Георгий Сатаров, президент фонда «Индем»

О ельцинской внешней политике. Тогда у нас было много друзей по двум причинам. Во-первых, мы были слабы, а значит, от нас не исходило угрозы. Во-вторых, мы стремились вернуться в лоно европейской цивилизации, и страны Запада воспринимали это положительно.

О поиске государственной идеологии. Если в ельцинский период мы все-таки стремились стать полноправной частью европейской цивилизации, к которой мы и принадлежим, то сейчас мы пошли по пути выдумывания собственного особого пути. Но сама по себе идея "особого пути государства" является ложной.

О начале противостояния с Западом в 2003-2005 годах. В этот момент растут цены на нефть и истеблишмент понимает - взяв контроль над ресурсами, можно сделать все что угодно. Все это сопровождалось переделом собственности, не вполне законным. А потом уже нужно защищать награбленное не только внутри, но и снаружи. Отсюда - увеличение агрессии вовне.

О путинской внешней политике. Внешняя политика - это когда есть продуманный план. У нас вовне действуют комплексы, обиды, капризы Путина и небольшой группы лиц, ощущающих некоторую неравноценность по отношению к другим странам и лидерам.

Василий Кашин, эксперт Центра анализа стратегий и технологий

О друзьях и врагах России сейчас. Мы сближаемся с Китаем, у нас неплохие отношения с Ираном, Индией.

Резкое охлаждение отношений с США может длиться десятилетие, но также, возможно, и завершится в относительно короткий период.

Мы оказались в положении СССР, когда у нас были четко определенные союзники и противники - в лице НАТО.

О терминах друзья, враги применительно к внешней политике. Есть много красивых фраз, вроде "Нет друзей и врагов, есть интересы". Но данность такова, что многие страны не могут существовать без постоянной поддержки друг друга. Например, Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия и Россия нуждаются друг в друге и понимают это. Руководство этих стран всегда понимало, что оборвав связи с Россией, они не выживут. Именно поэтому они всегда поддерживали интеграционные процессы.

Об Украине. Значительная часть населения там всегда была настроена антироссийски, и олигархат украинский всегда опасался поглощения Россией. Опять же, там никогда не было твердой системы государственной власти, в отличие от Казахстана, например.

Венцом нашей ошибочной политики в отношении Украины стала попытка втянуть страну в Таможенный союз путем экономического давления. В сочетании с авантюристическими действиями западных стран это привело к нынешнему ужасному кризису.

О "кольце врагов". Ухудшение отношений у нас только с Западом и отдельными союзниками США в других частях мира. Даже некоторые союзники США, например, Южная Корея, Израиль, Турция, не участвуют ни к каких санкциях.

О членстве в большой "восьмерке". Это символическая организация, там нет Китая, который стремительно выходит в лидеры.

Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политических технологий.

О ельцинском периоде. Это был романтический период. Мы проводили реформы, стремясь быть похожими на Запад. При этом подразумевалось, что у России есть своя зона влияния - СНГ.

О начальном путинском периоде. Первое время, на фоне уступок Путина, свертывания военных баз в Камрани, на Кубе, на фоне единой коалиции против терроризма, отношения нормализовались. В этот момент США окончательно отвергают концепцию сфер влияния и начинают расширять НАТО дальше на Восток.

В 2003 году начинается новый период. Это и война в Ираке, которая поставила крест на альянсе с США, «оранжевая революция» на Украине, приход к власти Михаила Саакашвили в Грузии и, наконец, арест Михаила Ходорковского.

О концепции «суверенной демократии» и ее влиянии на внешнюю политику. Если ты создаешь режим «суверенной демократии», при которой другие игроки не могут прийти к власти, ты не сможешь стать другом Запада. Именно с посадки Ходорковского доверие к нам Запада было подорвано, начинается геополитическое противостояние.

Запад воспринимался как угроза, власти боялись внутренней революции, которую может устроить Запад. Перед глазами были примеры «цветных революций» в странах СНГ. Активизация внешней политики - это своего рода защитная реакция, попытка дать отпор тому, что правительство считало главной угрозой стабильности страны.

Об отношениях с Западом после 21-22 февраля 2014 года. После того, как рухнуло соглашение оппозиционного Майдана с Виктором Януковичем, доверие Москвы к Западу пропало окончательно. Крым стал ответом на нарушение договоренностей вокруг Януковича. После этого уже Запад потерял к нам доверие.

О Китае. На Китай мы всегда посматривали с опаской. Мы опасаемся Китая, поскольку понимаем, что союз с ним не будет равноправным.

О друзьях. Во внешней политике этот термин не применим. Есть партнерство. Партнеры у нас сейчас есть, к которым мы относимся с опаской и подозрением. Это Китай, Иран, Индия.

Владимир Швейцер, доктор исторических наук, заведующий отделом социальных и политических исследований института Европы РАН

Об отношениях с Западом. Нужно понимать, что внешняя политика стран зависит от очень многих переменных, и умение подстраиваться под них - одна из главных задач. Если говорить о России, то изменение нашего внешнеполитического курса за эти годы - это во многом именно ответ на изменившуюся ситуацию. Конечно, в охлаждении отношений с Западом большую роль сыграли не только политика США и Европы, которые не принимали национальные интересы России, неприятия нашим руководством появления НАТО у самых наших границ, но мы сами, поскольку не всегда наша политическая линия была верной и просчитанной. Это отчасти результат нервозности, вызванной не вполне твердой экономикой. Тем не менее, мы склонны преувеличивать собственную роль в мировой политике.

Об изоляции. Нельзя сказать, что мы попали в изоляцию, многие страны по- прежнему сохраняют хорошие отношения с нами, но нарушено согласие с теми, от кого мы больше всего зависели. Сейчас мы видим попытку снизить нашу зависимость от европейских стран, то же делают и они.

Что касается друзей, то во внешней политике их не существует. Есть интересы, и в данный момент мы связываем их с восточным направлением, хотя в наших интересах скорее восстановление добрососедских отношений с Западом.