Закавказье: сто лет спустя

Патовая ситуация, сложившаяся вокруг статуса Нагорного Карабаха, обусловлена сразу несколькими факторами. Во-первых, дипломатические инструменты здесь перестали работать. Совсем. Безрезультатными, по сути, оказались многочленные регулярные встречи в рамках Минской группы ОБСЕ, сопредседатели которой Россия, Франция и США. Также потерял динамику и результативность трехсторонний формат переговоров Россия–Азербайджан–Армения. Ни на одной из площадок так и не была выработана устраивающая все стороны конфликта формула мирного сосуществования в регионе.

Во-вторых, нарастал дисбаланс в развитии Армении и Азербайджана, добавляя внутренних стимулов для конфликта. Азербайджан, проигравший в 1990-е войну Армении, сегодня уже совершенно другая страна. За прошедшие годы, использовав нефтедоллары, Баку реализовал крупные инфраструктурные и энергетические проекты, позволившие республике встроиться в глобальные энергетические и транспортные маршруты. Армения все эти годы развивалась в гораздо менее благоприятных условиях, не имея богатых залежей углеводородов, выхода к морю и возможности нормально взаимодействовать с окружающими странами из-за того, что с двумя из прилегающих стран – Азербайджаном и Турцией – границы закрыты. Это, естественно, сказалось на экономическом развитии республики. Со своим главным политическим и экономическим партнером – Россией Армения имеет не очень устойчивую сухопутную коммуникацию через Грузию. Численность населения Азербайджана в три раза превосходит численность населения Армении. Все это способствовало тому, чтобы внутри азербайджанского общества нарастало ощущение собственного превосходства, а также желание взять реванш и вернуть утраченные территории любой ценой.

В-третьих, возникли новые обстоятельства, добавляющие остроты конфликту. Так, по оценкам Международной кризисной группы, в последние годы отмечена тенденция заселения азербайджанских районов вокруг Нагорного Карабаха (по итогам войны в 1990-х Армения получила контроль не только над самим спорным регионом, но и над семью азербайджанскими районами вокруг него). То есть искусственно создается гуманитарная необратимость возврата азербайджанских территорий Баку, с чем ни общество, ни руководство республики никогда не согласится. Заселение этих территорий армянами добавляет аргументов партии войны в Азербайджане, настаивающей на использовании любых средств для возврата утраченных земель.

В-четвертых, и это, пожалуй, самая серьезная причина тупиковости ситуации, неготовность противоборствующих сторон к каким-либо компромиссам. И для Армении, и для Азербайджана тема принадлежности Нагорного Карабаха – ключевой аспект национальной идеологии и государственной идентичности. Каждое новое обострение, каждая новая жертва конфликта повышают и без того запредельно высокую цену вопроса. Образ противника у каждой из сторон демонизирован, а возможности для переговоров с врагом просто отсутствуют. В таких условиях любой компромиссный вариант урегулирования, который может быть предложен посредниками, будет неприемлемым и для политических элит, и для обществ обеих республик. А любой политик или общественный деятель, допускающий возможность уступок, будет считаться предателем у себя на родине.

В таких обстоятельствах «размораживание» конфликта порой становится единственно возможным выходом для накопившегося недовольства. При этом мы видим, что серьезных механизмов для предотвращения эскалации и замирения сторон попросту нет. Ни Россия, ни Минская группа ОБСЕ не имеют эффективных инструментов «на земле», чтобы остановить боевые действия. У посредников нет постоянной мониторинговой миссии, нет также мандата на регулярное посещение линии соприкосновения, разделяющей воюющие стороны, чтобы выявлять факты нарушения перемирия.

Нынешнее обострение стало следствием имевшей место в июле эскалации на армяно-азербайджанской границе, вдалеке от спорных территорий. Обе стороны понесли тогда человеческие потери, но азербайджанская сторона пострадала сильнее. С учетом вышеперечисленных факторов Баку не смог оставить гибель своих военных без ответа и решился на самую масштабную с 1990-х попытку переломить статус-кво. Целью начавшейся операции стало освобождение прилегающих к Нагорному Карабаху азербайджанских районов – Физулинского, Джебраильского и др. Логику Баку понять несложно: если за несколько десятилетий эти районы не удалось вернуть мирным путем, значит, надо попробовать вернуть их силой.

