Сложности в отношениях Израиля и Ирана, существующие уже многие годы, в последнее время начали перерастать в открытые столкновения. Происходят они на полях Сирии. Присутствие подконтрольных Тегерану сил в этой республике нервирует Тель-Авив и подпитывает конфликт, причины которого принципиальны для каждой из сторон и в ближайшем будущем устранены не будут.

Главным раздражителем служит иранская ядерная программа. Для Израиля принципиально важно оставаться единственным обладателем ядерного оружия в регионе. Израильские ВВС наносили удары по ядерным объектам в соседних странах, чтобы исключить возможность начала там работ по созданию военной программы. Такова была судьба иракского (еще не запущенного) реактора Озирак, уничтоженного в результате военного налета в 1981 году. А совсем недавно израильтяне рассекретили информацию о том, как в 2007‑м разбомбили почти достроенный ядерный реактор в сирийской провинции Дейр-эз-Зор. Однако с Ираном подобное проделать не удалось бы. Во‑первых, Исламская Республика в военном плане намного мощнее Сирии. Во‑вторых, иранские ядерные объекты надежно укрыты, так что для их уничтожения одного авианалета было бы недостаточно.

Опасения Израиля могло бы развеять подписанное в 2015 году соглашение по иранской ядерной программе – Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД). По условиям этой сделки, заключенной между Тегераном и «шестеркой» (пять постоянных членов Совбеза ООН + Германия), Исламская Республика замораживала свою ядерную программу в обмен на снятие санкций. Однако большинство израильских политиков и военных сочли этот договор плохим, поскольку он не предусматривал полного уничтожения иранской программы.

Сложившийся после подписания СВПД статус-кво был нарушен, когда Дональд Трамп объявил: США выходят из договора. В Израиле это известие встретили со смешанными чувствами. С одной стороны, там были согласны с тем, что заключенное администрацией Обамы соглашение несовершенно, и, следовательно, намерение Трампа выдвинуть Тегерану новые условия можно лишь приветствовать. Более того, добытые Моссад архивы доказывали, что ядерная программа Ирана была не такой уж и мирной. Получается, что иранцы с самого начала водили переговорщиков «шестерки» за нос, не рассказывая им всей правды. А раз так, значит, при подготовке СВПД не были учтены важные факты и сделку надо пересмотреть. С другой стороны, ничем не спровоцированный выход США из соглашения ставит вопрос: а можно ли верить в силу международных договоренностей? Для Тель-Авива огромное значение имеет сохранение тех немногих соглашений, что были заключены им с соседними государствами (мирные договоры с Египтом и Иорданией; прочие арабские страны не признают Государство Израиль). До сих пор никто в Египте, даже ненадолго пришедшие к власти «Братья-мусульмане» (запрещены в России), сильно недолюбливающие еврейское государство, не собирался отказываться от кемп-дэвидских соглашений. Трамп же создал опасный прецедент, и игнорировать это в Израиле не могут. Кроме того, сделанный Вашингтоном шаг играет на руку иранским радикалам, усиливая их позиции, что также не соответствует израильским интересам.

Для Тель-Авива все это означает неминуемое обострение отношений с Ираном: США далеко, а Израиль под боком, и свое неприятие американских действий иранцы уже продемонстрировали, обстреляв 10 мая позиции ЦАХАЛ на Голанских высотах. Разумеется, эта атака не осталась без ответа. Градус военной напряженности резко повысился. Израиль и до того неоднократно атаковал иранские позиции в Сирии. Но в данном случае столкновение не было обусловлено исключительно двусторонними проблемами. Его можно рассматривать в контексте особых отношений израильского руководства с администрацией Трампа и ужесточения подходов американского президента к Исламской Республике. Обмен ударами между Израилем и Ираном может быть расценен в Вашингтоне как очередное доказательство того, что усиление сдерживания Тегерана оправданно.

Среди израильского политического класса существует консенсус по поводу восприятия Ирана и его курса. В Израиле не забыли безответственные заявления высших иранских руководителей, в частности, президента Махмуда Ахмадинежада, о том, что еврейское государство не имеет права на существование и должно быть уничтожено. И хотя нынешний президент Исламской Республики Хасан Роухани подобных высказываний себе не позволял и даже старался разрядить атмосферу, израильтяне по-прежнему считают, что от Ирана исходит угроза, и относятся к ней серьезно.

