Спустя всего три дня после того, как президент РФ Владимир Путин подписал закон о бюджете на 2016 год, он вдруг заявил, что «мы вынуждены будем и здесь что-то корректировать», потому что цена на нефть упала с 50 долл./барр., запланированных в бюджете, до 38. Он вспомнил историю с бюджетом-2015, когда поступили так же. Цена на нефть диктует нам наши бюджеты. Когда российские власти потеряли контроль над экономикой? Почему главным управляющим параметром российской экономической политики оказывается не контролируемая российской властью динамика мировых цен на нефть?

Игра в угадайку

Еще не успели высохнуть чернила на бюджете‑2015, как Минэкономразвития заявило, что начинает разработку нового прогноза на 2015 год. Еще бы. К концу декабря нефть пришла к 57 долл./барр., а курс после скачка в 80 укрепился, но только до 51 руб./долл. Это настолько отличалось от заданий бюджета… В марте правительство внесло в Думу поправки к закону о бюджете‑2015, которые заключались в том, что бюджет по году недополучит 2,5 трлн руб. из-за падения цен на нефть, а расходы сократить почти не удастся, поэтому дефицит бюджета надо увеличить на 2,2 трлн руб., до 3,7% к ВВП (см. таблицу).

Итак, первый цикл – вносим бюджет, базирующийся исключительно на инерционных оценках текущей экономической ситуации. Пока мы его принимаем, ситуация ухудшается. Мы готовим и вносим другой бюджет, основанный уже на новой текущей ситуации. Потом принимаем еще 2 серии поправок, снова подгоняя бюджет под меняющуюся ситуацию (последние – в конце ноября!). Фактически живем на квартальном бюджетном планировании, которое следует за экономикой.

Подходит время внесения бюджета на 2016 год. Правительство тянет время и вносит его в конце октября, и он опять базируется на текущей ситуации. Пока финансовый план обсуждается, ситуация ухудшается, и всё по новой. Бесконечная история…

Если посмотреть на таблицу, то видно, что в 2014 году власть оказалась слишком оптимистична. Затем, в апреле 2015‑го, она угадала. И осенью 2015‑го снова села в лужу с бюджетом‑2016. Во всех случаях для бюджетного планирования применялся один и тот же метод – экстраполяция текущей экономической ситуации на будущее. С оптимистическим трио в виде непонятно откуда взявшегося роста ВВП, низкой инфляции и крепкого рубля. Только вот экономика иногда ускоряла падение, а иногда застревала на очередной ступеньке лестницы, ведущей вниз, и тогда Минфин оказывался угадавшим… Невероятно примитивная прогнозная деятельность.

Шаманские пляски

Российская экономика начала замедление с 2012 года – тогда еще и в проекте не было таких низких цен на нефть и санкционной войны. К концу 2014‑го оба этих фактора добавились, и российская экономика не выдержала и упала еще на одну ступеньку – на минус 4%.

Власти так испугались возможного сильного кризиса, что избегали даже произносить это слово вслух. 28 апреля Путин давал установку региональным и местным СМИ: «Я бы даже кризисом это не назвал. Явления есть определенные, сложности определенные».

И власти были искренне обрадованы, когда поняли, что экономика задержалась на новом, низком уровне, не падая дальше. Это хорошо видно по выступлениям президента Владимира Путина и первого вице-премьера Игоря Шувалова на Санкт-Петербургском международном экономическом форуме в июне 2015 года. Вот слова Путина: «Еще в конце прошлого года нам предрекали, и вы это хорошо знаете, глубокий кризис. Этого не произошло, мы стабилизировали ситуацию, погасили негативные колебания конъюнктуры и уверенно проходим через полосу трудностей… Наша задача – обеспечить устойчивый рост…» Опять кризиса нет, есть трудности…

Прогнозы чиновников были просты: с III квартала начнется рост. Не получилось в третьем? Тогда – с четвертого. Снова не получилось? Но уж в 2016 году – наверняка…

В августе министр экономразвития РФ Алексей Улюкаев заявил, что российская экономика достигла «хрупкого дна». В октябре – что кризис закончился и экономика дальше уже не упадет. В октябре, а потом и в декабре Путин повторял, что пик кризиса пройден (все-таки кризиса). И на той же пресс-конференции, совершенно не видя противоречий, Путин заявил, что бюджет нам придется пересматривать – потому что кто же ждал такого падения цен на нефть?

