В XX веке система турниров в европейском футболе была куда более демократичной, предоставляя шанс на успех многим участникам. Но за последние десятилетия резко выросла роль экономической составляющей в результате. В результате сегодня в круг фаворитов входят только самые богатые – два десятка клубов на всю Европу, представляющие пять сильнейших лиг: Англию, Испанию, Германию, Италию, Францию. Как предполагают эксперты «Профиля», в 2020-е годы футбольный мир придет к созданию европейской Суперлиги и окончательно разделится на «принцев» и «нищих». Нетрудно догадаться, в какую категорию попадет наша страна.

Лига выдающихся бизнесменов

В конце XX века Кубок европейских чемпионов выигрывали румынская «Стяуа» (1986) и югославская «Црвена Звезда» (1991), грозными соперниками на европейской арене считались шведский «Гетеборг» и норвежский «Русенборг», шотландский «Рейнджерс» и чешская «Спарта». Игроков из-за рубежа покупали редко, и собрать боеспособную команду можно было из местных кадров.

Все изменило скандальное «Дело Босмана». По старым футбольным правилам игрок не мог свободно сменить клуб после завершения контракта. Требовалось соблюсти ряд формальностей, затруднявших переходы. Однако, после судебного разбирательства с участием бельгийского футболиста Жан-Марка Босмана, ФИФА в середине 1990‑х упразднила эти препятствия. С тех пор клубы начали активную работу на трансферном рынке, переманивая игроков друг у друга. Рынок стал единым для всех стран, конкуренция выросла, а вместе с ней – трансферная стоимость и зарплаты игроков.

Это вынудило клубы искать новые источники дохода. Исторически они жили за счет продажи билетов на матчи (matchday): следовательно, круг болельщиков был ограничен городом базирования – теми, кто мог физически добраться до стадиона. Но так много не заработаешь, ведь вместимость стадиона имеет осязаемые пределы.

Выходом стало распространение платного кабельного ТВ: продавая права на телетрансляции в разных странах, ведущие клубы стали глобальными брендами, транснациональными корпорациями. К охвату телеаудитории привязаны и продажи атрибутики на новых рынках, и размер коммерческих контрактов, ведь компания-спонсор желает продемонстрировать свой логотип на футболках как можно большему числу зрителей.

Неудивительно, что европейские клубы так пекутся о своем имидже на других континентах. «Барселона» и «Реал» во время промо-кампаний на Ближнем Востоке убирали со своих логотипов католические кресты. Лондонский «Арсенал» пытался загладить вину перед властями Китая, когда игрок команды Месут Озил раскритиковал Пекин за притеснение уйгуров. А «Манчестер Сити» принес китайцам извинения, стоило агентству «Синьхуа» обвинить игроков в «неуважении» к местной публике во время турне по КНР.

Результат налицо: доля медийных прав и спонсорских соглашений в наполнении клубных бюджетов растет. В сезоне 2013/14 годов она составила у топ‑20 богатых клубов Европы 80%, к сезону 2018/19 увеличилась до 84% (данные Deloitte).

В целом объем европейского футбольного рынка увеличивается на 10–15% в год. При этом наблюдается резкий дисбаланс в распределении средств: согласно отчету УЕФА, в 2018 году топ‑30 клубов заработали 49% доходов всего континента (более 10 млрд евро), а на долю одной английской премьер-лиги пришлось больше денег, чем на 50 беднейших чемпионатов в сумме. Размежевание по доходам идет и внутри топ‑5 лиг: по данным Deloitte, в сезоне 2018/2019 в Испании чемпион заработал в шесть раз больше, чем команда, занявшая пятое место, в Италии – в 2,2 раза больше.

Пропорционально доходам растут и затраты европейских клубов на трансферы: по данным УЕФА, в 2013 году они составили 3,8 млрд евро, в 2018‑м – 8 млрд евро (при этом доля топ‑5 лиг в этой сумме выросла с 70% до 85%). Как следствие, за те же годы примерно в 2–2,5 раза выросла стоимость составов топ-клубов: не игроки стали вдвое сильнее, а ежегодная инфляция сделала их дороже. Стремясь сэкономить на трансферах, гранды выискивают футбольную рабсилу по всему свету, скупая самых талантливых игроков в юном возрасте. Их более скромным соперникам остается довольствоваться остатками футбольного пирога.

