— Творчество Обри Бердслея и Оскара Уайльда было с огромным интересом воспринято в России писателями, поэтами и художниками начала XX века, периода, который принято называть Серебряным веком. Собственно говоря, мысль объединить Уайльда и Бердслея общей темой выставки могла возникнуть, пожалуй, только у человека, чье восприятие их творчества связано с традицией Серебряного века. Так сложилось, что для России именно Уайльд и Бердслей явились самыми яркими представителями английского эстетизма. Хотя конечно, надо иметь в виду их творческое сотрудничество в первом английском издании — трагедии Оскара Уайльда «Саломея» с иллюстрациями Бердслея. Эта книга действительно обессмертила их имена и стала источником вдохновения, творческого подражания, а иногда и заимствования, в русском искусстве начала ХХ века, — прежде всего, в книжной и журнальной графике, а теперь уже в какой-то мере в искусстве дизайна .

Бердслей и Уайльд. Цвет: желтый

— Изысканная графика Бердслея, в популяризации которой в России большую роль сыграли литературно-художественные журналы Серебряного века «Аполлон», «Весы», «Золотое руно» и другие, до сегодняшнего дня была нам известна только в репродукциях. Мы впервые показываем рисунки и гравюры художника из собраний крупнейших музеев Великобритании, в том числе Музея Виктории и Альберта, Британского музея, галереи Тейт.

На выставке будет широко представлена прижизненная иконография Уайльда и Бердслея. Прежде всего, фотопортреты из коллекции Национальной портретной галереи в Лондоне, часто воспроизводящиеся в разных изданиях, а также два прижизненных живописных портрета Бердслея работы художников Уолтера Сикерта и Жака-Эмиля Бланша. Работа Сикерта интересна своеобразной мистической связью с судьбой Бердслея. На ней художник запечатлен в день торжественного открытия памятника поэту Джону Китсу, большим поклонником которого он был. Бердслей, так же как Китс, умер очень рано — в 25-летнем возрасте от туберкулеза. Кроме книжного иллюстрирования Бердслей успел внести большой вклад в издание литературно-художественного журнала The Yellow Book, выходившего в Лондоне с 1894 по 1897 год, исполняя роль его художественного редактора. Название журнала неслучайно: желтые, золотые, лимонные оттенки — главные тона эпохи. Символично и то, что свои последние дни Бердслей провел во французском курортном городке Ментон, часто называемым «лимонным раем».

Номер C3.3

— Часть выставки посвящена непосредственно творчеству Уайльда и Бердслея, а другая часть — их восприятию в России. Первые переводы Уайльда появляются в 1890-е годы, но особенно популярными эти два имени становятся с расцветом символизма в русской культуре. В начале XX века вокруг эстетических взглядов Уайльда, которые он изложил в ряде эссе, в художественных кругах разворачиваются насыщенные и ожесточенные дискуссии. Им восхищаются Бальмонт, Блок, Брюсов. Бальмонт даже совершает в 1902 году паломничество в Рединг, чтобы увидеть тюрьму, в которой Уайльд провел полтора года по приговору суда за нарушение общественной морали. С этим местом связано его последнее произведение — «Баллада Редингской тюрьмы», напечатанная после его освобождения под псевдонимом C3.3 (тюремный номер Уйальда). На выставке будет представлено первое издание «Баллады» с правками автора из фонда Британской библиотеки, а также рукописная страница этого произведения, подаренная в 1916 году Корнею Ивановичу Чуковскому другом Уайльда и Бердслея Робертом Россом.

«Саломея» и Саломея

— В начале XX века появляется сразу несколько переводов «Саломеи» на русский язык. Этот образ очень вдохновляет символистов. В поэзии он звучит в стихах Гумилева, Лозинского, Ахматовой. В какой-то мере, возможно, — по совпадению с именем знаменитой красавицы той поры Саломеи Андроникашвили (Андрониковой).

Саму пьесу пытаются ставить в обеих столицах. В Петербурге в 1908 году две предпринятые постановки кончаются неудачами — «Саломею» постигает та же судьба, что и в викторианской Англии, где ее сочли слишком вольной интерпретацией библейского сюжета. (Уайльд мечтал о том, чтобы Саломею сыграла Сара Бернар, и та была готова взяться за роль, но тогда пьеса так и не попала на сцену.) К постановке «Саломеи» с Идой Рубинштейн в главной роли подступался Мейерхольд, но в конце концов был вынужден отказаться от этой идеи в связи с цензурными ограничениями. Однако Ида Рубинштейн все же исполнила в петербургской филармонии танец с покрывалами на музыку Александра Глазунова, поставленный специально для нее Михаилом Фокиным. И на нашей выставке будет представлен эскиз ее костюма работы Бакста из собрания Третьяковской галереи.

В предреволюционной Москве 1917 года судьба «Саломеи» оказалась более счастливой. Здесь состоялись постановки в Малом театре — с Ольгой Гзовской в главной роли и в Камерном театре под руководством Таирова, где Саломею исполняла Алиса Коонен. Эскизы костюмов к этому спектаклю, созданные Александрой Экстер, также можно будет увидеть на выставке.

Уайльд, Мельмот и Луначарский

— Нам известно, что Уайльд испытывал интерес к русской жизни и литературе. Еще совсем молодым человеком он написал пьесу — возможно, не самую сильную в художественном отношении — «Вера, или Нигилисты», посвященную русской террористке Вере Засулич. Луначарский, нарком первого советского правительства, до революции долго живший во Франции рассказывал о своей встрече с Уайльдом в одном из парижских кафе. К нему подошел человек, представившийся Себастьяном Мельмотом (под этим именем Уайльд жил после выхода из тюрьмы) и, признав в нем русского, сказал, что всегда интересовался Россией. Имя Мельмота было заимствовано Уайльдом из романа английского писателя XVIII века Чарльза Метьюрина «Мельмот Скиталец», с которым, очевидно, он ассоциировал свою судьбу.

В целом, выставка, продолжая многолетнюю традицию ГМИИ им. А.С. Пушкина, вновь выстраивает своеобразный диалог — культур, времен, творческих индивидуальностей.

Выставка пройдет в Галерее стран искусства Европы и Америки XIX-XX веков с 23 сентября по 16 ноября