Во‑первых, разные методики оценки безработицы дают разные данные. Во‑вторых, число тех, кто не работает официально (то есть не платит налогов и социальных взносов), в России идет на десятки миллионов, и никто толком не знает, кто же это – те, кто действительно не может найти работу, пробивается случайными заработками, живет на иждивении или занимается полулегальным, а может, вовсе нелегальным бизнесом.

Смотря как считать

Хотя нынешний уровень безработицы и считается одним из самых низких за последние 25 лет, в абсолютных цифрах это не так и мало. Официально работу в прошлом году искали 3,9 млн человек. В этом году их число должно снизиться на 100 тыс. человек, в 2019‑м – еще на 200 тыс. Для сравнения: общемировая безработица, по данным МОТ, в прошлом году достигла рекорда – 192 млн человек, или 5,6% экономически активного населения. И прогнозы неутешительны.

Однако главный вопрос – как считать безработных. В России их учет ведут по двум направлениям – по методологии МОТ (которая предусматривает в том числе и соцопросы) и по обращениям в государственные центры занятости. И оба метода, как отметили в пресс-службе Минтруда, показывают снижение безработицы.

«В декабре 2017 года, по предварительным итогам выборочного обследования Росстата, 5,1% рабочей силы классифицировались как безработные в соответствии с методологией МОТ, – отметили в ведомстве. – Годом ранее как безработные классифицировались 4,1 млн человек (5,3%). По состоянию на 1 января 2018 года численность граждан, зарегистрированных в органах службы занятости, составила 775,5 тыс. человек, или 1% от численности экономически активного населения (на 1 января 2017 года – 894,6 тыс.)».

То есть получается, в центры занятости обращается менее четверти ищущих работу. Но и там ее найти не так просто. По данным Минтруда, средняя продолжительность регистрируемой безработицы составляет 5 месяцев, а около 8,9% вставших на учет ищут работу уже более года. «Длительный поиск работы во многом связан с макроэкономической ситуацией в конкретном регионе и структурой рынка труда», – объяснили в пресс-службе. Причем на 700 тыс. безработных в центрах занятости приходится 1,4 млн вакансий. Выходит, условия этих рабочих мест таковы, что просто никому не интересны.

По данным Росстата, средний возраст безработных составляет 36,5 года. Среди молодежи до 25 лет безработица достигает 20,6%. Примерно такой же уровень наблюдается и среди более возрастной группы – 50–72 лет. Женщины в среднем находят работу за 8 месяцев, мужчины – за 7,2 месяца. В значительной степени безработица является застойной: по методологии МОТ, более года работу искали 35,2% сельских жителей и 25,8% городских.

Красота статистики

Однако даже к данным МОТ следует относиться скептически. Так, в конце 2017 года опрос ВЦИОМ показал, что уровень реальной безработицы еще больше – 11%. Но и это лишь средняя «температура» по стране.

«В Москве показатель официальной безработицы ниже, около 0,5%, и она носит транзитный характер, – говорит член совета московской городской организации «Опора России», доктор экономических наук Алексей Рябинин. – Здесь большинство ищут рабочие места и профессии выше по статусу и уровню оплаты, чем те, которые уже имеют. В других регионах безработица может быть выше официальной. Совсем не трудоустроенных людей у нас не так много. Другое дело, что в России есть такое явление, как трудоустроенные люди, которые находятся либо на уровне бедности, либо близко».

Как правило, люди оказываются в таких условиях потому, что работодатели сокращают им зарплаты, стараясь для красивой статистики избежать массовых увольнений. Эксперты называют такую безработицу скрытой. «Люди могут работать и на полставки, и на четверть, – рассказал директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. – Формально человек не является безработным, но на деле это мало чем отличается от безработицы».

«Если взять людей трудоспособного возраста, то примерно четверть населения России вообще нигде не работает, не платит никаких налогов и вообще непонятно, на что живет, – заявил руководитель юридической компании URVISTA Алексей Петропольский. – А это, по минимальным подсчетам, порядка 17 млн человек, по грубым – 25 млн человек. Это люди, у которых по ИНН не проходит ни копейки, но они как-то выживают. Ими Минтруд и интересуется – на что они живут и почему государство должно обеспечивать им бесплатную медицину и пенсии».

«В России значительная часть трудоспособного населения занята в неформальной экономике, – отметил руководитель Национального института системных исследований предпринимательства ВШЭ, декан факультета социологии Александр Чепуренко. – Их гораздо больше, чем в большинстве развитых стран, за исключением, может быть, Южной Европы. Поэтому в России это огромный буфер, который смягчает изменения на рынке труда».

Тем не менее государство активно разыскивает получателей «серых» заработков. В 2017 году Роструд выявил более 2 млн человек, «находящихся в неформальных трудовых отношениях». Больше половины из них, отметили в ведомстве, удалось легализовать.

