Чего боялись, и что случилось

После заявления Владимира Путина о необходимости ужесточить регламент оборота огнестрела в стране пресс-секретарь президента Дмитрий Песков пояснил: «Иногда в качестве охотничьего оружия регистрируются виды стрелкового вооружения, которые в некоторых странах используются как штурмовые винтовки и так далее», добавив, что «это тоже будет Росгвардией срочно прорабатываться». Данную фразу многие восприняли как желание властей запретить оборот гражданского оружия, выполненного на основе боевых образцов – различных версий АК, СВД и т.д. А это очень существенная часть рынка.

Затем Виктор Золотов выступил с предложением поднять возраст разрешения на покупку оружия с 18 лет до 21 года, ввести обязательное психиатрическое тестирование для кандидатов на получение лицензии, а также установить пятилетний ценз на приобретение полуавтоматических (а возможно, и помповых) дробовиков. Формулировка была весьма странной, но, видимо, имелось в виду, что для приобретения полуавтомата гражданину нужно пять лет владеть двустволкой. 14 мая Песков сообщил, что Владимир Путин принял предложение главы Росгвардии и поручил проработку соответствующего законопроекта.

Как холостое оружие превратилось в угрозу обществу

И вот 18 мая Госдума приняла в первом чтении законопроект о внесении изменений в Федеральный закон «Об оружии». Большая часть владельцев оружия может выдохнуть – ничего из описанного выше в нем нет. По крайней мере, пока. Лейтмотив документа – это расширение возможностей властей для отказа гражданам в выдаче лицензии на покупку огнестрельного оружия. Предусмотрен отказ в выдаче лицензии лицам, имеющим две и более погашенных судимостей; лицам, подвергнутым административному наказанию за управление транспортным средством в состоянии опьянения; за передачу управления транспортным средством другому лицу, находящемуся в состоянии опьянения; за невыполнение требования о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения. Запрет, связанный с пьянством за рулем, будет действовать не бессрочно, а только до истечения срока административного наказания.

Помимо этого, предлагается создать единую государственную информационную систему по учету находящегося в обороте оружия и патронов – порядок ее работы должен быть утвержден правительством. А вот и неприятность: вводится обязательная регистрация списанного оружия – под эту категорию попадает значительная часть массогабаритных макетов (ММГ), и охолощенное оружие (СХП). Если поправки пройдут, то владельцев ММГ и «охолощенки» обяжут в двухнедельный срок с момента покупки уведомлять о приобретении местные разрешительные органы. Регистрировать свои «игрушки» придется и тем, кто приобрел их ранее.

Руль и ствол

«Я понимаю наших росгвардейцев, которые пытаются ввести какие-то формальные критерии, чтобы отсечь случайных людей, – прокомментировал «Профилю» главный редактор «Русского охотничьего журнала» Михаил Кречмар. – Понятно, что через психиатра с многоступенчатой системой проверки всех не прогонишь, а если пьяный попался за рулем, значит, человек сомнительный и с большой вероятностью пьяным и ствол может взять. Раз хулиган, стекла у соседей бил, два раза привлекался – нет тебе оружия».

Большая порка невиновных

К слову, даже профессиональные медики признают, что провести тотальную психиатрическую экспертизу всех граждан, желающих вооружиться (как предлагал Виктор Золотов), – задача почти невыполнимая. «Ты можешь опрашивать пациента, но если человек захочет скрыть, что он болен, то у него в достаточно большом проценте случаев это получится, – пояснила практикующий врач-психиатр. – Потому что в психиатрии каких-то точных анализов нет, ты не можешь сделать человеку скан головы и сказать: ага, вы – шизофреник». А с учетом загруженности наших ПНД у врачей часто нет времени даже нормально опросить пациента.

С поражением в правах за повторную судимость все чуть сложнее: одно дело, если человек был осужден за разбой, грабеж или хулиганство, и другое – если за растраты или финансовые махинации. Михаил Кречмар убежден, что здесь необходим дифференцированный подход: «У меня есть масса [знакомых] лесников, отсидевших за приписки в лесопосадках, – это распространенный способ увеличения своей зарплаты. При этом они продолжают работать, а значит, оружие им нужно». Как минимум есть повод для размышления.

