Родина-мать: история великого символа от язычества до советской эпохи

Язычество и христианство

Наши далекие предки, жившие в зависимости от природы, объясняли взаимосвязь явлений и вещей в природе через призму симпатической магии, т.е. идеи о том, что «подобное порождает подобное». Понимание того, как появляются дети, переносилось на процесс земледелия. Принимая в себя семена, земля беременеет, зреет и дает урожай. В славянской мифологии плодородие воспринималось как результат священного союза отца-неба и матери-земли, а гром, дождь и гроза воспринимались как непосредственный акт зачатия. Именно поэтому у славян, как, впрочем, и у других народов, верховным божеством считался громовержец Перун, соответствующий финно-карельскому Укко и греческому Зевсу.

Исходя из таких представлений, в случае неурожая или засухи люди прибегали к ритуальным половым актам для вызова дождя. Помимо символа начала жизни, земля символизировала и ее окончание, ведь после смерти тело человека предавали земле. Языческое почитание земли как матери сохранилось в нашем языке в образном выражении «Мать сыра земля».

У славян культ Матери сырой Земли был связан с культом богини плодородия Мокоши. С принятием христианства, ознаменовавшим борьбу с язычеством, почитание Мокоши было перенесено на Богородицу. Но такая борьба, как правило, приводит не к вытеснению культа, а к синкретизму, т.е. двоеверию. Об этом свидетельствуют труды православных богословов, например, Иоанна Златоуста.

В своем поучении против матерщины «Повесть св. отец о пользе душевней всем православным христианам» он пишет, что «не подобает православным христианам матерны лаяти...», т.к. «матерным словом оскорбляется Матерь Божия, родная мать человека и «третья мать» – Мать Земля. Христианское почитание Матери Земли объяснялось также дуалистическим представлением о природе человека, состоящего из души и тела. Душа вдыхается Богом в глину-тело, взятую из земли, и в эту же землю тело возвращается, когда душа покидает его.

Просвещение

В эпоху Просвещения, увенчавшуюся триумфами Американской и Французской революций 1776 и 1789 годов, священный образ Матери был перенесен с религиозных святынь на гражданские, чтобы наполнить их сакральным смыслом. У американцев появляется образ Колумбии, символизировавший новое государство с его идеалами свободы. Нам этот образ прекрасно знаком по заставке кинокомпании Columbia Pictures, но изначальное одеяние Колумбии представляло собой римский шлем и звездно-полосатую тунику. Образ Колумбии был вытеснен образом Леди Свободы, представлявший собой реминисценцию римской богини Либертас, выраженной в подаренной французами в 1886 году статуе Свободы.

И этот подарок был весьма символичен, ведь именно французы во время революции, следуя антиклерикальным убеждениям, возвели свободу в ранг божества, воплотив ее в женском образе. На картине Эжена Делакруа «Свобода, ведущая на баррикады», ставшей символом революции, босая женщина с отрытой грудью и флагом Республики, который символизирует свободу, ведет народ на борьбу за новые ценности. В ходе борьбы республиканцев с христианским культом Собор Парижской Богоматери был превращен в «Храм разума» и статуи Девы Марии были заменены статуями Свободы. По всей стране проводились праздники, на которых роль богинь Свободы исполняли актрисы (но случалось, что эта роль доставалась салонным куртизанкам). Со временем этот женский образ, символизировавший республику, получил название «Марианна». По сей день он используется как государственный символ Франции.

Нация, национализм, национальность как новый критерий самоидентификации человека также являются продуктами эпохи Просвещения. Импульс Французской революции привил европейцам национальные чувства, а для обозначения зарождающихся национальных сообществ по аналогии с французской Марианной использовались женские образы, среди которых «Британия», «Германия», «Мать Свея» в Швеции, «Гельвеция» в Швейцарии, «Иберния» в Ирландии, «Мать-Латвия».

России в этом аспекте не требовалось особых новаций, Русь-матушка в эпоху перехода из русского царства в царство русских стала Россией-матушкой. Любопытно, что Екатерине II Сенат настойчиво предлагал принять титул «Матери Отечества», но она от него отказалась, что было с ее стороны разумно и честно, поскольку у нее как немки имелся другой фатерлянд. Но за ней все же закрепился неофициальный титул «Матушки-императрицы».

Примечательна эволюция термина «Отечество». После падения монархии Франция перестала быть королевством, т.е. землей, принадлежащей монарху, именно в этот момент появляется понятие Отечества как земли отцов, за которую борются революционеры. Страх «революционной заразы» настолько охватил умы европейских монархических дворов, что это слово было под запретом. Так, российский император Павел I (сын Екатерины II) строжайше запретил использовать слово Отечество, предпочитая ему нейтральное «государство».

Романтизм

Идейным ответом французскому Просвещению стал немецкий Романтизм. Романтизм отрицал культ разума, провозглашенный Просвещением, ставя чувства и эмоции в статус более надежного способа познания мира. Кровь и революционный террор – вот плоды вашего разума, примерно так рассуждали романтики. Романтики отказывались от грозных, воинственных мужских понятий, таких как «Отечество», предлагая взамен мирное женское «Родина». Это понятие соединяло в себе языческий культ земли, христианский культ Богородицы и светский символ государства. Так появился символ «Родина-мать», а любовь к ней, наравне с любовью к Богу, стали восприниматься как добродетель на уровне личных убеждений и эмоций и нравственный долг на уровне государственной идеологии.

Из немецкого романтизма женский образ «Родина-мать» был заимствован всеми консервативными государствами. По печальной иронии судьбы именно этот образ стал использоваться против Германии. С началом Первой мировой войны союзники по Антанте (Россия, Англия, Франция) использовали женские образы Родины для обозначения своего союза в противостоянии с Германией.

На самом известном плакате той эпохи «Согласие. 1914 г.» Россия эклектично изображена в образе женщины в античной одежде, шапке Мономаха с православным крестом в руке, поднятым над головой. Франция и Англия представлены так же, только у одной из женщин на голове фригийский колпак с революционной кокардой, у другой – римский шлем и в руке якорь как символ морского господства. Поистине, не плакат, а невероятный набор символов.

В ходе войны русская военная агитация изображала Родину-мать в образе богатырки, низвергающей многоглавого змея. Этот образ был более понятен простым крестьянам, поскольку соединял былинные символы и православные, такие как образ Георгия Победоносца.

Век идеологий

После Октябрьской революции – искры, разжигающей пламя мировой революции, в котором должны были сгореть капиталисты, монархисты, духовенство, государственные границы и национальности, – образ Родины исчезает из символического арсенала России. Революция – вот новое божество. Но после прихода осознания невозможности мировой революции на смену идеи победы мирового коммунизма пришел проект «социализма в отдельно взятой стране», которая вновь стала Родиной.

C началом Великой Отечественной войны образ Родины-матери возвращается в символический дискурс. С началом войны наиболее эмоциональным воплощением образа становится плакат Тоидзе «Родина-мать зовет!», а по окончании войны – «Родина-мать» на Мамаевом кургане в Сталинграде–Волгограде. На сегодняшний день эти образы имеют статус гражданских святынь, символизирующих подвиг советского народа.

Сегодня Родина-мать выступает как вневременная и внепространственная сущность метаистории страны, которая стремится примирить непримиримые исторические эпохи через простую мысль: государства у нас были разные, но Родина – одна.