Починить Польшу

Польские власти оказались в изоляции в объединенной Европе, ликвидируют независимые суды и зажимают свободу слова, бьет тревогу председатель Европейского совета (высшего политического органа ЕС), бывший премьер-министр Польши Дональд Туск. Экономическая политика правящей партии спровоцирует в будущем серьезные проблемы, предупреждает архитектор польской «шоковой терапии», бывший министр финансов Лешек Бальцерович.

И в то же время, согласно последним опросам общественного мнения, правящая партия «Право и Справедливость» на парламентских выборах, случись они в ближайшее время, получила бы еще больше голосов, чем на предыдущих выборах в октябре 2015 года. И оставила бы далеко позади своих политических оппонентов.

«Воля народа» выше закона

Радикальные преобразования во внутренней и внешней политике Польской Республики начались после внушительной победы правоконсервативных сил: партии «Право и Справедливость» (Prawo i Sprawiedliwosc) в союзе с двумя небольшими партиями, «Согласие» и «Солидарная Польша», на президентских и парламентских выборах в 2015 году.

Получив большинство мест в сейме и взяв под контроль президентский пост, руководство партии принялось интенсивно реализовывать планы по фундаментальному переустройству государства. Для ясности стоит отметить, что ни президент страны, ни премьер-министр не являются автономными фигурами, которые принимают ключевые решения. Уникальность политической ситуации заключается в том, что основные рычаги управления находятся в руках председателя партии «Право и Справедливость» Ярослава Качиньского. Формально он не занимает никаких государственных постов, но именно он определяет кадровую политику (состав правительства), а также содержание и направление правоконсервативных реформ в стране. Ярослав Качиньский – брат-близнец президента Польши Леха Качиньского, который погиб в авиакатастрофе под Смоленском в 2010 году. Это, в свою очередь, влияет на идеологическую составляющую внутренней и внешней политики руководства страны.

Процесс переустройства государства, который получил название «добрые перемены» (dobre zmiany), во многих аспектах был и остается достаточно противоречивым. Некоторые из принимаемых законов идут вразрез не только с положениями конституции, но и с нормами международного права, прежде всего это касается соглашений и обязательств, подписанных Польшей при вступлении в Европейский союз. Однако, несмотря на заключения польского Конституционного суда, рекомендации Венецианской комиссии и Европейской комиссии, правительство продолжало внедрять масштабные правовые изменения в стране, оправдывая это «волей народа». Такой подход в принятии решений, когда «воля народа» ставится выше закона, делает законодательные инициативы правящего большинства и механизмы их внедрения не соответствующими принципам демократии.

Среди ключевых изменений можно назвать поправки в закон о Конституционном суде (что привело к конституционному кризису в стране); объединение должностей министра юстиции и генерального прокурора, а также наделение последнего правом назначать председателей судов общей юрисдикции; реализацию реформы Верховного суда и Национального судебного совета (Krajowa Rada Sadownictwa), что влечет аннулирование каденций действующих судей и назначение новых после принятия законов, – данная инициатива, по мнению специалистов, может лишить судебную систему независимости. Кроме того, попытки политического воздействия на деятельность СМИ; усиленная работа ПиС над новым избирательным кодексом и т. д. Все это должно также обеспечить базу для продолжительного нахождения у власти.

Радикализм реформ, который многие из польских политиков и публицистов называли «ломанием через колено», оправдывается правящей элитой необходимостью «починки польского государства», которое якобы находилось в стадии упадка после многолетнего правления «левых» и либеральных партий во главе с «Гражданской платформой». Фактически можно говорить о «социально-консервативной ретрансформации», в которой отчетливо прослеживаются авторитарные тренды и которая затрагивает не только государственные институты, но и общество в целом. В основе этой ретрансформации лежит возвращение к национальным и духовным (католическим) ценностям, идея социальной справедливости и широкой государственной опеки. Отсюда берет начало реализация целого ряда социальных программ: «500 +» (ежемесячные выплаты 500 злотых (~ 120 евро) на второго ребенка для малоимущих семей), понижение пенсионного возраста, а также ужесточение правил и условий проведения абортов. Многие из реализуемых положений, особенно социальная поддержка государства, находят безусловное одобрение у значительной части населения, несмотря на их явный популизм, что дает ПиС ресурсы для дальнейших действий.

