• Алма-Ата после погромов
• Кто виноват?
• Куда приводят мечты

Алма-Ата после погромов

Хотя власти через СМИ и смс-рассылки постоянно напоминают алмаатинцам о режиме ЧП и необходимости соблюдать комендантский час, люди не особенно-то слушаются. Даже после 23.00 можно увидеть прогуливающихся горожан, тем более что есть районы, где полицию ни разу не видели с начала беспорядков. Впрочем, и в дни погромов улицы тех районов, где не шли бои, были полны людей, искавших в магазинах хлеб и молоко. Этих продуктов там не было, зато продавался алкоголь.

Сегодня магазинные полки постепенно заполняются, появляется хлеб, хотя с молочной продукцией по-прежнему сложно. Работающих банкоматов мало, к ним стоят длинные очереди. Дефицит наличных – сейчас одна из главных проблем. Повседневное финансовое поведение казахстанцев отличается, с одной стороны, очень высокой долей онлайн-расчетов, с другой – привычкой хранить сбережения в долларах «под матрасом». Но сейчас обменники не работают и невозможно сделать перевод. Люди занимают наличку друг у друга, просят продавцов отпустить товар в кредит.

Бронетехника и военные по-прежнему стоят в тех районах, где шли столкновения, но выстрелов уже практически не слышно. С улиц исчезли сгоревшие автомобили, разбирается мусор. Разгромленные окна магазинов, офисов и управлений полиции забивают фанерой или завешивают брезентом – даже у банков сейчас нет возможности вставлять стекла. Ущерб бизнесу нанесен огромный: алма-атинская Палата предпринимателей предложила обращаться к ней бизнесменам, пострадавшим от погромов, и уже в первые два часа получила более трехсот звонков.

Кто виноват?

Жители Алма-Аты обсуждают случившееся, пытаясь понять, как такое могло произойти. У разгромленного супермаркета женщина средних лет показывает в груде мусора какие-то выпотрошенные упаковки: «Это из-под клея. Специально наркоманов, токсикоманов всяких подтолкнули мародерствовать, чтобы свалить на людей, которые шли права отстаивать!»

При всей наивности такого объяснения схожего мнения придерживаются многие. Но больше тех, кто не делит участников выступлений на хороших и плохих – всех расценивают как преступников. В начале событий в Алма-Ате было иначе – молодых людей, тысячами шедших к центру города, многие поддерживали. Были слышны разговоры горожан о зашкаливающей инфляции и коррупции, о много лет правящей «семье»… Днем 5 января парни шли по улицам с дубинами и арматурой, но никого по пути не трогали, ничего не громили и не прятались от съемки, и это нередко вызывало симпатию. Но ночью началось мародерство…

Почему выступления разрослись так быстро и масштабно? Сколько в этом было стихийного, а сколько «проектного»? Почему подобное допустили власти? Пока ясно только одно: эпоха Назарбаева закончилась. Остальное – предположения.

Коллективизация безопасности

Учитывая масштаб беспорядков, слова руководства Казахстана о попытке переворота звучат убедительно. Но арестованный по обвинению в госизмене бывший шеф спецслужб Карим Масимов был одним из самых важных функционеров и, очевидно, прекрасно понимал риски заигрывания с уличной стихией. Конечно, истину установят следствие и суд, но сложно представить, что затеяны эти события были какой-то из элитных группировок, хотя эта версия популярна у части наблюдателей. Ее в том числе «подтверждают» почти одновременно принятые решения об отказе от регулирования цен на сжиженный газ и окончательная отмена смертной казни, которая давно не применялась в Казахстане, но законодательством предусматривалась за терроризм и госизмену. То есть высокопоставленные заговорщики спровоцировали выступления ростом цен на газ, но «подстраховались», отменив на случай поражения расстрельную статью. Звучит оригинально, но чего не бывает на Востоке…

Не вызывает сомнений участие в беспорядках хорошо подготовленных и мотивированных боевиков. Хотя ядро их вряд ли было многочисленным, иначе события развивались бы совсем по-другому, учитывая непонятную пассивность силовиков в начале беспорядков. Именно ее ставят в вину бывшему руководству КНБ. Есть лишь одна реальная политическая сила, которую могли представлять боевики, – исламистское подполье. Для Казахстана это явление хорошо знакомо, выступления салафитов здесь случались не раз, самые громкие были в Актюбинской области в 2011 и 2016 годах. Во втором случае, когда исламисты атаковали воинскую часть, Касым-Жомарт Токаев (в ту пору спикер Сената парламента) заявил, что имел место теракт. По словам Ерлана Карина, ныне госсекретаря, а тогда директора казахстанского Института стратегических исследований, силовики смогли предотвратить худшие сценарии развития событий. Ситуация балансировала на очень опасной грани. То же произошло и сейчас, только с гораздо большими жертвами и политическими потерями: получается, что исламистское подполье в стране не было уничтожено, но, напротив, развивалось, возможно, пользуясь поддержкой из-за рубежа.