Юрист Муслим Шейхов, изучив законопроект, обратил внимание на введение нового термина «медицинские противопоказания», перечень которых почему-то не закрепляется в законе, но должен будет определяться правительством РФ. «Это может привести к утверждению широкого списка противопоказаний в угоду сиюминутным политическим целям», – считает он.

Смешались в кучу кони, люди...

Более радикальные инициативы главы Росгвардии, вроде повышения возраста для покупки оружия с 18 лет до 21 года, вызывают еще больше вопросов. «Если говорить об этом всерьез, то нужно повышать и возраст призыва в армию, поскольку расстрелы сослуживцев военнослужащими происходят чаще преступлений с легальным гражданским оружием», – рассуждает Шейхов. Тем более что в армии молодому человеку доверяют не только автомат, но и тяжелое вооружение. Здесь уровень риска совсем иной.

«Мне трудно комментировать инициативы Золотова, поскольку у меня сложилось впечатление, что он был введен в заблуждение относительно действующего порядка оборота оружия», – резюмировал собеседник «Профиля».

Да, судя по первым (после стрельбы в Казани) ограничительным инициативам, складывается впечатление, что наши ответственные чиновники имеют весьма слабое представление о российском рынке гражданского оружия и об оружии как таковом. К примеру, слова Дмитрия Пескова о регистрации неких образцов, которые на Западе считаются «штурмовыми винтовками». Данный термин применяется для обозначения только автоматического оружия, а именно: автоматических винтовок и автоматических карабинов. Но у нас же гражданский оборот всего, что стреляет очередями, и так запрещен, о чем тут говорить?

Или предложения Виктора Золотова по ограничениям на гладкоствольные полуавтоматы. Дословно они звучали так: «Нам необходимо установить, что выдача полуавтоматического гладкоствольного оружия систем "Хадсан", "Хантер", "Сайга", а особенно "Ланкастер" необходимо делать только после того, как граждане прошли пятилетний срок просто с гладкоствольным оружием, потому что полуавтоматическое оружие, особенно системы "Ланкастер", может быть приближено к нарезному». Здесь вообще «смешались в кучу кони, люди».

Как в мире запрещали стрелковое оружие, и почему из этого ничего не вышло

Под турецкой маркой «Хатсан» (Hatsan) продаются гладкоствольные полуавтоматы, помповые ружья и пневматика. «Хантер» – это одна из моделей российских карабинов «Вепрь». А «Ланкастер» – это вообще не марка оружия, а способ сверловки ствола. И на нашем рынке «в Ланкастере» есть как полуавтоматы на базе Калашникова и СВД, так и ружья с ручной перезарядкой. Можно еще сделать переломную двустволку или одностволку Ланкастер. В итоге экспертам, журналистам, да и простым обывателям пришлось самим додумывать, что же имел в виду главный росгвардеец.

Кстати, о «штурмовом» оружии. В 1994 году Билл Клинтон подписал 10-летний мораторий на оборот в США этого самого «штурмового оружия» (Federal Assault Weapons Ban). Этим термином назвали образцы с набором «косметических признаков» вроде пламегасителя, пистолетной рукояти и т.д. Вышла сущая нелепица, скажем, винтовки типа AR15 (гражданская версия М16) продавать стало нельзя, а точно такие же по функционалу Ruger mini 14 – можно. Но главное, что ни введение моратория, ни его отмена никак не повлияли на количество убийств в стране, в том числе массовых.

Михаил Кречмар обращает внимание на интересный факт: до последнего времени в США случалось в среднем по одному «массшутингу» в год. Но с 2018 года случаев массовых расстрелов отмечено не было. Хотя у власти находился президент Дональд Трамп, известный своим либеральным отношением к оружию. «Надо посмотреть, что они сделали, возможно, им все-таки удалось что-то придумать», – говорит Кречмар.