В 2018 году уже состоялись три межкорейские встречи на высшем уровне, Ким Чен Ын трижды побывал в Китае, где пообщался с Си Цзиньпином, госсекретарь США Майк Помпео четыре раза приезжал в Пхеньян. И это не говоря о беспрецедентной встрече Ким Чен Ына и Дональда Трампа в Сингапуре. Ожидается, что скоро состоится второй саммит лидеров Соединенных Штатов и Северной Кореи. А после переговоров Помпео и Ким Чен Ына 7 октября было объявлено, что обе стороны рассчитывают на «большой прогресс в решении вопросов, в которых крайне заинтересован весь мир».

Очевидные успехи

К сожалению, все эти встречи и переговоры так и не дали устойчивого результата, хотя обстановку, безусловно, оздоровили. Камень преткновения – последовательность встречных шагов и характер взаимных уступок. США предъявляют завышенные требования, заставляя сомневаться в том, что КНДР нечего будет опасаться в случае полного ядерного разоружения. В свою очередь, северокорейцы, понимая, что обладание ядерным оружием – это для них вопрос жизни и смерти, не торопятся от него избавляться (да и вообще есть сомнения в том, что КНДР когда-нибудь дойдет в этом вопросе до конца).

Тем не менее каждый новый шаг переговорщиков навстречу друг другу, по крайней мере формально, приближает момент урегулирования ситуации на Корейском полуострове. Так, документы, подписанные по итогам третьего саммита представителей Севера и Юга, прошедшего 18–20 сентября в Пхеньяне, развили положения, согласованные на первых встречах Ким Чен Ына и Мун Чжэ Ина (27 апреля была подписана «Пханмунджомская декларация о мире, процветании и объединении Корейского полуострова»). Достигнут небывалый уровень взаимопонимания лидеров Северной и Южной Корей. КНДР на протяжении всей истории практически игнорировала Юг, справедливо полагая, что серьезные вопросы надо обсуждать с Соединенными Штатами. Политика Мун Чжэ Ина способствовала изменению этого подхода. Сейчас Пхеньян воспринимает Южную Корею чуть ли не как своего лоббиста в Вашингтоне. Лидеры двух Корей даже провели встречу, на которой присутствовали и их супруги, что подчеркивало особую близость отношений. Неожиданной стала и совместная поездка Ким Чен Ына и Мун Чжэ Ина на гору Пэктусан – священное место для всех корейцев. Ажиотаж вызвало согласие северокорейского лидера впервые посетить Сеул.

Помимо символических жестов и приятных слов есть и конкретные достижения. 19 сентября министры обороны КНДР и Южной Кореи подписали Соглашение о сотрудничестве в военной сфере, равняющееся, по сути, договору о ненападении. Стороны договорились прекратить все враждебные действия друг против друга на земле, в небе и на море, а также любые действия по проникновению, нападению или оккупации. Чтобы избежать случайных конфликтов, условлено было прекратить направленные друг против друга военные учения в районе демаркационной линии, боевые артиллерийские учения и полевые маневры в пределах 5 км от демаркационной линии, прекратить все боевые стрельбы и морские маневры вблизи линии разделения на море, установить бесполетные зоны над районом демаркационной линии и так далее. Южная и Северная Кореи договорились начать удаление наземных мин вблизи совместной зоны безопасности (соответствующая работа началась 1 октября).

Во время межкорейских саммитов были достигнуты и разной степени конкретности договоренности по экономическому сотрудничеству. Запланированы проведение церемонии соединения железных и автодорог до конца года и нормализация работы совместного Кэсонского промышленного комплекса на территории КНДР. Особого внимания заслуживает перспектива формирования специальной экономической зоны в Желтом море. КНДР и РК ведут давний территориальный спор в этом районе, а создание там специальной зоны стало бы идеальным его решением (правда, аналогичным образом этот конфликт уже пытались урегулировать в 2007 году). Но есть одно «маленькое препятствие» на пути экономического сближения Сеула и Пхеньяна – сохраняющиеся и даже усиливающиеся санкции против КНДР. Поэтому большую часть договоренностей реализовать будет непросто, а ряд из них выглядит прожектерством, хотя Мун Чжэ Ин и привозил с собой «на смотрины» в Пхеньян капитанов южнокорейского бизнеса.

