Эпохальное постановление отличалось предельной лаконичностью, всего 4 пункта, 87 слов. Пункт 3-й гласил: «Отпустить для образования основного капитала Государственному банку из средств Народной казны две тысячи миллиардов рублей».

В наше время число 2 000 000 000 000 руб. назвали бы просто – два триллиона. Но век назад в России сосуществовали два варианта системы наименования больших чисел: в дореволюционной математике соперничали французская и итальянская школы, поэтому то, что мы сегодня уверенно назовем триллионом, могло именоваться ныне забытым термином «биллион». Триллион окончательно вытеснит биллион только при Сталине, поэтому в 1921 году советские власти, чтобы не запутаться в этих математических терминах, определили цифру капитала Госбанка именно так – «две тысячи миллиардов рублей».

Фемистокл Басиас: главный банкир Москвы из коммуналки

В 1921-м такие крупные цифры пугали не только с точки зрения высшей математики. Именно тогда инфляция советского рубля уверенно переросла в гиперинфляцию. Не случайно в постановлении о создании Госбанка указывалось, что он создается «в целях способствования развитию промышленности, сельского хозяйства и товарооборота, а также в целях проведения мер, направленных к установлению правильного денежного обращения».

И с промышленностью, и с «правильным денежным обращением» в нашей стране 100 лет назад были большие проблемы – Гражданская война их фактически разрушила. Уровень индустриального производства в 1921 году не превышал 13% от довоенного, а на финансовом рынке даже после отмены всех царских и «белых» купюр обращалась калейдоскопическая масса рублей, совзнаков и денежных суррогатов. На момент создания Госбанка за 1 американский доллар по рыночному курсу давали более 1300 руб., и курс советской валюты продолжал стремительно падать.

За месяц до возрождения банковской системы, в сентябре, из-за бушующей гиперинфляции советскому правительству «в виду ощущаемой торгово-промышленным оборотом нужды в денежных знаках более крупных достоинств» пришлось даже выпустить купюры невиданных прежде номиналов – от 1 до 10 млн руб.!

Владимир Тарновский: невероятные похождения создателя золотого червонца

Через месяц после учреждения Госбанка, 17 ноября, писатель Михаил Булгаков записал в дневнике: «В Москве считают только на сотни тысяч и миллионы. Черный хлеб 4600 руб. фунт, белый – 14 000. И цена растет и растет! Магазины полны товаров, но что ж купишь! Театры полны, но вчера, когда я проходил мимо Большого, барышники продавали билеты по 150 тыс. рублей!»

Вскоре, по мере усиления гиперинфляции, даже в бытовых покупках и сделках счет пошел на миллионы. В Закавказье на пике обесценивания советской бумажной валюты даже появятся купюры достоинством уже не в миллионы, а в миллиарды рублей!

На сленге тех лет 1000 руб. именовалась «куском», а миллион – «лимоном». Эти денежные прозвища сохранились до наших дней, зато бытовавшие в годы нэпа клички для миллиарда – «апельсин» или «арбуз» – до наших дней не дожили, забылись. Может быть, потому, что памятная нам инфляция после распада СССР все же не доходила до тех бешеных цифр, которые пугали обывателя накануне создания СССР…

Словом, весь, казалось бы, внушительный капитал Государственного банка Советской России на момент создания составлял две тысячи «арбузов», или пару тысяч «апельсинов».