Но каким бы активным ни было это подполье, что бы ни стало причиной недостаточного внимания к нему спецслужб, без массового недовольства социально-экономической ситуацией «алма-атинской трагедии», как назвал события президент Токаев, в таком масштабе не произошло бы. Но почему взрыв оказался столь сильным?

Куда приводят мечты

На этот вопрос не ответить, если пытаться делать это только в экономических или политических категориях. Конечно, это и история со скачкообразным повышением цен на сжиженный газ в Мангистауском регионе, чье население известно склонностью к протестам. И общее ухудшение экономической ситуации в стране, начавшееся еще до пандемии, ее многочисленные негативные эффекты, переплетение экономического недовольства с сильными антипрививочными настроениями. Но все эти факторы не специфически казахстанские. Но есть еще один, из сферы социальной психологии, который обычно упускается из виду. Речь про искусственно созданные властью и крайне завышенные экономические ожидания общества, оказавшиеся обманутыми.

Почему в Казахстане резко усилились антикитайские настроения

С первых лет получения независимости казахстанская власть проводила беспрецедентно активную пропагандистскую политику, «раскручивая» представления о потенциале страны и экономических успехах государства. Из СМИ не уходили такие мемы, как «У нас в недрах – вся таблица Менделеева!», «Казахстан – на втором месте в мире по запасам нефти», Казахстан – «мост» между Западом и Востоком. И успехи, реальные или не очень, и будущее развитие ресурсного потенциала, конечно, связывались с политической стабильностью, которую гарантирует Нурсултан Назарбаев. «Сначала экономика, потом политика» – так формулировалась базовая концепция режима. Имелось в виду, что он, опираясь на ресурсную базу и международный авторитет, обеспечит стабильный и высокий рост экономики, уровня жизни, а потом приступит к демократическим реформам. Нефть, металлы и ценовая конъюнктура, конечно, обеспечивали макроэкономические показатели и уровень жизни выше, чем у большинства соседей по СНГ. И даже позволяли реализовывать амбициозные пиар-проекты, вроде проведения саммита ОБСЕ, съездов мировых религий. Участвовали в формировании образа сверхуспешных реформ в Казахстане и зарубежные СМИ, политики, представители экспертного сообщества. И эффект был, особенно в нулевых годах, когда цены на нефть были особенно высоки. Характерная история: когда европейские социологи проводили один из опросов, казахстанские респонденты возмутились, что их ответы сравнивают с ответами из Киргизии – «почему не из Германии?» А московские социологи тогда неизменно отмечали очень высокий уровень оптимизма у казахстанцев.

Но уже в десятых годах эта модель стала сбоить из-за нараставшего социального расслоения в стране. Весьма трагично это проявилось в декабрьских событиях 2011 года в городе Жанаозен, где начались и нынешние протесты: тогда, по официальным данным, погибли 15 человек (по неофициальным – 54). Это очень мрачная страница в истории Казахстана, вызывающая в обществе болезненную рефлексию. Возможно, именно воспоминания о ней удерживали руководство силовых структур от того, чтобы быстро и жестко пресечь беспорядки в Алма-Ате: одно дело отдать приказ в отдаленном и небольшом Жанаозене, другое – в крупнейшем городе страны…

За период супервысоких цен на нефть Казахстан успел создать Национальный фонд, аккумулировавший экспортные сверхдоходы. Он позволяет в последние годы гасить дефицит бюджета и бороться с такими вызовами, как пандемия. Но былые высокие доходы и уровень потребления остались для населения в прошлом. Казахстанские города, особенно Алма-Ата, обросли «фавелами», где концентрировались выходцы из сельских регионов, работавшие на барахолках и в торговых центрах. По этой категории граждан экономические неурядицы последних лет били особенно больно. Тем не менее пропаганда только усиливалась, хотя и поменяла модель, став очень персонифицированной. И это было постоянным раздражающим многих фактором. Для социального взрыва не хватало только повода. Им стало подорожание газа. Люди стихийно двинулись в центр города, чтобы дать выход накопившемуся возмущению. А остальные действующие лица этой трагедии начали включаться по ходу.