Внедрение роботов в производство даст стимул мировой экономике, но усилит социальное неравенство, предупредили эксперты Международного валютного фонда в докладе, опубликованном в мае этого года. По их расчетам, сценарий массового вытеснения из экономики неконкурентной рабочей силы приведет к падению реальных доходов населения, после чего восстановление уровня жизни займет до 50 лет.

Масштабные трансформации на рынке труда, вплоть до полного исчезновения привычных нам профессий, считаются одним из неминуемых последствий четвертой научно-технической революции (индустрии 4.0). Ощущают эту угрозу и россияне: в рейтинге их страхов потеря работы традиционно занимает одно из первых мест – по данным свежего опроса РАНХиГС, он одолевает 22% наших сограждан. При этом темпы роботизации в России существенно ниже среднемировых.

Какие специальности исчезнут первыми, а какие имеют шансы на сохранение и чему нужно учиться для конкуренции с «умными» машинами, разбирался «Профиль».

Поработали, и хватит

Автоматизация промышленности – процесс давний: все знают о луддитах, громивших ткацкие станки в викторианской Англии. С 1980‑х годов роботы внедряются на заводы (пионерами выступили японские компании), и сейчас истории об увольнении целых подразделений автомобильного или металлургического концерна давно не воспринимаются как сенсация.

Мировой оборот промышленных роботов отслеживает Международная федерация робототехники: по ее подсчетам, в 2010‑х годах их сбыт растет на 12% ежегодно. В 2016 году результат составил 294 тыс. экземпляров: 191 тыс. продана в Азии, 56 тыс. – в Европе, 41 тыс. – в Северной и Южной Америке. Прогноз на 2020 год составляет 521 тыс. проданных роботов, а общее их число в индустрии должно превысить 3 млн. В денежном исчислении рынок механической рабсилы увеличивается на 5% в год и в 2020 году достигнет $41 млрд, говорится в отчете Allied Market Research.

При этом если раньше машины забирали у человека низкоквалифицированный физический труд, то теперь начинается их наступление на умственную деятельность. Появление софта с искусственным интеллектом (которому поспособствовало «переоткрытие» нейросетей в начале 2010‑х годов) позволяет доверить компьютеру рутинную офисную и административную работу – пресловутое «перекладывание бумажек».

Кому грозит увольнение? По оценке McKinsey Global Institute, уже известные машины и технологии могли бы взять на себя 49% рабочих обязанностей в 19 сферах экономики: 66% – в гостиничном и ресторанном бизнесе, 64% – в производстве потребительских товаров, 60% – в транспортировке и хранении грузов, 54% – в добыче ископаемых и ритейле, 50% – в сельском хозяйстве, 44% – в строительстве, риелторском бизнесе, финансах и страховании.

Широко цитируется исследование Оксфордского университета (The Future Of Employment: How Susceptible Are Jobs To Computerisation?), в котором путем математического анализа с учетом девяти переменных был вычислен список наиболее «опасных» профессий. Сюда попали многочисленные клерки, операторы машин, станков и лабораторных приборов, обмерщики, контролеры, тестировщики, сортировщики, приемщики заказов, разнообразные строители и ремонтники, а также персонал, который мы привыкли видеть у витрин кафе быстрого обслуживания, на стойках регистрации в отелях, у пунктов информации в аэропортах и так далее.

Согласно распространенному мнению, первой массовой профессией, которую ликвидируют «под корень», станут водители. В ближайшие 20 лет самостоятельное управление автомобилем из необходимости превратится в привилегию, что приведет к сокращению 74% рабочих мест в сфере логистики, гласит прогноз Deloitte. Еще смелее прогноз знаменитого футуролога, технического директора Google Рэя Курцвейла: он полагает, что уже к 2024 году автомобили станут частично беспилотными, а в 2033-м окончательно лишатся человеческого управления.

По всей видимости, скоро попросят «на выход» магазинных кассиров: в 2017 году компания Amazon запустила первый супермаркет без касс – Amazon Go. Покупателю достаточно загрузить на смартфон приложение от Amazon, зарегистрироваться при входе в магазин, сложить товары в корзину и выйти: сканеры автоматически распознают покупки и спишут необходимую сумму со счета клиента.

Также в прошлом году демонстрировались достижения «силовых» роботов: в Дубае заступил в патруль робот-полицейский Robocop (к 2030 году дубайцы планируют создать полицейский участок из одних роботов), в китайском Чунцине опробовали робота-секьюрити с электрошокером AnBot.

Судя по всему, многочисленный «полк» стражей порядка и охранников (в России последних насчитывается не менее 1 млн человек) в будущем вряд ли сможет спать спокойно. Параллельно с этим армейские подразделения Израиля, США, Франции, России и других стран тестируют беспилотную авиацию, артиллерию и наземную технику.

