Минюст включил «Аналитический центр Юрия Левады» в список НКО – «иностранных агентов». На сайте министерства говорится, что «факт соответствия организации признакам некоммерческой организации, выполняющей функции иностранного агента», был установлен в ходе внеплановой документальной проверки. Социологи намерены бороться с ярлыком, но сворачивать свою деятельность не собираются. «Профиль» попытался разобраться, как изменится «Левада-центр» в новом статусе и есть ли шансы обжаловать решение Минюста в суде.

Проверку «Левада-центра» в СМИ первым делом связали движением «Антимайдан». В своем запросе, который в июле«Антимайдан» направил в«Минюст«, утверждалось, что аналитический центр «продолжает проводить исследования по линии Министерства обороны США по заказу Висконсинского университета». В интервью «Новой газете» и другим изданиям директор «Левада-центра» Юрий Гудков сказал, что упомянутые исследования для американского университета были маркетинговыми, и назвал признание центра «иностранным агентом» выполнением политического заказа по доносу сенатора Саблина. Он так же подчеркнул, что пессимистично смотрит на перспективы оспорить решение, а признание иностранным агентом может означать сворачивание деятельности центра.

Заместитель директора аналитического центра Алексей Гражданкин более оптимистичен: он сообщил «Профилю», что они не оставят попытки добиться отмены решения, а социологи сделают все, чтобы продолжить работу.

– С чем может связана атака «Антимайдана»?

Алексей Гражданкин (далее А.Г.): - Я не уверен, следует ли квалифицировать данный случай как «атаку «Антимайдана». Никаких конфликтов с этой организацией у нас не возникало – мы вообще действуем в разных областях, у нас разные средства существования: мы – проводим социологические исследования, они – ловят «иностранных шпионов».

Не буду гадать на кофейной гуще, з якого переляку у них появилась мысль о том, что Левада-центр своими исследованиями может подорвать основы общественно-политического строя России (возможно, и «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать») – спросите у них сами.

– Как повлияет решение Минюста на работу центра? В СМИ стала появляться противоречивая информация: и о том, что критичного влияния не будет, и о том, что центру придется сворачивать деятельность

А.Г.: - Трудно оценить, насколько критичным образом решение Минюста скажется на нашей деятельности. В любом случае, сворачивать ее «Левада-центр» не собирается: слишком много душевных сил, планов, надежд и энергии коллектив нашей компании за почти что уже 30 лет совместной работы вложил в нее.

– Будет ли центр оспаривать решение? Насколько велики шансы на успех?

А.Г.: - Да, мы готовим возражения на акт проверки Минюста, на основании которого «Левада-центр» внесли в список иностранных агентов (в нем во многом не сходятся концы с концами, и мы надеемся доказать, что содержащееся в нем заключение о нарушении «Левада-центром» закона о некоммерческих организациях не имеет достаточных для того оснований. Трудно сказать, насколько велики шансы на успех, но мы будем использовать все предусмотренные законом средства для того, чтобы доказать необоснованность обвинений в наш адрес.

– Есть ли уже реакция ваших коллег-социологов?

А.Г.: - Пока что я ничего не слышал о ней – но я надеюсь, что позиция наших коллег, единодушно поддержавших нас во время проверок прокуратуры 2013 года, за последние три года не изменилась.

Рамиль Ахметгалиев, правовой аналитик Ассоциации АГОРА, ответил на вопросы «Профиля» о том, что означает признание «иностранным агентом» для «Левада-центра».

– Каковы будут последствия признания «иностранным агентом» именно для центра социологических исследований: это удар по репутации или центру станет сложнее заниматься исследованиями?

Рамиль Ахметгалиев (далее Р.А.): - С точки зрения закона, обязанности едины для всех НКО – «иностранных агентов» вне зависимости от рода деятельности. Среди таких обязанностей – маркировать продукцию. Для организаций, которые занимаются исследованиями, смысл не только в том, чтобы провести исследование – необходимо донести его результаты до определенного круга: до общественности или до узкого субъекта. Распространение информации потребует маркировки, что информация распространяется организацией, выполняющей функции иностранного агента. Решение по «Левада-центру» – политическое. Была поставлена задача включить их в реестр «иностранных агентов», чтобы максимально ограничить или дискредитировать информацию, распространяемую «Левада-центром».

– Включение в реестр скажется на возможности публиковать предвыборные опросы или рейтинги?

Р.А.: - Да, для НКО – «иностранных агентов» ограничения есть, но в любом случае, опираясь на свой предыдущий опыт юриста и адвоката, могу сказать, что в судах работает не закон, а тот вариант его применения, который будет им нужен. При желании Минюст истолкует любое «участие» в деятельности, связанной с выборами, как действие с нарушением. Это будет уже вопрос политики.

– Может ли «Левада-центр» сменить статус НКО на статус коммерческой организации, чтобы избавиться от ярлыка «иностранного агента»?

Р.А.: - Скажем так, команда социологов, работающих под брендом «Левада-центр», работает в юридической оболочке в форме НКО. Команда может создать новую оболочку в виде коммерческой организации: для этого коллективу нужно будет принять решение, что НКО «Левада-центр» прекращает свою деятельность, и создается новая организация – коммерческая. Скоро команде «Левада-центра» нужно будет решить, в какой форме продолжать работу.

– Каковы шансы «Левада-центра» обжаловать решение Минюста в суде?

Р.А.: - «Левада-центру» стоит обжаловать решение в суде, бороться нужно любом случае. Я думаю, польза, так или иначе, будет. С другой стороны, когда принимались поправки в закон об НКО и вводилась терминология по поводу социологических исследований, уже было понятно, «под кого» эти поправки принимаются. Думаю, «Левада-центр» уже тогда был под прицелом, среди других. В результате этих поправок социологические исследование стало возможным приравнять к политической деятельности. В пункте 6 статьи 2 закона об НКО одним из определений такой деятельности стало «формирование общественно-политических взглядов и убеждений, в том числе путем проведения опросов общественного мнения и обнародования их результатов или проведения иных социологических исследований». Когда поправки принимались, целью провозглашалось конкретизация понятия политической деятельности, поскольку уже была негативная практика. На самом деле, это была завеса. Если сравнивать редакции закона еще на стадии поправок, станет очевидно, что, во-первых, понятие политической деятельности не конкретизировали, а расширили, а во-вторых, узаконили уже сложившуюся негативную практику.