Обсуждались и проекты гуманитарной направленности. Например, налаживание постоянного канала взаимодействия разделенных семей (что особенно важно для южнокорейской публики), культурные обмены и совместные празднования памятных дат, создание специальной туристической зоны на восточном побережье. Южная и Северная Кореи объявили о намерении подать заявку на совместное проведение Олимпиады‑2032. Фактически это означает, что Сеул не рассчитывает на скорое падение режима в Пхеньяне и признает, что и через 15 лет на Корейском полуострове будут существовать два раздельных государства.

Еще один любопытный момент, ставший признаком перемен: южнокорейский президент впервые напрямую и без цензуры обратился к северокорейской аудитории. Словам Мун Чжэ Ина внимали 150 тыс. зрителей, собравшихся на пхеньянском стадионе, куда лидеры обеих Корей пришли посмотреть гимнастическое шоу.

Все вышеперечисленное говорит о том, что КНДР и Южная Корея взяли курс на национальное примирение и стремятся совместно вести дела без вмешательства извне. Такой подход соответствует идеологии национализма, популярной по обе стороны межкорейской границы.

Утром деньги, днем стулья

После летней паузы возобновилось и движение к реализации американо-северокорейских договоренностей, достигнутых во время саммита 12 июня в Сингапуре. Суть их такова: ядерное разоружение в обмен на гарантии безопасности. Формулировки договоренностей довольно расплывчаты, но зато они открывают простор для взаимодействия Вашингтона и Пхеньяна. Правда, до сих пор только корейцы делали то, о чем условились с американцами, а те лишь требовали большего, не переставая напоминать о «долге КНДР по разоружению» и санкциях.

Так, Ким Чен Ын в качестве жеста доброй воли объявил о намерении в присутствии иностранных специалистов демонтировать ракетный полигон в Тхончанни и позволить международным экспертам убедиться в том, что ядерный полигон Пунгери демонтирован. Это важный прецедент, поскольку до сих пор проблемы верификации мешали всерьез обсуждать процесс ядерного разоружения КНДР.

Знаменательным стало заявление Ким Чен Ына о готовности закрыть и демонтировать главный ядерный центр страны в Ненбене. Но сделать это корейцы готовы лишь в случае выполнения американцами договоренностей, достигнутых в Сингапуре. В первую очередь речь идет о подписании американо-северокорейской (возможно, с подключением южан) декларации об окончании войны. Этот документ зафиксирует то, что уже давно стало реальностью, и формально завершит конфликт. В Пхеньяне справедливо полагают, что без этого нет смысла обсуждать разоружение – если война не закончена, значит, в любой момент может возобновиться. США, однако, считают, что такая декларация – чересчур щедрый «подарок» Пхеньяну и тот должен его еще заслужить.

«Продать дохлую лошадь»

К чему в итоге может привести диалог с КНДР? В идеале: Северная Корея поэтапно отказывается от производства и размещения ядерного оружия – вплоть до полной его ликвидации (хотя последнее маловероятно). За это она получает нормализацию отношений с США, гарантии ненападения (подкрепленные обязательствами великих держав), масштабное сотрудничество с внешним миром, в первую очередь с Южной Кореей, означающее содействие развитию экономики КНДР.

Реалистичен ли такой сценарий? Тем более в обсуждаемые сроки – до конца первого срока Трампа? Пока кажется, что не очень. Вашингтон по-прежнему называет предварительным условием любых уступок со своей стороны «полную декларацию ядерной деятельности и объектов» КНДР. Иначе говоря, американцы хотят до отмены санкционного режима получить важнейшую стратегическую информацию, подрывающую обороноспособность КНДР. Более того, сейчас США сконцентрированы на преследовании сотрудничающих с КНДР стран и компаний, даже если те и не нарушают ограничений, введенных ООН.

Американцы продолжают сомневаться в том, что Ким Чен Ын искренне готов двигаться к денуклеаризации. Скептики указывают на то, что анонсированные Пхеньяном уступки он уже обещал сделать раньше, и вообще уступки эти «несущественны». Закрытие центра в Ненбене и вовсе назвали попыткой «продать дохлую лошадь» – дескать, северокорейцам для продолжения развития ядерного потенциала этот центр уже не нужен.

С учетом сказанного выше главная интрига сегодня – удастся ли запустить диалог на основе концепции поэтапного урегулирования? Практически весь военно-политический истеблишмент США (те, кого Трамп называет «вашингтонское болото») резко против. Чтобы не допустить сближения Соединенных Штатов и КНДР, эти люди даже готовы пойти на ухудшение отношений с Сеулом. При этом противники диалога с Пхеньяном утверждают, что разлад в отношениях американцев и южнокорейцев – это ровно то, чего добиваются северяне.

Похоже, что многие в Вашингтоне особо и не стремятся к решению корейской проблемы на основе взаимности и диалога. Особенно заметно это стало сейчас. Когда «два берега» – Север и Юг – конфликтовали, казалось, что именно разделяющий их бурный поток провокаций и враждебных намерений не дает навести переправы. Однако, когда уровень вражды спал, на поверхность выступила огромная скала – американская обструкция мирному урегулированию. Для стратегов в США резкое снижение напряженности и демилитаризация на Корейском полуострове – «удар под дых», лишающий Пентагон оснований наращивать силы и ослабляющий американские позиции в противоборстве, можно уже сказать, «гибридной войне», с Китаем и Россией. Так что удивительную готовность Ким Чен Ына пойти на полную денуклеаризацию можно легко объяснить – он ничем не рискует, поскольку дождаться момента, когда США действительно откажутся от враждебных планов в отношении КНДР и дадут реальные гарантии для режима в Пхеньяне, может, и не удастся.

Не все так плохо

Получается, что прогноз неутешительный? Не совсем так. Объективно говоря, для большинства вовлеченных стран (кроме США) вполне приемлема нынешняя ситуация – «ни мира, ни войны». Еще год назад можно было лишь мечтать о том, что Север прекратит ракетно-ядерные испытания и военные провокации, продемонстрировав готовность к диалогу и даже реформам, а его противники приостановят агрессивные военные учения и бряцание оружием. Сегодня это уже реальность. Остается надеяться, что США и КНДР будут вести затяжной диалог о порядке денуклеаризации и «гарантиях безопасности», а тем временем стабильность будет укрепляться.

Вялотекущее обсуждение денуклеаризации, сопровождающееся ослаблением санкционного давления и проведением реформ в КНДР, – это ровно тот ход событий, о желательности которого Россия всегда говорила. Утверждение КНДР в статусе вроде того, что сейчас есть у Пакистана, явно лучше, чем военный конфликт.

В дальнейшем все будет зависеть от более масштабных геополитических процессов. Усиление КНР, упрочение российско-китайского сопряжения политики в регионе вкупе с ослаблением деструктивного влияния США, может быть, позволит КНДР и в самом деле сократить до минимума свой ядерный потенциал или, по крайней мере, не наращивать его и соблюдать режим нераспространения. Такой сценарий перекликается с целями предложенной Китаем и Россией в прошлом году «дорожной карты», первые два этапа которой («двойная заморозка» – ядерных испытаний КНДР и военных учений южан и США у ее границ, а также проведение прямых переговоров американцев и северян) уже реализованы. Вряд ли стоит спешить с реализацией третьего этапа – выполнением задач комплексного решения проблем безопасности, включая ядерную проблему и создание многосторонних гарантий безопасности. На обозримую перспективу важнее сохранение стабильности с медленной позитивной динамикой.

При этом следует помнить, что окончательное урегулирование должно быть достигнуто на многосторонней основе. Приверженность шестистороннему формату как незаменимому для комплексного решения проблем безопасности Корейского полуострова должна оставаться, на наш взгляд, краеугольным камнем долгосрочной стратегии России и Китая. И, наверное, можно было бы уже сейчас конкретизировать задачи – третий этап «дорожной карты» с развернутыми идеями относительно элементов многосторонней системы поддержания мира и механизма сотрудничества в Северо-Восточной Азии.