Сами по себе займы на внутреннем рынке не были новостью – их в прошлом неоднократно проводило царское правительство, в том числе совсем недавно, в годы Первой мировой войны. Многие европейские страны по окончании мировой бойни активно прибегали к внутренним займам для послевоенного восстановления экономики. Однако первый советский опыт таких финансовых операций оказался весьма необычен.

В условиях разрухи, голода и гиперинфляции (в 1921–1922 годах количество бумажных рублей в обращении выросло в 100 раз) любой кредит, выраженный в денежных единицах, был просто бессмысленным. Поэтому в мае 1922-го ленинское правительство выпустило уникальные облигации, не привязанные к деньгам. Номинал в рублях или совзнаках на этих ценных бумагах отсутствовал в принципе. Их стоимость определялась главным богатством тех голодных лет – хлебом.

Информационный бизнес во времена нэпа

Любопытно, что проект аналогичного займа в 1919 году обсуждало правительство генерала Деникина, однако белые политики и полководцы на такое не отважились. Их противники, большевики, оказались хитрее и решительнее. Облигации с номиналом от 1 до 100 пудов «ржи в зерне» начали распространяться в советской России с июня 1922-го. Их покупали все желающие за деньги, по рыночной стоимости соответствующего количества ржи. Выгода покупателя заключалась в том, что к зиме хлеб на рынке всегда дорожал, а текст на каждой ценной бумаге «ржаного займа» обещал, что с 1 декабря 1922 года в течение двух месяцев «облигации будут погашены Государством натурою в месте их предъявления».

Всего таких облигаций выпустили на 10 млн пудов ржи – около 164 тыс. тонн зерна, или примерно 1,5 млрд руб. в ценах 2021 года. Для современного бюджета России это мизерная сумма, буквально сотые доли от 1% его доходов. Однако 99 лет назад, сразу по окончании Гражданской войны и в разгар голода, хлеб был куда большей ценностью и стоил для людей и государства на порядки выше. Тогда, летом 1922-го, общая стоимость «ржаного займа» в рыночных ценах на хлеб равнялась примерно 16% всех денег, обращавшихся в послевоенной стране.

В итоге уникальный заем позволил советскому государству не только собрать внушительную сумму, но и заметно сократить эмиссию бумажных совзнаков, понизить инфляцию и начать денежную реформу. Однако крестьяне и горожане отнюдь не сразу поняли и оценили «ржаные» облигации – пришлось развернуть по всей стране разъяснительную кампанию.

Дальбанк: советский банк с китайским акцентом

«Крестьянин, покупая заем, ты уже вносишь продналог в казну государства. Осенью ты будешь спокоен», – гласил текст типичного агитплаката летом 1922 года. Суть в том, что облигациями «ржаного займа» можно было платить налоги государству. С крестьянства их тогда взимали не обесценившимися деньгами, а натурой – прежде всего зерном, которое сам крестьянин был обязан доставить налоговым органам. Но передать им листок облигации было выгоднее и проще, чем гнать в город груженую телегу с «натуральным» налогом.

Поэтому к осени 1922-го крестьяне раскупили все ценные бумаги «ржаного займа». В итоге к началу следующего года более 60% облигаций вернулось государству именно через налоги. Первый «ржаной заем» оказался удачен, и весной 1923 года выпустили его второй транш – уже на 100 млн пудов ржи. Эта хлебно-финансовая операция тоже была успешной – немного «ржаных» облигаций купили даже в Германии.

Осенью 1923-го провели аналогичный выпуск «сахарных» облигаций на 1 млн пудов рафинада с номиналом от 10 фунтов (чуть более 4 кг) до 25 пудов. В правительстве рассматривали и вариант с выпуском облигаций в пудах кукурузы, однако к тому времени экономическая и финансовая ситуации стабилизировались, отчасти преодолев послевоенную разруху, и с 1924 года государство смогло вернуться к традиционным, чисто денежным займам.