состоятся во всей Северной Америке – США, Мексике и Канаде.
Читайте на смартфоне наши Telegram-каналы: Профиль-News, и журнал Профиль. Скачивайте полностью бесплатное мобильное приложение журнала "Профиль".