Неудивительно, что нарастающую активность Ирана в Сирии, возможность появления там его военных баз и укрепление связей Тегерана с Хезболлой в Израиле воспринимают как вызов. Во‑первых, при таком развитии событий иранская военная инфраструктура окажется у самых израильских границ. Во‑вторых, перспектива начала обстрелов иранцами не только Голанских высот, но и собственно израильской территории приближает Тель-Авив и Тегеран к черте, за которой начинается масштабное военное столкновение. В Израиле, несмотря на хорошую подготовку ЦАХАЛ и эффективность противоракетной системы «Железный купол», совершенно не хотят на практике выяснять, чего будет стоить война с Ираном.

Впрочем, такая война – это сценарий явно алармистский. Иранцы осторожны и, как полагают некоторые израильские аналитики, все же поостерегутся атаковать еврейское государство. Маловероятна и реализация еще одной популярной ближневосточной страшилки – создание «иранского коридора», ведущего через Ирак и Сирию к берегу Средиземного моря. Американцы просто заблокируют этот «коридор» в Ираке.

Война с «Хезболластаном»

Более правдоподобно, что цель Ирана – не развязывание большой войны с Израилем, а превращение Сирии в «Хезболластан», что, конечно, явно противоречит интересам Тель-Авива. Шиитская организация Хезболла – важнейший, с точки зрения Израиля, элемент в раскладе военно-политических сил. Эта группировка тесно связана с Ираном и получает от него вооружение (израильтяне регулярно рапортуют об уничтожении конвоев, доставлявших иранское оружие Хезболле), но при этом имеет собственную повестку дня. Ошибкой было бы считать Хезболлу марионеткой Тегерана.

Хезболла, созданная в 1982 году на базе шиитской общины Ливана, активно участвует в политической жизни страны с 1992 года, когда впервые завоевала места в парламенте. Позже ее представители получили министерские посты, причем постепенно приобрели своего рода «контрольный пакет». В 2011‑м в сформированном после кризиса ливанском правительстве представители Хезболлы получили 18 кресел из 30 и заручились поддержкой выдвинутого ими премьера Наджиба Микати. На президентских выборах 2016‑го Хезболла помогла победить христианину-марониту Мишелю Ауну. В Тегеране эти выборы назвали «великим триумфом Исламского движения сопротивления в Ливане, а также иранских союзников и друзей». По словам советника духовного лидера Ирана, избрание Ауна было «выдающимся достижением» Хезболлы. Не менее удачными для Хезболлы стали парламентские выборы в нынешнем году: она укрепила позиции в парламенте, а возглавляемое премьер-министром Ливана Саадом Харири движение «Аль-Мустакбаль» потеряло свое влияние.

Хезболла – не только политическая партия, но и организация, обладающая более мощным военным потенциалом, чем государственная армия Ливана. По оценке израильских источников (возможно, завышенной), Хезболла располагает 45 000 боевиков, включая 21 тысячу на активной службе, и 100 000 ракет, точность которых постоянно повышается. Тысячи этих ракет – большого радиуса действия. В Израиле неоднократно высказывались опасения, что в следующей войне Хезболла противопоставит израильским ВВС современные системы ПВО. Вывод из этих оценок предсказуем: «Мы имеем дело с настоящей армией».

В Израиле считают, что рост политической и боевой мощи шиитской группировки означает, что больше не стоит рассматривать ее как отдельного игрока: теперь Ливан и Хезболлу можно отождествлять. Это ставит лидера Хезболлы Хасана Насраллу в сложное положение – либо он выбирает ливанскую идентичность и тогда должен более сдержанно вести себя во внешней политике, либо выбирает идентичность шиитскую и втягивает весь Ливан в конфликт.

Это противопоставление «идентичностей» выглядит надуманным, созданным искусственно ради достижения пропагандистских целей. Тем не менее сложно отрицать, что Хезболла, набравшаяся военного опыта в Сирии, – это реальный противник, с которым Тель-Авиву приходится считаться. Израиль неоднократно воевал с Хезболлой, и их последний конфликт, война 2006 года, стал для него серьезным испытанием. Израильская армия тогда так и не смогла одержать убедительную победу, не говоря уже о том, что еврейское государство полностью проиграло информационную войну. Многочисленные жертвы среди мирного населения, разрушение инфраструктуры и потери в рядах ЦАХАЛ – после такого даже у самых ярых израильских «ястребов» не возникает соблазна повторить войну с Хезболлой, особенно в нынешних условиях.

