Справедливости ради надо сказать, что основания иронизировать на этот счет были. Почти 90 лет назад первые рельсы на восточном участке магистрали начали укладывать именно заключенные. Решение стратегической задачи занимался БАМлаг. На тот момент это была одна из крупнейших строек СССР наряду с Беломоро-Балтийским каналом и каналом Волга –Москва.

Впрочем, руководство Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) подобные аналогии считает неуместными. По словам Елены Коробковой, начальника Управления организации исполнения наказаний, не связанных с изоляцией осужденных от общества, в предложенном решении нет ничего необычного. Более того, социальный по своему характеру проект, отвечающий интересам общества, реализуется с 2017 года. «В соответствии с действующим законодательством, положительно характеризующиеся осужденные к лишению свободы, отбыв определенный срок, имеют право самостоятельно либо через адвоката подать ходатайство в суд для замены лишения свободы принудительными работами», – цитирует ТАСС Елену Коробкову.

По ее словам, сегодня на это могут рассчитывать более 180 тыс. осужденных. Во ФСИН полагают, что принять участие в строительстве конкретно объектов БАМа смогут в находящиеся в местах не столь отдаленных жители регионов, через которые проходит железнодорожная магистраль.

Дефицит рабочих рук – прямое следствие пандемии COVID-19. Из-за закрытых границ российский рынок труда недосчитался значительного числа трудовых мигрантов из стран ближнего зарубежья: на территории РФ из 9 млн осталось 6,3 млн.

Пожалуй, наиболее критическая ситуация сложилась в строительстве. По оценкам девелоперов, им не хватало примерно 200 тыс. рабочих. Вице-премьер Марат Хуснуллин, курирующий в правительстве отрасль, в связи с этим выражал обеспокоенность по поводу возможного срыва нацпроекта по жилищному строительству.

Утолить кадровый голод для БАМа за счет внутренних резервов удалось лишь частично – из 15 тыс. вакансий в настоящий момент закрыто всего треть. Остальные места, полагают в правительстве, могут занять заключенные.

Предпосылки к кризису возникли не вчера и характерны не только для строительной сферы. На протяжении последних 10 лет предложение на рынке труда России заметно отстает от спроса. Между тем динамика развития отраслевых рынков РФ требует стабильного притока новых рабочих рук.

Рассчитывать на достигшую трудоспособного возраста молодежь, к сожалению, не приходится. Хотя бы потому, что современные юноши и девушки в меньшей степени мотивированы овладевать рабочими профессиями и «синими воротничками» себя не видят.

Неудивительно, что долгое время некоторые секторы экономики держатся в основном на трудовых мигрантах. Так, до 2020 года больше всего приезжих было занято в строительстве (около 40%), торговле (30%), промышленности (10%) и сельском хозяйстве (7%).

Как было сказано выше, из-за карантинных ограничений и закрытых границ приток мигрантов в Россию резко сократился. Это негативно отражается не только на темпах строительства жилья или чистоте улиц мегаполисов, но и на реализации крупных инфраструктурных проектов. Результат – системные сложности с посткризисным восстановлением отечественной экономики в целом.

Поэтому власти всерьез озаботились поиском внутренних резервов. Один из них – безработные. Только тех, кто официально подтвердил этот статус, в августе прошлого года на биржах труда было зарегистрировано 4,8 млн человек. В январе 2021-го показатель немного снизился: Росстат насчитал 4,3 млн.

Казалось бы, этого количества более чем достаточно, чтобы компенсировать дефицит мигрантов. Однако с трудоустройством безработных сложность в том, что далеко не на каждую работу они согласны выходить. В одном случае соискателей не устраивает уровень зарплат, в другом – они не готовы к переезду в другие регионы, тем более, когда речь идет о малообжитых территориях с суровым климатом восточнее Байкала.

Другое дело – заключенные. Правда, не все подряд, а только те, кто имеет законные основания ходатайствовать о замене реального срока принудительными работами.