Займи себя сам

Как пояснили в пресс-службе Минтруда, в центрах занятости при подборе вакансий стараются учитывать все факторы – профессию соискателей, уровень образования и квалификации, опыт и навыки работы, уровень заработка по последнему месту и транспортную доступность рабочих мест. Но главный недостаток нашей биржи труда – это пособие. Сейчас его размер вариьируется от 950 до 4900 рублей. Минтруд готовит поправки в закон «О занятости населения в РФ», чтобы повысить размер пособия, но принципиально это вряд ли изменит ситуацию.

«На сегодняшний день 2-3 тыс. руб. даже на проезд не хватит, чтобы регулярно доказывать, что ты все еще работу не нашел, – отметил Петропольский. – Поэтому люди из отдаленных регионов еще каким-то образом надеются на государство и встают на учет в центрах занятости. Но там, как известно, работа или муниципальная, или просто низкооплачиваемая. Именно поэтому безработица у нас падает – все меньше людей видит смысл в бирже труда». Даже по данным Росстата подавляющая часть – 70% людей – при поиске новой работы обращается к друзьям, родственникам и знакомым.
При этом самих вакансий на рынке труда в последнее время становится все меньше, поскольку в России сокращается число юрлиц. Если в 2013 году их было 4,6 млн, а к 2015 году – уже 4,8 млн, то в прошлом году, по данным ФНС, осталось всего 4,4 млн юридических лиц. «Предприятий по России закрывается больше, чем открывается, – сказал Петропольский. – И рабочих мест становится меньше, а не больше».

Но зато встречными темпами растет число индивидуальных предпринимателей (ИП). Если в 2013 году их насчитывалось 3,5 млн, то в 2017‑м – уже 3,8 млн. «Это говорит о том, что люди не готовы платить налоги как организация и выбирают форму ИП (у которой есть налоговые льготы. – «Профиль»), – считает Петропольский. – К примеру, торговый бизнес с отделами продаж, где основной расход – зарплаты сотрудников. И вот их увольняют и заставляют открыть ИП, заключают договоры о сотрудничестве и переводят им не зарплату, а выплаты за сделанную работу. И таким образом экономят до 40% на налогах. Поэтому говорить о том, что все меняется в лучшую сторону и стало меньше безработных, нельзя».

Подработки в тени

Также есть несколько категорий граждан, заработки которых никак не регистрируются, – няни, репетиторы, слесари, сантехники и т. д. Официально их теперь именуют самозанятыми. Именно их доходами в последнее время озаботилось правительство, угрожая лишить то бесплатного медобслуживания, то пенсии. Но как вывести их из тени, пока никто не придумал. В конце 2016 года с помощью поправок в Налоговый кодекс для самозанятых объявили так называемые «налоговые каникулы» на два года, если они заявят о себе властям. Уже на днях Минфин предложил продлить их до 2020 года.

Но за год этих каникул решили легализоваться только 964 человека, причем 28 из них успели передумать, снявшись с учета. «Это безусловный провал, – отметил Николаев. – Если рассуждать, что в 2017–2018 годах при условии регистрации в качестве самозанятых с вас не будут взиматься налоги, то получается, что с 2019 года обложат по полной. И какой дурак пойдет регистрироваться? Даже среди этих зарегистрировавшихся много бывших индивидуальных предпринимателей. Они перерегистрировались, чтобы не платить налог в 2017 и 2018 годах. Потому что ИП у нас хоть немного, но платят».

Начав легализацию самозанятых, государство так и не определилось, кого же таковыми считать. В июле 2017 года Госдума ввела поправки в Гражданский кодекс с их официальным определением. Но получилось опять очень расплывчато. Упоминание имеется также в Налоговом кодексе, где обозначается, что это физические лица, не являющиеся ИП и оказывающие без привлечения наемных работников услуги другим физлицам «для личных, домашних и (или) иных подобных нужд» (п. 7.3 ст. 83 НК). Кроме того, там содержится подробный перечень 63 видов предпринимательской деятельности (ст. 346.43), которая может осуществляться на основании патента. Однако в какой мере это относится к самозанятым, непонятно.

В результате по-прежнему загадка, кого же считать самозанятыми и сколько их вообще может быть. «Тех, кто занимается таким заработком время от времени, довольно много, они могут составлять до 20% от населения, – считает Рябинин. – Есть и те, кто работает системно. Но по-любому итоги «налоговых каникул» самозанятых показали, что их не устраивает как слишком сложная процедура легализации, так и заявленные принципы налогообложения». Очевидно, в связи с этим уже на днях Минэкономразвития предложило упростить регистрацию для самозанятых. Планируется, что вставать на учет в налоговых органах они смогут удаленно.