Джон Леннон попал под раздачу

Реализация национальной политики возрождения непосредственно связана с борьбой с коммунистическим наследием, которая выражается в ликвидации коммунистических символов (памятников и названий улиц), в действиях, направленных на выявление связей польских политиков со старой коммунистической номенклатурой, а также спецслужбами Польской Народной Республики (ПНР). К примеру, Институт национальной памяти опубликовал документы, которые якобы подтверждают, что лидер легендарного польского профсоюза «Солидарность» и первый президент Польши Лех Валенса сотрудничал со спецслужбами ПНР под псевдонимом Болек.

Погоня за чистотой символического пространства Польши не обошлась без абсурдных предложений, к примеру, переименовать ул. Джона Леннона из-за его песни Imagine, которая якобы восхваляет коммунизм, или разрушить Дворец науки и культуры, построенный в центре Варшавы в 1955 году, так как он представляет собой символ господства тоталитарной России над Польшей.

«Кругом враги»

Политика декоммунизации и необходимость радикального переустройства государства нередко объясняется существованием неких тайных вражеских и антипольских договоренностей, что, в свою очередь, также свойственно авторитарным политическим культурам. Это выражается в использовании характерной риторики, в которой общество разделяется на категории «мы» и «они»; на поляков «худшего сорта» и «тип людей с высшими патриотическими устремлениями», стоящих на стороне универсального добра. Важное место в такой специфической картине мира играет «Смоленская катастрофа», которая, с одной стороны, должна укрепить патриотическую идею мученичества во имя страны, а с другой – подтвердить деятельность антинациональных сил в самой Польше, прежде всего в либеральных кругах.

История раздора

В отношениях между Россией и Польшей эпизоды новейшей истории играют роль чрезвычайную, идет ли речь о пакте Молотова–Риббентропа, Катыньском деле или же крушении президентского авиалайнера под Смоленском в 2010 году. Но бывает и так, что под жернова большой политики попадают и сами историки. На минувшей неделе российский МИД объяснил, почему из России был выслан сотрудник Института истории Ягеллонского университета в Кракове и регионального подразделения польского Института национальной памяти Хенрик Глембоцкий. По словам представителя внешнеполитического ведомства Марии Захаровой, историку был закрыт въезд в Россию в ответ на «недружественный акт» польских властей.
В начале октября по требованию местных спецслужб из Польши был выслан профессор Новосибирского государственного технического университета историк Дмитрий Карнаухов, преподававший в местных университетах. Российского историка обвинили в поддержании контактов с российскими спецслужбами и ведении пророссийской пропаганды.

Сразу же после прихода к власти правительством ПиС были аннулированы все прежние заключения государственной следственной комиссии по делу катастрофы в Смоленске и была создана новая комиссия, которая должна была подтвердить гипотезу о злонамеренных действиях (диверсии) внешних сил. На одном из мероприятий, посвященных памяти катастрофы, Ярослав Качиньский сказал: «Имел место взрыв, который был реализован специфическим образом. Мы знаем об этом с высокой степенью вероятности». Он также отметил, что новые факты свидетельствуют о том, что диспетчерские службы «умышленно неправильно направляли самолет президента на посадку».

В качестве подтверждения своей версии ПиС указывает на внешнюю политику России. Если она «аннексировала» Крым, развязала военный конфликт на востоке Украины, говорят сторонники Качиньского, то почему Кремль не мог организовать и крушение самолета, использовав польскую «пятую колонну»? Это хорошо ложится на общественное сознание, поскольку исторически Россия всегда воспринималась в Польше как главная угроза польской государственности и независимости. Все это до крайности усиливает неприязненное отношение к РФ. Как результат, Варшава стремится укрепить собственную экономическую и стратегическую безопасность, опираясь на США. Именно с этим связано размещение элементов американской ПРО и развертывание военного контингента НАТО (до 3,5 тыс. человек) на территории Польши, а также идея полного отказа от российского газа и замена его поставками американского.

Меж двух стихий

В свою очередь, ориентация и непосредственная опора на США во внешней политике служат не только фактором противодействия России, но и политико-дипломатическим противовесом в отношениях с Брюсселем. Но если причина холодной войны с Россией проста и очевидна, то причина конфликтов с Брюсселем многоуровневая и включает в себя идеологические, политические, а также исторические аспекты.

Начнем с того, что, по мнению сторонников ПиС, леволиберальная идеология с ее толерантностью и политкорректностью, которая сейчас господствует в Западной Европе, привела не только к экономическому кризису, но и к духовному: она стала причиной разрушения традиционных христианских ценностей (семьи и брака), без которых немыслимо существование западного общества. С этим также связывается провал европейской миграционной политики (глубочайший миграционный кризис 2015 года), за который Польша не должна брать на себя ответственность.