И это еще тривиальные примеры. Можно ли было представить себе, что отпадет нужда в переводчиках? Но в середине 2010‑х рекуррентные нейросети стали внедрять в онлайн-сервисы вроде Google Translate, что сделало машинный перевод куда более осмысленным. А в марте нынешнего года Microsoft выпустил алгоритм по переводу новостей с китайского языка на английский, в котором, как утверждает компания, почти достигнут уровень переводчика-человека.

А возможно ли «отменить» программистов – тех, кто и запустил тотальную компьютеризацию? Оказывается, искусственный интеллект может сам создавать программы не хуже человека. Так, в лаборатории Deep Mind разработали программу AlphaGo, которая победила лучшего в мире игрока в го. А в 2017 году новые версии программы AlphaGoZero и AlphaZero научились играть еще сильнее, при этом вовсе не пользуясь услугами человека, а лишь «тренируя» друг друга.

В спорте, как выясняется, не слишком необходимы услуги арбитров: автоматизированные системы определения гола в футболе (Goal-line Technology) или траектории полета мяча в теннисе (Hawk-Eye) позволяют избежать ошибок в спорных ситуациях. Пока что подобные технологии несовершенны либо требуют помощников «у телевизора», но рефери все равно недовольны появившейся конкуренцией и сетуют на утрату «духа спорта».

Но и это не предел. Визуальные эффекты позволят киноиндустрии сэкономить на «живых» исполнителях: в блокбастере 2016 года «Изгой-один» «воскресили» скончавшегося актера Питера Кушинга, авторы прошлогоднего «Бегущего по лезвию 2049» создали цифровую копию облика Шон Янг из 1980‑х годов. И даже представители древнейшей профессии могут ощутить дыхание в спину: в компании Abyss Creations создали секс-робота с искусственным интеллектом Хармони, а в RealBotix презентовали ее «коллегу» Генри.

Выживут только креативщики

И все же уволят не всех. Даже самым совершенным роботам подвластна только линейная логика, шаблонное поведение. Поэтому наибольший потенциал к сохранению имеет работа, которую нельзя систематизировать. Перечень требуемых от сотрудника качеств и навыков составил Оксфордский университет: это оригинальность, импровизация, критическое мышление, умение оценивать сложные ситуации и принимать решение. Не грозит сокращение тем, кто способен убеждать и управлять персоналом, а также занятым в сфере изящных искусств и ручной работы. Всего исследователи насчитали 109 профессий, у которых вероятность компьютеризации составляет меньше 3%.

Главная сфера приложения сил человека в будущем – взаимодействие с себе подобными, считает амбассадор Singularity University Евгений Кузнецов. «Наше общество базируется не только на рациональном, но и на эмоциональном интеллекте, эмпатии. Доказано, что лечение пациента во многом зависит от того, как с ним обращается врач. Поэтому если раньше считалось, что достаточно быть профессионалом в своей области, то теперь даже квалифицированному инженеру или ученому не выжить без навыков коммуникации. Получается парадокс: с одной стороны, нас окружает все больше машин, а с другой – возрастает ценность человеческого контакта, он становится все более творческим», – рассказал «Профилю» эксперт.

По словам Кузнецова, главный тренд на рынке труда – уход от общепринятых стандартов: «Предыдущая экономическая формация строилась на конвейерном процессе, где работнику нужно было выполнять однотипные операции, следовать правилам и ходить строем. Теперь роботы нас в этом превзошли, поэтому от человека требуется, наоборот, быть независимым, быстро ориентироваться в новых обстоятельствах и не унывать из-за перемен. Все больше специалистов переходят на фриланс – фактически в слой самозанятых предпринимателей. Россиянам, пережившим 90‑е годы, это в каком-то смысле знакомо».

Плюс к этому появятся вакансии в новых отраслях экономики: эту мысль отстаивает Рэй Курцвейл, рекомендуя публике «не бояться» будущего. «Если бы я попал в 1900 год, я бы сказал: «Окей, 38% из вас работает в сельском хозяйстве, 25% на заводах. К 2015 году останется 2% и 9% соответственно». Все побежали бы в ужасе: «О господи, мы останемся без работы!» А я бы ответил: «Не волнуйтесь, мы создадим еще больше рабочих мест выше по лестнице навыков», – рассуждает он в своих интервью.

История интернета подтверждает его правоту: хотя Всемирная паутина нанесла удар по бумажной почте, радио и ТВ, она же породила SMM-менеджеров, digital-маркетологов, CEO-оптимизаторов и даже мемологов (знатоков сетевых шуток). Какими будут профессии будущего, попытались угадать авторы доклада Microsoft Surface и The Future Laboratory: дизайнер виртуальной среды обитания поможет с персональным оформлением картинки в VR-шлеме, адвокат по робоэтике проконсультирует насчет правильного обращения с «железными людьми», биохакер выполнит заказ по апгрейду организма, куратору личностей придется доверить архив оцифрованных мыслей и воспоминаний. В других источниках упоминаются специалисты по хирургии зародыша, визуализации снов, расследованиям в интернете и голографической телепортации, а также молекулярные диетологи, цифровые портные, криптокоучи и космические турагенты. Наконец, люди будут обслуживать роботов и помогать им: согласно исследованию Массачусетского технологического института, смешанные робото-человеческие команды (cobots) работают на 85% эффективнее, чем представители каждой из рас отдельно. Правда, во главе таких команд все же будет стоять искусственный интеллект.

