Что известно

«Универсальный десантный корабль (УДК) этого проекта сможет нести более 20 тяжелых вертолетов, получит доковую камеру для десантных катеров и будет способен перевозить до двух усиленных батальонов морской пехоты общей численностью около 900 человек» – такие характеристики со ссылкой на источники в оборонке приводит ТАСС.

Попробуем расшифровать эти данные. В первую очередь стоит обратить внимание на численность авиагруппы – 20 вертолетов. Такая цифра, в случае если она соответствует действительности, означает, что корабль будет иметь классическую авианосную архитектуру со сквозной полетной палубой. Это позволит выделить места для 6–7 взлетно-посадочных площадок и проводить полетные операции одновременно с подготовкой и обслуживанием вертолетов, поднятых на палубу и ожидающих освобождения площадок.

Архитектура с кормовой площадкой не позволяет разместить больше 3–4 взлетных позиций. При этом кроме машин, непосредственно находящихся на площадках, все остальные вертолеты должны находиться в ангаре, что не позволяет эффективно эксплуатировать авиагруппу большой численности.

УДК «авианосной» архитектуры флот рассчитывал получить несколькими годами ранее – именно такую компоновку имели французские «Мистрали», постройка которых для ВМФ России была заказана в конце 2010‑го. Истории этих кораблей, в итоге переданных Египту, мы сейчас касаться не будем. Гораздо интереснее, чем от них будут отличаться вертолетоносцы нового проекта.

В первую очередь – водоизмещением и размерами. «ВМФ выдал тактико-техническое задание на два универсальных десантных корабля, которые собираются заложить в мае 2020 года на крымском заводе «Залив». Каждый будет иметь водоизмещение около 25 тысяч тонн и длину порядка 220 метров», – сообщает источник ТАСС.

Напомним, «Мистрали» более компактны. Их водоизмещение – около 20 тысяч тонн, а длина – 200 метров.

Обращает на себя внимание и численность десанта – два батальона, или 900 человек. «Мистрали» способны принять группу этой численности для коротких операций и 450 – для долговременного развертывания. На нереализованном советском проекте 11780 предполагалось размещение до 1000 морских пехотинцев.

Двигательный вопрос

Одна из главных проблем современного российского кораблестроения – нехватка энергетических установок для надводных кораблей. В вопросе производства газовых турбин остроту проблемы удалось снизить, наладив выпуск этих двигателей в Рыбинске. Но современных дизелей требуемой мощности и надежности, которые можно было бы использовать на таких кораблях в случае оснащения их дизельной главной энергетической установкой (ГЭУ), в России нет.

Выходом стало, судя по всему, использование уже имеющихся типов ГЭУ. В частности, комбинированного дизель-газотурбинного агрегата М‑55Р, штатно используемого на фрегатах проекта 22350. Суммарная мощность одного агрегата, выполненного по схеме CODAG (Сombined Diesel and Gas), обеспечивающей возможность как раздельной, так и одновременной работы дизеля и газовой турбины, составляет 32 700 л. с. (5200 л. с. – мощность дизельного двигателя 10 Д49, и 27500 – газотурбинного двигателя М90 ФР).

Два агрегата М‑55Р суммарной мощностью 65400 л. с., работая на два гребных вала, обеспечивают фрегату водоизмещением около 6000 тонн скорость хода около 30 узлов. Значит, 25000‑тонный универсальный десантный корабль с установкой такой мощности будет иметь максимальную скорость хода в пределах 23–25 узлов – вполне достаточную для кораблей такого класса.

Для сравнения: американские универсальные десантные корабли типа «Уосп» полным водоизмещением около 40 тысяч тонн и с газотурбинной энергетической установкой мощностью около 70 тысяч л. с. могут развивать ход до 24 узлов. А чисто дизельная установка «Мистраля» обеспечивает максимальную скорость хода в пределах 19 узлов, характерную для основной массы современных десантных кораблей, строящихся с активным использованием технологий коммерческого судостроения (включая энергетику).