А кто же не ждал? Иранская нефть должна выплеснуться на мировой рынок после снятия санкций как раз в конце этого – начале следующего года. Это всем было известно…

Реакция властей на экономические события больше похожа на шаманские пляски у костра. Как шаманы не понимают, откуда берется погода, так же и российские власти не понимают, что происходит в экономике. И те, и другие исполняют некие ритуалы, внушая публике, что все будет хорошо. А если оказывается плохо – ничего, могло быть хуже, так что это тоже хорошо, а потом будет еще лучше, потому что хуже уже куда же…

Тем временем в далекой от правительства галактике

А что реально происходит тем временем в экономике? В 2015 году резко – процентов на 10 – упал конечный спрос, прежде всего потребительский и инвестиционный. Потребительский – потому что выросли цены, в частности, из-за наших безумных продуктовых эмбарго. Инвестиционный – отчасти из-за санкций, наложенных на Россию (брать в долг мы больше не можем, а отдавать приходится, сюда и течет чистая прибыль вместо инвестиций).

Производство упало позже и меньше – на 4–5%, потому что первым отреагировал импорт, который упал более чем на треть в результате девальвации рубля в конце 2014 года и продуктовых эмбарго. Импорт стал дороже, уступил дорогу отечественному, но отечественное не смогло нарастить производство – деньги ушли на погашение внешних долгов, инвестиций нет, кредиты дороги. Тупик.

Отечественное может нарастить только цены, что и произошло в начале года. А потом, к середине года, оно уже и цены наращивать не смогло – у людей нет денег, чтобы что-то покупать по таким ценам.

Реальная зарплата сыпется, розничный товарооборот – вслед за ней. И в первую очередь падают продажи дорогих товаров длительного пользования. Ипотека и продажи новых автомобилей упали на 40% и не восстанавливаются.

Осенью 2015 года вопреки оптимизму экономических властей потребительский спрос и розничная торговля упали еще сильнее, индекс предпринимательской уверенности Росстата – в отрицательной зоне, промышленность в октябре–ноябре возобновила свое падение (данные Росстата, с исключением сезонного и календарного факторов), падают мировые цены на нефть и вслед за ними – рубль.

Все это никак не говорит о том, что экономика прошла «пик кризиса». Скорее, прямо намекает, что основной кризис – еще впереди, еще есть куда падать наперекор мнению Улюкаева. И официальные оценки не имеют отношения к действительности, искусственный оптимизм властей – просто ритуал общения с народом и бизнесом, не более того.

А если не ритуал, то как?

Как бороться с кризисом, давно и хорошо известно: упал спрос – государство стимулирует его, резко увеличивая дефицит бюджета, снижая процентную ставку в экономике и девальвируя национальную валюту. И эта политика действительно помогает. Я не открою Америку, если скажу, что США во время кризиса 2008–2009 годов увеличили дефицит бюджета до 10% ВВП, снизили процентные ставки до нуля и принялись стимулировать денежный спрос с помощью знаменитой политики QE.

Наши власти не хотят делать ничего из этого, если их не заставляют обстоятельства. На увеличение дефицита бюджета пошли в начале 2015 года вынужденно и весьма скромно. Процентная ставка чересчур высока, а про QE и говорить не приходится. Российские чиновники только мечтают, что вот-вот начнут расти нефтяные цены и опять все наладится.

Во‑первых, не наладится, даже если начнут расти нефтяные цены. Потому что потребительский спрос власти убивают сами: при высоких ценах вырастет бюджет, но он пойдет на финансирование бизнесов «друзей президента», а не на социальные расходы. А инвестиционный спрос не будет расти из-за отсутствия доверия бизнеса к власти. Ведь если и удастся выстроить эффективный бизнес, то его просто отнимут. Хорошо, если за хорошие деньги, как «Сибнефть» или ТНК. А то ведь и бесплатно, да еще с посадками и личными угрозами, как «ЮКОС» или – свежий пример – «Башнефть». Путин сказал, что за год силовики «отжали» 160 тысяч бизнесов. И поручил расследовать это… силовикам.

Во‑вторых, цены на нефть не вырастут. Потому что еще не отыграна партия Ирана с его ростом добычи нефти. А главное, в засаде сидит сланцевая нефть – как только пойдет рост нефтяных цен, именно эти игроки могут быстро увеличить добычу и сдержать его. Эпоха низких нефтяных цен надолго.

Наконец, в‑третьих, зависимость от нефтяных цен у России есть, только пока у нее нет самостоятельной экономической политики.

Бюджетную «дыру» легко заткнуть девальвацией, и сверхдоходы нефтяников снова потекут в бюджет широкой рекой. Кроме того, она дестимулирует импорт и улучшит возможности для отечественного несырьевого производства.

А что до валютного баланса, то у нас останется огромный торговый профицит и при текущей цене на нефть, а минусы по остальным статьям (неторговые, капиталы) при девальвации будут заметно сокращаться, произойдет автоматическая ребалансировка платежного баланса…

Впрочем, кому нужны все эти рассуждения? Экономическим властям России точно нет.