Какие бы специальности в итоге ни сложились, для овладения ими придется в корне перестроить систему образования. «Социальные лифты становятся более замысловатыми: раньше окончил институт – пошел работать по специальности, – говорит Евгений Кузнецов. – Теперь это далеко не факт, наоборот, человеку придется менять профессию раз в 5–10 лет. Молодежная безработица становится нормальным явлением, особенно с учетом увеличения продолжительности жизни. Если раньше человек в 50 лет собирался на пенсию, то теперь он только начинает осуществлять карьерные планы. Соответственно, и студентами будут становиться уже взрослые люди, 40‑летний дядя за партой не будет никого удивлять. Впрочем, это и не будет классическим университетом: уже сейчас спрос перемещается в сторону тренингов, где вы не получите комплексного образования по одной из фундаментальных дисциплин, зато максимально быстро овладеете практическими навыками для определенной работы. Обучение на таких курсах сдвигается в сторону полуразвлекательного формата – авторских научно-популярных лекций, игровых заданий».

Главная же ломка, по мнению эксперта, ожидает школьное образование. «Понятно, что массовые классы больше не нужны, они хороши только для подготовки дворников, – считает Кузнецов. – А вот что придет им на смену, пока непонятно, здесь только начинаются эксперименты. По всей видимости, ставка будет сделана на максимально раннее обнаружение склонностей ребенка (talent search), и уже к 12–15 годам он будет направляться по индивидуальной траектории».

Налог на робота

И все-таки массовой безработицы не избежать. Ее предполагаемые масштабы зависят от сроков, которые охватывает тот или иной прогноз. По расчетам Всемирного экономического форума, к 2020 году роботизация приведет к исчезновению 5 млн рабочих мест в 15 странах Запада. В PwC предполагают исчезновение 38% вакансий в американской экономике до 2030 года. А в McKinsey Global Institute заглянули в 2055 год: будут уволены около 50% занятых граждан, до 1,1 млрд человек по всему земному шару – 395 млн в Китае, 235 млн в Индии, 61 млн в США, 54 млн в Бразилии, 53 млн в Индонезии, 35 млн в России и так далее.

Эти изменения будут далеко не безболезненными, предупреждает Евгений Кузнецов: «Мы приближаемся к трансформации, сравнимой с масштабами мировых войн. Остается надеяться, что человечество приобрело опыт и сбалансирует наиболее драматичные процессы».

Мягкость прохождения этой развилки зависит от действий властей. Так, на Западе звучат призывы сдержать роботизацию, введя налог на каждого используемого робота. Такие идеи обычно выдвигают проф-союзы, но у них есть и влиятельные сторонники. «Если робот выполняет обязанности наравне с человеком, то мы могли бы подумать о том, чтобы обложить его труд на том же уровне», – предложил в прошлом году основатель Microsoft Билл Гейтс.

С другой стороны, сильно ограничивать прогресс властям невыгодно, отмечает Кузнецов: «Тот, кто тормозит развитие, проиграет другим странам, отказавшимся от подобных мер. В свое время Европа и Америка сдерживали генетические технологии, не пуская их за пределы лабораторий по этическим причинам. Тем временем китайцы без всяких обсуждений этики взяли и начали испытывать достижения своей генетики на людях. Американцы спохватились, сняли запреты и стали выдавать лицензии на операции по технике CRISPR, но отставание уже зафиксировано. Когда был один мировой центр технологий, можно было позволить себе ограничения. Сейчас центров как минимум три – США, Европа и Китай, есть и другие страны, которые могут подрезать на повороте. Барьеры на пути роботизации – та причина, по которой экономический рост в XXI веке будет чрезвычайно неоднородным».

Одной из отстающих в «гонке роботов» может оказаться Россия. Согласно подсчетам Национальной ассоциации участников рынка робототехники (НАУРР), плотность роботизации в России минимальна: на 10 000 работников приходится 1 робот против 531 в Южной Корее, 398 в Сингапуре, 305 в Японии и 69 в среднем по миру. Среднегодовые продажи роботов в нашей стране составляют 500–600 штук – это 0,25% мирового рынка. Правда, в принятой год назад федеральной программе «Цифровая экономика» отмечено, что роботизацию нужно ускорять.

«Как показывает история, Россия всегда спит в начале технологических революций, превращаясь из державы среднего уровня в сильно отстающего игрока, – говорит Кузнецов. – После этого начинается паника, подстегнутая репрессиями мобилизация, и в итоге страна начинает шевелиться и по инерции даже вырывается вперед. Наверстывать упущенное мы умеем, но это дается большой ценой».