Союзники поневоле

Усиление позиций Ирана и Хезболлы заставляет Израиль принимать дополнительные меры, чтобы обеспечить свою безопасность. Но у этой медали есть и другая сторона. Впервые за всю историю арабо-израильского конфликта сложилась ситуация, когда интересы Тель-Авива и его противников из числа суннитских монархий совпадают: все они не хотят, чтобы Иран и связанные с ним силы наращивали влияние на Ближнем Востоке. Хезболлу – доминирующую в Ливане политическую партию – террористической организацией официально считают многие страны не только на Западе, но и в арабском мире (ССАГПЗ, Лига арабских государств).

Монархии Залива, прежде всего Саудовская Аравия, опасающаяся дальнейшей проекции военной силы Ирана в регионе и роста его претензий на роль лидера исламского мира, видят в Израиле партнера по сдерживанию Исламской Республики. Улучшение арабо-израильских отношений происходит, несмотря на то что палестинская проблема так и не урегулирована. Хотя судьба Палестины по-прежнему волнует весь арабский мир, но военно-политическая конъюнктура, изменившаяся из-за усиления Ирана и его союзников, заставила суннитских монархов скорректировать приоритеты.

Это уже почувствовали в самой Палестине. Так, ХАМАС, опасаясь остаться без поддержки арабских покровителей, спровоцировал израильтян на жесткие действия против палестинцев, штурмовавших 14 мая границу с Газой. Таким образом ХАМАС рассчитывал вбить клин в отношения Тель-Авива и арабского мира. Израиль в тот день действительно непропорционально жестко подавил палестинские выступления, убив более 60 человек и ранив сотни безоружных людей. Даже в самом Израиле многие назвали случившееся позором. Тем не менее этот инцидент не привел к такому обострению отношений Израиля с арабскими государствами, которое могло бы поставить крест на их дальнейшем сотрудничестве.

Помимо налаживания контактов с суннитскими монархиями, Израиль сейчас хочет добиться того, чтобы внешние игроки, поддерживающие с Ираном отношения, оказали на него сдерживающее воздействие. Речь прежде всего идет о России.

Во время визита премьер-министра Нетаньяху на празднование Дня Победы в Москве этот вопрос обсуждался с российским руководством. Зеэв Элькин, израильский министр охраны окружающей среды и видный политический деятель, даже назвал его центральной темой переговоров, подчеркнув необходимость противодействия попыткам Ирана закрепиться на северных границах Израиля и наладить по соседству ракетное производство.

Вместе с тем вопрос вывода иранских войск из Сирии не может быть решен в отрыве от вопросов политического урегулирования и стабилизации в стране. Тегеран внес весомый вклад в разгром террористических организаций в Сирии и Ираке, участвовал в создании зон деэскалации в рамках Астанинского формата, способствовал снижению уровня противостояния на земле. Иранские войска и силы Хезболлы находятся в Сирии по приглашению Дамаска, и формально только правительство республики может принять решение о прекращении их присутствия.

На встрече с Асадом в Сочи 17 мая президент Путин назвал условия вывода иностранных войск из Сирии: «Исходим из того, что в связи со значительными победами и успехом сирийской армии в борьбе с терроризмом, с началом более активной части, с началом политического процесса в его более активной фазе иностранные вооруженные силы будут выводиться с территории Сирийской Арабской Республики».

В Израиле, где к Асаду всегда относились без всякой симпатии, понимают парадоксальность сложившейся ситуации. Сильный сирийский режим не будет заинтересован в том, чтобы на его земле находились иностранные войска. Значит, продолжающиеся попытки западной коалиции и сирийских оппозиционеров ослабить Асада заставляют его искать поддержку Ирана и Хезболлы, закрепляя их в Сирии. Иначе говоря, сейчас Израилю сильный Асад выгоднее, чем слабый, какие бы чувства он лично у израильтян ни вызывал.