– На этой неделе на чемпионате России по легкой атлетике вы взяли высоту 4,90 м; это лучший результат сезона в мире. Вы могли бы претендовать на олимпийское золото в августе, но Международная федерация легкой атлетики (ИААФ) отстранила от стартов в Рио-де-Жанейро всю российскую команду, в том числе и вас. Как вы справляетесь с такой ситуацией?

– Меня переполняют эмоции, положительные и отрицательные. Я безумно рада своему результату, я доказала, что Елена Исинбаева – номер один в мировой легкой атлетике. Но вместе с тем он показывает, насколько несправедливо все, что сейчас происходит в нашем виде спорта. Я оказалась втянутой во все эти скандалы. В Рио я планировала закончить свою карьеру; теперь, возможно, меня оставят без яркого завершения. Это ужасная мысль.

– Российские легкоатлеты из-за вереницы допинговых скандалов отстранены от участия в международных соревнованиях с осени 2015 года.

– После моей победы на ЧМ 2013 года в Москве я родила дочь. Спустя год я вернулась к тренировкам. Я начала интенсивно работать. И тут нас дисквалифицируют. Понимаете, я заработала свою репутацию упорным трудом, дважды становилась олимпийской чемпионкой. И вдруг формируется всеобщее мнение: все русские пользуются допингом. Дисквалификация нанесла мне колоссальный урон. В том числе и материальный, ведь атлеты получают спонсорские контракты, только когда выступают на соревнованиях.

– ИААФ говорит сегодня о глубоко укоренившейся культуре допинга в рядах российских атлетов. Справедливо?

– Легкая атлетика – это индивидуальный вид спорта. Если бы такая дискуссия касалась какого-то командного вида спорта, где два десятка игроков тренируются вместе, питаются вместе, ездят на одном автобусе, живут в одном отеле, такая постановка вопроса была бы оправданной: может, за этим стоит система? Но легкоатлеты – это совершенно разные люди. Я живу в Волгограде, кто-то еще – в Санкт-Петербурге или Новосибирске. Мы видимся раз в четыре года на Олимпиаде, я знать не знаю половины сборной.

– Что вы хотите этим сказать?

– Мы совершенно не зависим друг от друга, у нас каждый сам за себя, мой тренер и я принимаем решения автономно. Никто не может ни навязать нам какую-либо систему тренировок, ни заставить нас употреблять допинг. Если кто-то в нашем виде спорта принимает запрещенные вещества, это всегда исключительно индивидуальное решение.

– Вы преуменьшаете масштабы проблемы. Еще в 2015 году Всемирное антидопинговое агентство (ВАДА) опубликовало отчет, в котором сообщалось о систематическом употреблении допинга российскими легкоатлетами.

– Повторяю: в России не существует системы допинга. Это говорю вам я. Если другие тренеры и атлеты решаются нарушить антидопинговые правила, то они должны понести за это ответственность. Я же здесь ни при чем.

– Как вы предлагаете бороться с допинговой проблемой в России?

– ВАДА должно найти лучший и более эффективный способ выявления нарушителей. И тогда уже пусть Международная федерация дисквалифицирует этих обманщиков, что будет наилучшим уроком для всех, кто уповает на допинг. Но ни в коем случае нельзя ставить меня в один ряд с нечестными спортсменами. Я не стану мириться с таким коллективным наказанием.

– Что вы намерены предпринять?

– Я обращусь в Спортивный арбитражный суд и буду там добиваться права стартовать в Рио. Если он признает за мной такое право, я с этим решением пойду в ИААФ. И тогда им придется это принять.

– До начала Олимпиады в Рио-де-Жанейро остается всего шесть недель. Вы успеете?

– Мне об этом судить трудно. Скажу одно: меня заверили, что, поскольку это Олимпиада, поскольку это случай из ряда вон, возможно, такие иски будут рассматриваться в ускоренном режиме.

– Во вторник МОК объявил, что российские атлеты, которые проходят допинговые тесты за пределами собственной страны, возможно, все же смогут стартовать в Рио.

– Это меня немного приободрило. На прошлой неделе я оценивала свои шансы поехать на Олимпиаду как один к ста. Сегодня я бы сказала, что это уже пять процентов.