Впрочем, и в местах лишения свободы люди без дела в основной массе своей не сидят. Согласно ч. 1 ст. 103 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, осужденные обязаны трудиться на работах, определяемых администрацией исправительных учреждений.

К слову сказать, согласно закону, администрация обязана создавать для своих подопечных рабочие места. Для этой цели предназначены центры трудовой адаптации и производственные (трудовые) мастерские исправительных учреждений. В системе ФСИН есть как федеральные государственные унитарные предприятия, так и организации других организационно-правовых форм.

Причем они не обязательно расположены на территории исправительных учреждений. Предприятия в ряде случаев могут находиться и за периметром учреждений, «при условии обеспечения надлежащей охраны и изоляции осужденных», гласит закон.

По официальным данным ФСИН, всего на оплачиваемых работах в настоящее время трудоустроено свыше 213 тыс. осужденных. Вывод осужденных на оплачиваемые работы достигает примерно 40% их среднесписочной численности.

В ответе ведомства на запрос «Профиля» сообщается, что для привлечения к труду осужденных «в исправительных учреждениях созданы свыше 3900 производственных участков, где изготавливается более 100 тыс. наименований товаров, включая продукцию деревообработки, легкой и металлообрабатывающей промышленности, сельскохозяйственного производства и продукты питания».

Еще один важный нюанс – принудительные работы существуют и как отдельный вид наказания. Его ввели в УК РФ еще в 2011 году, но применять эту статью суды стали с 2013 года, используя в качестве альтернативы пребыванию в местах не столь отдаленных.

К слову сказать, многие правозащитники считают, что аналогии с ГУЛАГом в данном случае неуместны, поскольку принудительные работы – мера куда более гуманная, чем реальное лишение свободы. Однако широкого распространения она до сих пор не получила. Так, по данным ФСИН, на 1 апреля 2021 года в 29 исправительных центрах и 82 изолированных участках на учете состояло меньше 6,5 тыс. человек, осужденных по данной статье УК.

Труд этих людей, судя по зарплатам, стоит недорого. Однако меньше минимального размера оплаты труда (МРОТ) при полной занятости в любом случае они получат не могут. В этом отношении закон стоит на страже интересов осужденных.

Все заработанные деньги зачисляются и хранятся на личных банковских счетах осужденных. Из этих средств оплачиваются расходы на содержание и обслуживание в колониях. Также производятся отчисления по искам потерпевших на основании принятых судебных решений о компенсациях материального ущерба или морального вреда.

Деньги могут получать как граждане, так и государство, если речь идет о преступлениях экономической направленности, хищениях или нецелевом использовании бюджетных средств. Суммы, правда, в большинстве случаев символические, с учетом низких доходов осужденных.

В этом контексте возможное трудоустройство этого контингента на статусных стройках, подобных БАМу, где оплата труда определенно будет выше, явно в интересах всех сторон. Это позволит решить проблему занятости значительного числа осужденных, расширив сферы применения их труда.

Причем многие из тех, кто сегодня находится в местах лишения свободы, сами стремятся попасть в исправительные центры. «Они готовы работать на любых объектах и предприятиях, чтобы получать зарплату, помогать своим семьям, погашать иски. Это своего рода социальный лифт», – поясняют представители ФСИН.

Ведомство готово сразу после принятия правительством принципиального решения направить на принудительные работы до 8 тыс. своих подопечных. Ну а в дальнейшем численность этой «трудармии» можно оперативно увеличить минимум раз в двадцать.

Ведь только заключенных, впервые попавших в исправительные колонии для взрослых, насчитывается почти 145 тыс. И те из них, кто осужден по нетяжким статьям УК, потенциально могут быть направлены искупать вину честным трудом на стройки или предприятия.

Людмила Иванова-Швец – доцент базовой кафедры Торгово-промышленной палаты РФ «Развитие человеческого капитала» РЭУ им. Г.В. Плеханова