В УДК советского проекта 11780 также предполагалось заимствование энергетической установки боевого корабля – в их случае, правда, в качестве прототипа бралась котлотурбинная ГЭУ эсминцев проекта 956: два главных турбозубчатых агрегата ГТЗА‑674 и четыре котла КВГ‑3. Мощность установки была около 110 тысяч л. с.

Вертолеты

Состав и численность авиакрыла – еще один ключевой вопрос. Используемые в настоящее время российским военно-морским флотом вертолеты семейства Ка‑27 (противолодочные и поисково‑спасательные), а также созданные на их основе транспортно-боевые Ка‑29 и вертолеты радиолокационного дозора Ка‑31 не позволяют эффективно выполнять задачи, требуемые от авиагруппы универсального десантного корабля, в силу недостаточных летно-технических характеристик. Также существует палубный вариант ударного вертолета Ка‑52, известный под индексом Ка‑52К. Но одной ударной машиной авиагруппа УДК, естественно, ограничиваться не может.

В настоящее время в России ведется разработка нового семейства многоцелевых корабельных вертолетов под шифром «Минога», иногда приводится индекс Ка‑65. Точные ТТХ новой машины не разглашаются, но на основе уже имеющихся сведений можно сделать некоторые выводы.

В частности, предполагается, что перспективные корабельные вертолеты будут иметь два двигателя ТВ7–117 мощностью на взлетном режиме до 3000 лошадиных сил и на чрезвычайном – до 3750. Аналогичная установка – два ТВ7–117 – используется на новейшем «сухопутном» многоцелевом вертолете Ми‑38.

Проект корабельного вертолета с двигателями подобной мощности стартовал еще в 1991 году в СССР. Предполагалось, что новая машина с индексом Ка‑40 будет иметь взлетную массу около 15 тонн. Если верна информация о преемственности концепции проекта Ка‑65 от Ка‑40, взлетная масса новой машины будет, вероятно, примерно такой же.

Эти параметры мощности и взлетной массы позволяют предположить, что по нагрузке «Минога» соответствует тому же Ми‑38 или, если брать зарубежные аналоги, многоцелевому вертолету AW‑101.

Вопросы вызывает прозвучавшее определение «тяжелые вертолеты». «Миноги», если они по массе действительно будут укладываться в названные рамки, все же являются машинами среднего класса, а палубных тяжелых вертолетов в СССР и России не было в принципе. Имеющийся «супертяжеловес» Ми‑26 на роль морской машины не подходит – он для этого слишком велик.

Возможно, в перспективе такой вертолет – со взлетной массой 20 и более тонн – появится, что повысит возможности авиагруппы. Но и 20 машин типа Ка‑65 достаточно для того, чтобы высадить батальон морской пехоты с тяжелым пехотным оружием (минометы, автоматические гранатометы, крупнокалиберные пулеметы, противотанковые ракетные комплексы) и легкой артиллерией, а бронетехника, автомобили и тяжелые артиллерийские системы должны быть доставлены на берег с помощью десантных катеров.

Концептуальное различие

Главное назначение десантного корабля – высадка на вражеское побережье. Сформировавшаяся в отечественном флоте по итогам двух мировых войн концепция применения десантных сил выглядела следующим образом:

1. Десантные операции ВМФ проводятся для поддержки сухопутных войск в рамках их операций на приморском направлении.

2. Плечо и масштабы десантных операций определяются, во‑первых, потребностями армии в поддержке с приморского фланга; во‑вторых, радиусом действия авиации берегового базирования, которая должна прикрыть высадку десанта и оказать ему поддержку; в‑третьих, возможностями флота по сопровождению десантного соединения на переходе и формированию отряда кораблей огневой поддержки.

3. Масштабы операций, обеспечиваемых собственными силами морской пехоты, относительно невелики и ограничиваются тактическим уровнем (до бригады включительно). При необходимости наращивания сил оно обеспечивается соединениями сухопутных войск. Эти соединения выгружаются с обычных транспортов в захваченных первым эшелоном портах. Кроме того, в качестве средств усиления могут использоваться части ВДВ.

