Лирики взялись за физику

Докладывать об этом вождю? Не докладывать? У Ильи старенькие родители и беременная жена; попасть под горячую руку вождя ему неохота. Однако и погибнуть от взрыва супербомбы ему не хочется тоже. А часики тикают... Вы захвачены сюжетом? Не особенно? Да, если бы Дашкова практиковала в фантастическом жанре альтернативной истории, читатель мог бы немного поволноваться о судьбах мира. Или если бы, например, она выстраивала камерный сюжет в духе Агаты Кристи, мы бы до последнего гадали, кто же укокошил старушку — рябой усач или человек с челкой. Но поскольку «Соотношение сил» — детектив исторический, сюрпризов не будет: нацистская Германия гонку проиграет.

Таким образом, перед нами адски сложный жанр — детектив с заранее известной концовкой. Автору надо расстараться, чтобы по дороге к финалу мы не заскучали. И вот тут-то у писательницы начинаются главные трудности.

Как известно, женского детектива в СССР не существовало вовсе. Феномен возник на постсоветском пространстве во второй половине 1990-х благодаря издателям. Четыре гранд-дамы — Донцова, Маринина, Устинова и Дашкова — не конкурировали друг с другом, потому что окучивали разные сегменты аудитории. Донцова работала на домохозяек, которые нуждались в легчайшем чтиве для пляжей. Маринина забирала себе тех, кто еще не разлюбил советские милицейские романы в духе Вайнеров и Адамова, но не хотел уже читать о суровых прокуренных мужиках в погонах. Устинова разбавляла немудрящим детективным сюжетом традиционную городскую сказку о золушках и прекрасных принцах, привлекая тех, кому в ходе борьбы с лишним весом были остро необходимы слова ободрения и примеры для подражания.

Что же касается Дашковой, то ее романы, отмеченные печатью ненавязчивого психологизма, до поры выглядели изящным мостиком от жанровой прозы к «просто» женской прозе в духе Токаревой. Идиллия закончилась несколько лет назад, когда скромные масштабы детективно-дамских романов утомили Дашкову и она ощутила потребность говорить с публикой о глобальных вещах. Подобно Паниковскому, писательница нарушила конвенцию, вступив на территорию Веллера, Максима Кантора и др. Последствия вторжения в чуждые пределы, наблюдавшиеся уже в предыдущем романе «Пакт», в новой книге еще заметнее. Сюжет, вновь нагруженный просветительским скарбом, не может двигаться ни галопом, ни даже рысью. «Пишу, что могу, пишу правду, — с некоторым вызовом говорит Дашкова в интервью, посвященном выходу романа. — Если нужно ложь, извините, это к другим. Попробуйте поймать на неправде, все же сохранилось...»

Поймать автора, и правда, можно только на мелких анахронизмах типа цитаты из Жванецкого, перенесенной в 1940 год. Но главная беда книги — не в содержании того, что сказано героями, а в количестве и уместности сказанного. Автор так хочет выговориться на интересующие ее темы, что герои по воле их создательницы при всяком удобном (и неудобном) случае останавливаются и начинают беседу: о нацистах, коммунистах, колхозах, экономическом кризисе, финской кампании, средневековой Европе, взорванных храмах, провинциальной нищете, «Молоте ведьм», «Кратком курсе», «Майн кампф», капусте, королях и т. п.

Поскольку книга посвящена атомной бомбе, роман особенно загружен лекциями по физике. К примеру, один персонаж задаст наивный вопрос («Почему электроны крутятся, а не притягиваются к ядру?»), а другой ответит.

И пошло-поехало. «Слушать их философствования и лекции по истории науки интересно, не спорю, но всему свое время», — признается один из персонажей. Если уж герои книги устают от «бесполезного трепа», то читателям каково?

Дамам, по привычке реагирующим на фамилию Дашкова, особенно не позавидуешь: они жаждут любовной истории, но про отношения Ильи и Маши (Германа и Эммы, Вернера и Лизы и пр.) сказано мельком. Тут не до любви — у автора столько накипело... Читая книгу, с грустью понимаешь, что самые умные суждения можно превратить в спам, если ими злоупотреблять сверх меры. Приключенческому роману прощается все, кроме нехватки приключений. Мы, как и Дашкова, тоже не любим Сталина и Гитлера, мы тоже за все хорошее и против всего плохого. Но когда детективная интрига романа тонет в океане прописных истин, командир этого корабля выглядит не Колумбом и не Магелланом, а Капитаном Очевидность.