Отказ принимать у себя беженцев из Африки и с Ближнего Востока стал отправной точкой в серии последующих конфликтов с Брюсселем, прежде всего связанных с законодательными актами и другими инициативами «Права и Справедливости». Среди прочего отказ польского руководства остановить вырубку в Беловежской пуще даже после решения Суда Европейского союза.

Критика и призывы Брюсселя придерживаться норм европейского права и рекомендаций соответствующих органов воспринимались Варшавой как попытка давления и вмешательства во внутренние дела страны, за которыми, безусловно, не могут не стоять антипольские деструктивные силы в Европе.

В этом случае такой силой, по убеждению ПиС, является Германия, что вытекает также из давних исторических событий и нанесенных обид. Кроме того, Германия позиционируется как главный союзник России в Европе, приводятся доводы не только из истории ХХ века, пакт Молотова–Риббентропа, но и строительство газопровода «Норд-Стрим», что воспринимается как «тайный сговор», направленный против национальных интересов Польши. Руководство ПиС также считает, что Германия доминирует в ЕС и навязывает свое видение европейского будущего, которое идет вразрез с представлениями о Европе польских консерваторов.

Польше тесно в Европе

Находясь как бы между двумя враждебными стихиями – Россией и Германией, – «Право и Справедливость» стремится выработать и реализовать собственную геополитическую стратегию, которая бы расширила свободу действий в рамках ЕС и на международной арене, что должно было бы превратить Польшу в самостоятельного геополитического игрока в регионе.

Внешнеполитическая стратегия польской правящей партии предусматривает запуск нескольких проектов.

1. Формирование внеконтинентальной геополитической оси Варшава–Лондон–Вашингтон, где Варшава становилась бы главным союзником США в Европе, а также ключевым стратегическим плацдармом на Востоке.

2. Формирование союза малых стран Восточной и Центральной Европы (малого ЕС) в рамках ЕС, который был бы в состоянии отстаивать свои политические и экономические интересы в Европе. Основой этого союза должна была стать Вышеградская группа, куда входят Польша, Словакия, Чехия и Венгрия, с возможностью вовлечения Болгарии и Румынии. Однако все эти страны экономически слабы, идеологически разнородны, в значительной мере зависят от финансовой поддержки ЕС и не спешат включаться в политику конфронтации между Варшавой и Брюсселем. На сегодняшний день польским консерваторам удалось найти взаимопонимание с правительством Венгрии во главе с Виктором Орбаном, которое стоит на похожих идеологических правоконсервативных позициях, не раз обвинялось в недемократических методах правления. Однако, в отличие от ПиС, венгерская «Еббик» активно развивает отношения с Москвой и не рассматривает Россию как врага.

3. Реализация исторической концепции «Междуморья», которая охватывает пространство давней Речи Посполитой: Литва, Польша, Белоруссия и Украина. Но по причине как историко-идеологических противоречий между странами, некогда составлявшими Речь Посполитую, так и различий в политических режимах и геополитических привязанностях данный проект остается лишь красивой идеей. Из всех стран «Междуморья» Польша смогла выстроить добрые и даже «теплые» отношения с авторитарной Белоруссией, хотя проект «Междуморье» белорусским режимом всерьез никогда не рассматривается.

Перезагрузка взаимоотношений с Минском, с одной стороны, является желанием Варшавы показать успехи своей внешней политики и компенсировать неудачи на других направлениях. С другой – это можно объяснить верой польских политиков в то, что Лукашенко боится Москвы и желает дистанцироваться от России, а значит, его следует поддержать в этом намерении, несмотря на авторитарную сущность белорусской власти и очевидную всестороннюю зависимость Белоруссии от России.

Идея «Междуморья» стала основой нового глобального проекта, инициированного Польшей под названием «Троеморье», который должен включить в себя страны, лежащие между Балтийским, Черным и Адриатическим морями.

Тем не менее, несмотря на грандиозные геополитические планы, Польша не имеет ни политических, ни экономических ресурсов для их реализации, и даже опора на США вряд ли будет способствовать их воплощению в жизнь. В свою очередь, страны старой Европы вряд ли согласятся финансировать проекты, которые могут создавать условия для внутренних противоречий в ЕС и его дезинтеграции. Кроме того, многие страны Восточной и Центральной Европы довольно скептически относятся к польским идеям, как и к желанию Польши занять место лидера в регионе.

Стремление Польши избавиться от давления со стороны Брюсселя, политика конфронтации в рамках ЕС может привести к самоизоляции страны, а в перспективе даже к разрыву с Евросоюзом, что обернется для страны не только экономической, но и цивилизационной катастрофой.