«Если самозанятого опросить по методологии МОТ – работает он или нет, то он ответит, что не работает, – считает Николаев. – Понятие работы для многих связано с какой-то постоянной деятельностью, где есть трудовая книжка. Поэтому эти категории часто пересекаются. У нас нет ясности даже в числе самозанятых. Есть оценки и в 15 млн, и в 20, и в 22, и даже больше 30 млн человек».

Как отметил Чепуренко, большинство ИП – маленький бизнес, где число работников обычно не превышает пяти человек. Остальные сотрудники, которых нанимает предприниматель, как правило, работают на неформальной основе. «Поэтому у ИП было трое занятых и через два года будет трое, – сказал эксперт. – А как на самом деле, мы никогда не узнаем, потому что часть из них никогда не оформлялась и не будет оформляться».

А оно им надо?

Пока чиновники размышляют, как зарегистрировать всех самозанятых, эксперты задаются вопросом – а нужно ли вообще это делать? Алексей Петропольский напомнил, что после того как в 2013 году власти увеличили размер страховых взносов в Пенсионный фонд для ИП, они начали резко закрываться. Еще в 2012 году имелось 4,1 млн «индивидуалов», а в 2013 году их осталось уже 3,5 млн. «Если мы детально рассмотрим, кто же закрывался, то увидим, что это были физические лица, не имеющие наемную рабочую силу, то есть, грубо говоря, люди, которые работали время от времени от имени своего ИП, – рассказал юрист. – Если до этого у него дебит с кредитом еще как-то сводился, то потом держать ИП смысла не было. Люди почесали голову и решили, что проще принимать плату как частное лицо и не платить налоги. Ведь у многих бизнес сезонный – вырастил картошку и один раз в течение двух месяцев поторговал на рынке. И этот заработок практически равен выплате налога».

«Проще было бы сделать льготную ставку для тех, кто хочет быть ИП, но не имеет рабочей силы, – считает Петропольский. – И мы получим более понятный в сроках и результатах инструмент, чем будем городить что-то новое. Дайте ИП хорошие льготы, и это даст толчок людям регистрироваться и развиваться».

По мнению Игоря Николаева, выгоднее вообще отказаться от идеи налогообложения самозанятых: «Надо смотреть стратегически. Если вы это дело поощряете, не облагая налогами, то вы стимулируете, чтобы малое предпринимательство выросло в другие организованные формы. И тогда вы возьмете налогов гораздо больше. С микробизнеса вообще ничего не надо брать».

Но Александр Чепуренко считает, что в пределах нынешнего поколения легализовать самозанятых вообще невозможно: «Первый фундаментальный фактор – глубокое недоверие к государству, так как оно постоянно меняет налоговые условия, – отметил эксперт. – Второй фактор – действующие от лица государства налоговые органы ведут себя иногда так, что по ничтожным поводам бизнес может быть разрушен. Естественно, у тех, кто живет на свете не первый день, есть предубеждение, чтобы не легализовываться».

Рябинин, в свою очередь, отметил, что де-факто базы данных самозанятых уже существуют – специализированные сайты, при помощи которых они ищут работу. «Там копятся и контакты, и опыт работы, и отзывы. Поэтому государству стоило бы вести учет при помощи сервисов и структур, которые уже занимаются организацией этого процесса», – считает Рябинин.

Сооснователь онлайн-сервиса бытовых и бизнес-услуг YouDo.com Алексей Гидирим рассказал, что за два года их база верифицированных исполнителей составила более 500 тыс. человек. «Каждый месяц проходят регистрацию еще 30–40 тыс. человек, – отметил он. – По нашим прогнозам, в ближайшие 5 лет этот показатель приблизится к предельному объему аудитории. На таких сервисах, как YouDo.com, будет все активное население страны».

Как отметил Гидирим, такие платформы-агрегаторы смогут помочь всем заинтересованным сторонам: «Чтобы вывести людей из тени, им необходимо дать больше работы. Тогда они будут замотивированы что-то менять в своей жизни. Чтобы многие захотели получить официальный статус самозанятого, необходимо также убрать бюрократические барьеры при его оформлении. Все должно быть виртуально».

При этом легализацию в нынешнем виде Гидирим считает потерей времени и сил: «Самозанятые – очень мнительные и пугливые, применить к ним только кнут будет сложно, они, скорее всего, еще сильнее закроются и спрячутся. Мы давно говорим о том, что существуют более эффективные способы. Транзакции, к примеру, через YouDo.com не проходят, поэтому доказать доход самозанятого невозможно, все расчеты проходят наличными между пользователями. Мы всего лишь предоставляем рекламный инструмент поиска клиентов. Но если государство наделит агрегаторы правом выплаты самозанятому без удержания соцвзносов и НДФЛ, применив транзакционный налог, это даст колоссальный объем работ и дополнительные источники дохода для населения».