Как бы ни были отдельные граждане далеки от политики и экономики, уходящий 2015 год им запомнится надолго – столь удивительных с точки зрения логики и здравого смысла явлений в повседневной жизни страны не наблюдалось, пожалуй, с самых дремучих времен. Воображение поражает даже простое перечисление фактов и событий: показательное уничтожение еды, запрет гражданам отдыхать на египетских и турецких пляжах, отсутствие со стороны властей хоть какой-то реакции на фильм-разоблачение о генеральном прокуроре, наконец, уже общемировая сенсация – объявление канцерогеном самого обычного мяса. И все это впридачу к сенсациям вполне традиционным, вроде коррупционного разоблачения почти всего руководства ФИФА, разгона за махинации Российского антидопингового агентства или обнаружения следов воды на Марсе. Впрочем, события именно последнего ряда для наиболее слабых духом граждан могли служить доказательством того, что с ума сошел все-таки еще не весь мир, а лишь некоторая его часть.

Раздавить и сжечь

Безусловным символом абсурда, происходившего в стране в уходящем году, стало решение российских властей об уничтожении продовольствия, ввезенного из стран ЕС, США и их союзников. Сама идея оценивать еду не по вкусу, качеству и степени полезности, а исключительно по стране происхождения отдает паранойей. Тем большим безумием для любого нормального человека выглядят нешуточные усилия, направленные на избавление от иноземной еды, – закапывание, раздавливание бульдозерами, сжигание в специальных печах, как это делается теперь в России. В конце концов, «неправильное» продовольствие можно отдать бедным или бездомным, на худой конец, скормить скоту. В стране, пережившей голодоморы 1920‑х и 1930‑х годов и ужасы ленинградской блокады, такое беспощадное отношение к еде представляется кощунственным.

Та патриотическая инициатива тоже представлялась весьма экстравагантной, по духу близкой к детскому капризу «назло маме уши отморожу», но куда более безобидной в практическом плане. Поставщики продуктов быстро приспособились работать в новых условиях, и всего через пару-тройку недель после объявления «контрсанкций» опустевшие было полки продуктовых магазинов снова заполнились теми же самыми товарами, что и раньше, только с новыми ценниками. В графе «происхождение» в них вместо Германии, Болгарии или Венгрии стали просто указывать другие, более подходящие страны – Сербию, Турцию (которая тогда еще считалась невраждебной), а иногда просто географическое место (для рыбы, например, Атлантический океан). Поначалу это обернулось анекдотами – например, согласно транспортным накладным, не имеющая выхода к морю Белоруссия вдруг стала стремительно наращивать производство креветок, осьминогов и даже тропической папайи (эта тенденция сохраняется до сих пор). Ну а потом некоторые торговцы совсем осмелели и вообще перестали скрывать этикетки «санкционных» товаров, обнаружив, что в указах президента речь идет о запрете лишь импорта продуктов, но никак не их продажи. Более того, в июле этого года владельцы нескольких магазинов в Ленинградской области выиграли суд у представителей Роспотребнадзора, пытавшихся наложить на них штраф за якобы незаконную продажу французских сыров.

Запрет как диагноз

В свете этих событий логика решения об уничтожении еды уже вполне понятна – власть решила любой ценой заставить граждан уважать себя и свои указания и отказаться все-таки от «враждебных» продуктов. Применительно к вынужденному отказу от заморской еды это удалось, и то лишь отчасти. Но побочные эффекты от «войны с едой» давно затмили изначальные цели.

Страны Запада «контрсанкции» спокойно пережили, найдя другие рынки сбыта. Российские же граждане (если они не миллионеры) чувствуют их результаты уже второй год и все ощутимее – цены в магазинах растут, качество продуктов падает, а телесюжеты об уничтожении новых партий «вредной» еды все больше напоминают зарисовки из сумасшедшего дома. Иногда смешные – вроде обошедшего интернет видео из Татарстана о том, как с десяток чиновников при понятых изымают в сельпо три гусиные замороженные тушки венгерского производства, а потом торжественно наблюдают, как их давит гусеницами огромный бульдозер. А иногда печальные – как «утилизация» партии живых утят.

На этом фоне остальные самые запоминающиеся события общественной жизни уходящего года выглядят почти безобидно. Хотя еще совсем недавно тоже могли бы показаться верхом безумия и самодурства.

Например, авральная эвакуация из Египта десятков тысяч российских туристов в самый разгар сезона, как это случилось в ноябре, не то что без объяснений, а вопреки официальным объяснениям. Запрет на отправку туристов в Египет и возвращение отдыхающих власти РФ мотивировали некими загадочными «вопросами национальной безопасности», при этом упорно отрицая, что российский лайнер А‑321 погиб 31 октября над Синаем в результате теракта. Хотя почти сразу же ответственность за него взяли на себя боевики «Исламского государства» (запрещенного в России), а потом эту версию подтвердили спецслужбы США и Великобритании. Теми же загадочными вопросами безопасности российское руководство объяснило и запрет на отдых в Турции, пополнившей ряды врагов России после того, как турецкий истребитель сбил у границы с Сирией наш бомбардировщик.

Но здесь даже возмущаться никто не стал. Заявления чиновников о запрете продажи турпутевок в Египет и Турцию и турбизнес, и сами туристы восприняли как подтверждение диагноза, уже знакомого по истории с уничтожением еды. Поэтому через пару недель после официального прекращения туристического авиасообщения с этими странами российские турагентства, еще остающиеся на плаву, начали предлагать новые «особые» направления – в Израиль и Белоруссию. В Израиле на затерянном в пустыне у границы военном аэродроме путешественников встречают комфортабельные автобусы, которые отвозят их в египетские отели. А туры в Белоруссию предполагают возможность прямо по прилету, в аэропорту, оплатить поездку в тот же Египет и отправиться туда уже через пару часов заранее подготовленным рейсом. По свидетельству очевидцев, такие полуподпольные турпутевки обходятся не дороже, чем раньше легальные.

Разоблачение без наказания

Завершающим актом в этом театре абсурда стала история с показом фильма-расследования «Чайка», подготовленного Фондом борьбы с коррупцией оппозиционера Алексея Навального. В 40‑минутном видео, выложенном в интернете 1 декабря, авторы подробно рассказали о бизнесе сыновей генпрокурора Юрия Чайки, которые при этом якобы используют административный и «силовой» ресурс отца и его подчиненных, не гнушаясь и криминала.

За три недели фильм набрал более 4 млн просмотров, а «Левада-центр» даже провел соцопрос, который показал, что лично фильм видели 5% россиян, 10% не смотрели, но знают, о чем он, а еще 23% о нем слышали. После этого с точки зрения логики неизбежно должны были бы последовать какие-то действия власти – либо в отношении генпрокурора (если подозрения в его адрес признаются весомыми), либо в отношении Алексея Навального и его соратников (если выдвинутые ими обвинения признаются клеветой в отношении государственного деятеля). Другого быть не должно – публичные подозрения в адрес генпрокурора по определению бросают тень на все государство и куда опаснее для него, чем поедание гражданами французских сыров и польских яблок. Но российская власть и тут всех поставила в тупик, не сделав вообще ничего. Ни в отношении Навального, ни в отношении Чайки не последовало ни расследований, ни проверок, и даже дело с подачей исков о защите чести и достоинства (сделать это пообещали обе стороны) толком не сдвинулось. А президент Путин, когда на большой ежегодной пресс-конференции 17 декабря его спросили про этот фильм, ограничился словами о том, что «надо все внимательно изучить». Кто именно и что будет изучать, мы узнаем уже в следующем году. Если вообще узнаем.