Международное сообщество в условиях пандемии коронавируса, приближающихся выборов президента США, политического кризиса в Белоруссии отреагировало на армяно-азербайджанское обострение достаточно вяло. Американцы слишком заняты внутренними делами и полноценно к урегулированию конфликта так и не подключились. Париж, напротив, проявил дипломатическую активность, но при этом вступил в перепалку с Баку, заявив, что на стороне Азербайджана воюют наемники из Сирии. В результате Франция стала восприниматься в Азербайджане как страна, настроенная проармянски, а не находящаяся над схваткой. Россия и Иран с самого начала обострения заняли максимально нейтральные, равноудаленные позиции, призывая скорее прекратить боевые действия. Правда, стоит оговориться, что реальных возможностей повлиять на соседей у Тегерана совсем мало, да и никто из внешних игроков (особенно на Западе) не хочет, чтобы Иран усиливал свой вес на международной арене за счет миротворческих усилий. Турция же, напротив, использует эскалацию, чтобы максимально нарастить влияние на Южном Кавказе, и открыто поддерживает Баку политически, психологически, а по данным армянской стороны, и силовым образом (в Азербайджане получение военной помощи отрицают).

Страна между полюсами

Обострение конфликта между Азербайджаном и Арменией в очередной раз поставило Россию в очень непростое положение. Обе страны являются важными партнерами Москвы на Южном Кавказе. Армения – союзник России по ОДКБ, член ЕАЭС, в республике расположена единственная в регионе российская военная база. Вместе с тем Азербайджан – ключевой российский экономический партнер на Кавказе, важный партнер Москвы в переговорах по Каспию, участник стратегических проектов «Север–Юг», который страны реализуют совместно с Ираном.

Для Москвы главное – сохранить влияние в регионе. Учитывая, что Грузия фактически выпала из орбиты российской внешней политики, партнерами России на Южном Кавказе выступают Армения и Азербайджан – страны, настроенные друг к другу враждебно. Каждый конфликт между ними может привести к такой ситуации, что одна из сторон решит, что Москва поддерживает не ее, а противника, после чего отношения будут испорчены. В таких условиях Россия как в трехстороннем формате, так и в рамках Минской группы ОБСЕ вместе с Францией и США последовательно старается проводить сбалансированную, равноудаленную политику, начиная с соглашения о перемирии 1994 года, которое во многом было подписано благодаря дипломатическим усилиям российского руководства.

Но надо понимать, что у Москвы не так много способов влиять на участников конфликта, как и возможностей остановить боевые действия. Если сами Армения и Азербайджан не готовы сесть за стол переговоров, то любые призывы Москвы ничего не дадут. В постконфликтный период, как это было после «четырехдневной войны» в апреле 2016 года, возникает запрос конфликтующих сторон на переговоры и фиксацию нового статус-кво. В руках Москвы остаются механизмы по восстановлению баланса сил между Арменией и Азербайджаном за счет выравнивания уровня военно-технического сотрудничества ними, хотя, конечно, данный инструмент носит косвенный характер, поскольку позволяет создать условия для взаимного сдерживания.

Страна, рожденная протестом

Основная проблема армяно-азербайджанского конфликта, как уже было сказано, – неготовность делать уступки. При этом цена Нагорного Карабаха настолько высока, что даже не важно, кто находится у власти в Баку и Ереване. Так, смена власти в Армении в мае 2018-го, когда лидером страны стал Никол Пашинян, на первый взгляд открывала окно возможностей для урегулирования конфликта. Впервые после армяно-азербайджанской войны 1990-х главой государства стал политик, в той войне не участвовавший и не связанный с карабахским кланом. Первые заявления Пашиняна по вопросу Нагорного Карабаха тоже давали определенные надежды на прогресс в переговорах. Но вывести переговорный процесс из привычной колеи так и не удалось. Более того, в 2019 году Пашинян прямо заявил: «Арцах (армянское название Карабаха. – «Профиль») – это Армения, и всё!», что, конечно, было воспринято в Баку как верный признак того, что большую гибкость, чем его предшественники, новый армянский лидер проявлять не станет.

Есть ли выход из этого тупика, и как будет развиваться ситуация дальше? Очевидно, что без готовности Баку и Еревана идти навстречу друг другу конфликт и дальше будет регулярно «размораживаться». Чтобы разорвать порочный круг, Армения и Азербайджан должны сделать хотя бы маленькие шаги навстречу друг другу. Например, перестать демонизировать друг друга в прессе, в публичном пространстве внутренней политики. Эти шаги, которые, впрочем, для обеих сторон невероятно трудны, позволили бы в перспективе создать условия для более значимых компромиссов и поиска дипломатической формулы, допускающей полутона, а не только черно-белое восприятие любого решения. Без этого затянувшийся конфликт так и останется одним из самых взрывоопасных в регионе, а перспектива установления мира на Кавказе делается совсем туманной.

Автор – к.и.н., старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН.