Если все пойдет хорошо, то уже в ближайшее время Google, Amazon и Starbucks со товарищи могут столкнуться с проблемой. Министру финансов Германии Вольфгангу Шойбле и его коллегам по «Большой двадцатке» порядком надоело, что их водят за нос. Они больше не желают мириться с привычкой международных компаний «перераспределять» свою прибыль между филиалами в разных странах и платить налоги там, где фискальный климат помягче.

В кулуарах ежегодного совещания МВФ и Всемирного банка в столице Перу Лиме главы минфинов индустриальных держав и стран с переходной экономикой приняли план действий, направленный на устранение законных налоговых лазеек для международных концернов. Пакет мер включает в себя среди прочего борьбу с недобросовестными моделями оптимизации налогов, запрет на перемещение прибыли и даже международную процедуру разрешения споров. Теоретически шансы на успех у такой инициативы имеются: на долю «Большой двадцатки» приходится 85% объема мировой экономики. Это своего рода картель сборщиков налогов, который хочет, чтобы впредь никто не мог прошмыгнуть мимо. Агрессивная политика налоговой оптимизации в таких группах компаний, как Google и Amazon, может остаться в прошлом, если все будут действовать заодно.

Посланники правительств «Большой двадцатки» в Лиме должны были официально засвидетельствовать единство в преддверии саммита, который состоится в ноябре в Анталии и на котором главы государств и правительств намерены окончательно договориться. По сути, проект документа с труднопроизносимым названием «План действий BEPS» являет собой самую амбициозную за последние годы попытку остановить глобальную карусель. BEPS расшифровывается как «Base Erosion and Profit Shifting» – «Размывание налоговой базы и перемещение прибыли».

По поручению членов «Большой двадцатки» Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) разбила масштабный проект на 15 отдельных планов. В конце сентября они были приняты комитетом ОЭСР по налоговым вопросам, в состав которого входят представители соответствующих государств. Однако, несмотря на благие намерения, в Лиме не был дан стартовый выстрел для запуска новой международной налоговой политики. На сегодняшний день соглашение являет собой не более чем декларацию о намерениях. Обязательственную силу оно получит только после реализации его положений в национальном и даже международном праве.

Кроме того, вопреки заверениям, единство нельзя считать полным. 15 отдельных планов являют собой компромисс, по важным пунктам был достигнут псевдоконсенсус: страны не сумели согласовать совместные действия. В частности, каждое государство сохранит право самостоятельно бороться с налоговым демпингом.

Некоторые переговорщики даже начинают сомневаться, что все участники процесса настроены действительно серьезно. Еще хуже другое: данное соглашение может подхлестнуть конкуренцию между государствами, стремящимися предоставить наиболее привлекательные налоговые условия.

Так, Барак Обама хотел облечь в форму президентского указа спорное предписание, согласно которому международные концерны обязаны обеспечить трансграничную прозрачность своих доходов и налоговых выплат. Такие планы разгневали республиканцев, возглавляющих комитеты по финансам в палате представителей и в сенате. Они подписали письмо, в котором напомнили правительству: налоговое законодательство относится к компетенции парламента. Понятно, что для дальнейшей реализации решений такое начало не предвещает ничего хорошего.

Кроме того, многие участники процесса не уверены, что англичане всерьез хотят бороться с пагубными проявлениями налоговой конкуренции. Ведь кабинет премьер-министра Дэвида Кэмерона объявил своей целью вывести Великобританию в лидеры «Большой семерки» по налоговой привлекательности. Правительство в Лондоне без согласования с кем бы то ни было снизило ставку налога с юридических лиц до 20% с дальнейшим ее доведением до 18%.

Источники, знакомые с ходом переговоров, предупреждают, что проект BEPS «Большой двадцатки» может повторить судьбу ОПЕК. Нефтедобывающие страны тоже устанавливают обязательные правила и квоты на добычу только для того, чтобы хронически их нарушать. «Проблема в том, что BEPS – это игра не стран против концернов, а одних стран против других, – говорит глава Центра европейских экономических исследований в Мангейме Клеменс Фюст. – По сути, речь все время идет об интересах тех или иных государств».

Наиболее явно это демонстрируют проблемы так называемых патентных ящиков. Ряд правительств предоставляет компаниям скидки на доходы от патентов и лицензий. Это привело к возникновению необозримых холдинговых структур, имевших целью исключительно минимизацию налоговой нагрузки. Завышая лицензионные сборы, компании как бы перебрасывают свою прибыль из стран с высокими налогами в те государства, где аппетиты у казны существенно меньше. Так, Google многие годы сосредоточивал свои европейские финансовые потоки в Ирландии; в 2010 году они составили в общей сложности 10 млрд евро. 7 млрд евро только из этой суммы концерн заплатил в качестве лицензионных сборов собственной «дочке» в Нидерландах, где данный вид доходов практически не облагается налогами.

Немцы хотели добиться полного запрета «патентных ящиков», однако потерпели поражение. Единственное ограничение, на котором они смогли настоять, заключается в том, что претендовать на налоговые привилегии в будущем смогут только фирмы, осуществляющие «существенную экономическую деятельность» в стране, то есть действительно занимающиеся там научными исследованиями и разработками.

Такая постановка вопроса чревата неприятным побочным эффектом для самой Германии, если концерны будут вынуждены переносить свою исследовательскую деятельность по месту регистрации «патентных ящиков». Во многих отраслях немцы активно ищут новые технологические решения, но не имеют возможности получить у себя в стране «патентные» послабления. Предотвратить вывод исследовательских мощностей за рубеж Берлин сможет только в том случае, если предложит отечественным и иностранным компаниям сопоставимые условия. «Федеративная Республика не сможет обойтись без предоставления налоговых льгот при осуществлении исследований и разработок», – убежден профессор экономики Фюст, являющийся членом научного совета при федеральном министерстве финансов.

Одна из возможностей – засчитывать в счет налогов дополнительные инвестиции в исследования и разработки. Другая – унифицировать налоговые законы с действующими в других странах. В следующем году министр финансов Шойбле планирует рассмотреть вопрос о создании в Германии статуса «патентных ящиков», который позволит получать льготы фирмам, усиленно занимающимся исследованиями. Такие концерны, как BASF и SAP, оказывают немалое давление на правительство в Берлине, чтобы добиться таких послаблений.

Результатом таких «контрмер» станет противоположность того, что объявлено целью «Большой двадцатки». Вместо ограничения «налоговой конкуренции» борьба за трансграничных налогоплательщиков разгорится с новой силой.

Кроме того, неизвестно, что последует за ноябрьским саммитом. Кому доверят следить за соблюдением кодекса деловой этики отдельными государствами? Кто и перед кем будет отчитываться? Министры финансов ратуют за особую процедуру мониторинга, скрупулезную и трудоемкую, зато способную обеспечить успешную реализацию их проекта. Какой именно она может получиться, пока неизвестно. ОЭСР возлагает большие надежды, что важная роль наблюдателя достанется именно ей. Однако Бразилия и Аргентина против такого решения: они не готовы к тому, чтобы их контролировала международная организация.

Поэтому более перспективной представляется другая модель, при которой сами государства проверяют друг друга: две страны-партнеры совместно курируют третью. Такая процедура уже применяется в рамках инициативы роста «Большой двадцатки» (например, США и Китай на регулярной основе выставляют оценки немцам). Преимущество в том, что такое решение не приведет к появлению новой бюрократии. Однако есть и существенный недостаток: контролеры могут тяготеть к снисхождению, если их правительства сами не слишком заинтересованы в реализации договоренностей. Одни потенциальные нарушители должны будут судить других.