Подчиненность армейским интересам автоматически оставляла за ВМФ лишь непосредственное планирование операции в рамках, определенных нуждами сухопутных сил. Потребность собственно флота (и страны в целом) в экспедиционных силах, способных проводить хотя бы ограниченные десантные операции на большом удалении от своих баз, десятилетиями вообще не рассматривалась. Этим вопросом занялись лишь в последние годы существования СССР, когда и было начато проектирование УДК проекта 11780 в рамках новой концепции, сформировавшейся к тому времени на Западе.

Можно выделить следующие ее ключевые моменты:

1. Загоризонтная высадка десанта. Наличие док-камеры для десантных катеров и авиагруппы достаточной численности позволяет оперативно высадить десант с тяжелой техникой, не подходя вплотную к берегу (находясь за горизонтом). Это резко уменьшает вероятность гибели корабля от огня с берега и снижает ожидаемые потери десанта.

2. Автономность десантных сил. УДК, располагая десантным отрядом (в виде батальона морской пехоты или другого пехотного подразделения) и собственной авиагруппой, может действовать в составе флотского соединения, проводя операции, не требующие авиационной поддержки сухопутных войск. В идеале десантные силы должны иметь поддержку авианосца, но даже вертолетное крыло десантного корабля уже дает значительные возможности по сравнению с «классическими» кораблями, предназначенными для высадки на пляж и не имеющими вертолетов в принципе (или располагающими максимум 1–2 машинами).

3. Расширение доступного пространства операций. Высадка с вертолетов, катеров и кораблей на воздушной подушке резко расширяет доступную для проведения десанта протяженность побережья и в сочетании с автономностью десантных сил делает возможными операции на любом удалении от своих баз.

ВМС стран Запада, располагая такими инструментами для «колониальных» войн, решали военно-политические задачи даже в очень отдаленных регионах планеты. Советскому же руководству в аналогичных ситуациях приходилось искать обходные пути – договариваться с зачастую не самыми дружественными режимами об использовании их территориальных вод и воздушного пространства, маскировать военную активность под гражданскую или задействовать в экспедиционных операциях средства, для этого не предназначенные.

Сегодня потребности десантных сил ВМФ определяются следующими соображениями: потребность в инструменте поддержки армейских операций с моря сохраняется, но в отсутствие перспективы «большой войны» с НАТО ожидаемые масштабы таких операций и десантов в их поддержку, естественно, резко снижаются.

Вместе с тем вероятность конфликтов в районах за пределами эффективной дальности фронтовой авиации с береговых баз никуда не девается, учитывая, что у Москвы есть экономические интересы в Африке, на Ближнем Востоке, в Юго-Восточной Азии. При этом набор и вес «гражданских» инструментов, которые Россия может использовать для отстаивания этих интересов вдали от своих границ, заметно меньше, чем был у СССР. Это автоматически повышает значение военной мощи, одной вероятности применения которой иногда достаточно, чтобы убедить оппонента в неправильности выбранного им курса.

Операции, проводимые флотом ради «демонстрации флага», служат в том числе и этой цели. Подобные демонстрации с использованием десантного соединения могут быть куда более эффектными.

Боевые возможности

Возможности собственного вооружения корабля в этих условиях в целом вторичны. Действуя в составе соединения, десантный корабль должен располагать системами ПВО ближнего боя/малой дальности, чтобы сбить то, что прорвется через рубежи коллективной ПВО соединения, и средствами противолодочной/противодиверсионной обороны ближнего рубежа.

При этом следует учитывать, что достаточно высокая скорость (в районе 23–25 узлов) и авиагруппа в два десятка вертолетов позволят при необходимости использовать такой корабль в качестве боевого ядра поисково‑ударной группы, предназначенной для борьбы с подводными лодками.

Чего на УДК точно не должно быть, это, как ни парадоксально, оружия поддержки десанта. Появление на расстоянии эффективного артиллерийского огня от вражеского берега для кораблей такого класса нецелесообразно в силу их размеров и цены, а задачи огневой поддержки должны решаться включенными в состав авиагруппы боевыми вертолетами.