Причудливо изогнутые, закрученные готические соборы, принимающие форму свечей, деревьев и самосвалов, классицистические бюсты, напоминающие отражение в кривом зеркале, — рассредоточенные по залам Пушкинского музея скульптуры Вима Дельвуа не сразу бросаются в глаза, выставка «Мимикрия» полностью оправдывает свое название. Творчество бельгийского художника укоренено в традициях европейского искусства, которые он переосмысляет в современном культурном контексте. И делает это весьма изобретательно и иронично по отношению к масскульту и его ценностям, за что его нередко обвиняют в китче. Иногда и правда кажется, что он издевается. Хотя нет, играет. Да нет же, он просто издевается! Каждая «встреченная» на выставке работа вызывает гамму противоречивых чувств.

Вообще Дельвуа — большой эстет. Тончайший ажур его металлических скульптур можно рассматривать бесконечно долго, путешествуя взглядом по всем этим спиралям и переплетениям. Его работы — этакое скульптурное фэнтези, артефакты некоего мифического Средневековья нашего времени. На очередном стальном изгибе воображение совершает столь же изящный вираж, подталкивая к широким обобщениям: Средневековье-то совсем рядом, оно с нами, оно в нас — вы ведь смотрите по вечерам «Игру престолов» и наверняка уже сводили ребенка на «Как приручить дракона 2», внеся свой скромный вклад в мировой бокс-офис? Впрочем, Вим Дельвуа, может, ничего такого и не имел в виду — просто он вырос в Бельгии, среди взмывающих ввысь соборов и феодальных замков, и эти образы у него внутри.

А вот и издевка. Лайт-версия его нашумевшей «Клоаки» — машины по переработке пищи, выставленной в Антверпене в 2000 году. Несколько раз в день двенадцатиметровый аппарат кормили дорогими блюдами из лучших бельгийских ресторанов, прохождение которых по искусственной пищеварительной системе и постепенное превращение в известный продукт жизнедеятельности можно было наблюдать воочию. Дорожный пищеварительный набор расположился на фоне слепка с Райских врат флорентийского Баптистерия XV века. Кощунство? Возможно. Или повод задуматься о том, сколько бесполезных вещей и всяческого физического, информационного и ментального мусора окружает человека — лично тебя, зритель. Как говорит Дельвуа, «произведение искусства само по себе не может провоцировать людей. Это люди позволяют произведению искусства себя провоцировать».

Впрочем, на выставке в Пушкинском это единственная откровенно провокативная работа художника, не чета каменному полу с мозаикой из экскрементов на «Документе 9» в 1992 году (а он, между прочим, еще и свиней татуирует и эротические рентгенограммы делает). Остальные вещи скорее ироничны. То, что издалека кажется дизайнерскими вазами красного и зеленого мрамора, при ближайшем рассмотрении оказывается копией тазобедренных костей, гладильные доски выдают себя за геральдические щиты, а газовые баллоны — за делфтский фарфор.

Сама концепция выставки — «спрятать» работы Дельвуа среди их стилистических прототипов — тоже шутка. Посмотрите на этот «Закрученный бюст», согласитесь, у вас порой так же вытягивается лицо при столкновении с современным искусством. Ну так ведь это даже красиво.