«В футбольной экономике главный актив – игроки, а аналогом фондовой биржи выступает портал Transfermarkt, публикующий актуальную стоимость составов команд. Если изучить, как она изменилась в течение 2010‑х годов, можно заметить, что топ-клубы, упрочившие за это время свои позиции на глобальном рынке, ушли далеко вперед. Богатые становятся богаче, бедные – беднее. Происходит что-то вроде аристократизации европейского футбола», – говорит «Профилю» эксперт по спортивному менеджменту, исполнительный директор московского «Локомотива» в 2016–2019 годах Алексей Киричек.

Доигрались: почему после ЧМ-2018 российский футбол попал в системный кризис

Результат, как говорится, на табло. С начала XXI века лишь один розыгрыш Лиги чемпионов закончился неожиданно – в 2004 году победителем стал «Порту». Остальные 19 трофеев поделили между собой девять клубов из четырех стран. Но дело не только в победителе: гегемония представителей сильнейших лиг усиливается на всех стадиях турнира. К примеру, за последние пять сезонов (включая нынешний) команды не из топ‑5 чемпионатов преодолели групповой этап девять раз. За предыдущую пятилетку (в 2011–2015 годах) – 20 раз.

«В XX веке Кубок чемпионов проводился в формате матчей на выбывание, и больше случайных команд могли добраться до решающих раундов, – вспоминает глава Международной школы спортивного менеджмента Максим Белицкий. – Но затем был введен групповой турнир, во многом исключающий случайности: команде из условной Словении пройти группу практически невозможно. А в конце 1990-х отменили правило, по которому в турнире раньше участвовали только чемпионы своих стран. Это позволило увеличить представительство топ-лиг. Подобные реформы направлены на то, чтобы богатые клубы проходили дальше и зарабатывали больше».

Великий футбольный раскол

Президент УЕФА Александр Чеферин признает «поляризацию коммерческих и спонсорских поступлений между верхним эшелоном клубов и остальными» и миссию своей организации как «хранителя ценностей игры» (тем более, что на президентские выборы в 2016 году Чеферин шел с робингудовской риторикой, чем обеспечил себе поддержку восточноевропейских стран).

Без зрителей, трансферов и календаря: каким вернется мировой футбол после пандемии

Однако декларациями все и ограничивается. Введение финансового фэйр-плей – режима отчетности, не позволяющего клубам тратить сверх того, что они заработали, – как уравнительная мера провалилась. Она еще сильнее привязала спортивные возможности клубов к их успехам на бизнес-поприще. До этого нередко случались взлеты небольших клубов, получавших деньги на усиление состава от богатых владельцев. Теперь же капитал, не имеющий внятного коммерческого происхождения, объявляется УЕФА «нерелевантным». При этом сами гранды демонстрируют завидное умение обходить ограничения (пример – хитро обставленные трансферы Неймара и Киллиана Мбаппе в «ПСЖ» за 400 млн евро).

Ни всерьез покарать их за нарушения, ни затеять какое-либо иное «раскулачивание» УЕФА не в состоянии. На практике задача ассоциации сводится как раз к «умиротворению» топ-клубов, поскольку в их среде назревает открытый бунт. В 2008 году они создали Ассоциацию европейских клубов (ЕСА), разработавшую проект Суперлиги – закрытого (с неизменным составом участников) чемпионата наподобие американских лиг НБА и НФЛ. Он подразумевает выход ведущих клубов из Лиги чемпионов. УЕФА удержало их «пряником»: с 2018 году квоты в турнире перераспределены в пользу четырех топ-чемпионатов (каждому – по 4 гарантированных места), заметно выросли призовые.

Однако в октябре 2020‑го разговоры о Суперлиге возобновились. Из-за пандемии коронавируса почти все гранды испытали финансовые проблемы (пришлось договариваться с игроками о сокращении зарплат), и новый проект выглядит возможностью поправить положение. По информации Sky Sports, турнир планируется запустить в 2022 году, пригласив 18 команд, – осталось только найти инвестиции в размере $6 млрд.

Практически сразу пришел ответ из УЕФА: с сезона 2024/25 формат Лиги чемпионов вновь претерпит изменения. Причем на этот раз вместо восьми групп по четыре команды могут организовать единую лигу из 36 команд, которые сыграют по 10 матчей с соперниками, выбранными слепым жребием («швейцарская система»). По мнению экспертов, это попытка перехватить повестку Суперлиги, организовав нечто подобное под своим началом.

«Текущий формат Лиги чемпионов не в полной мере позволяет УЕФА наращивать выручку от продажи медийных прав, потому что после жеребьевки в каждой группе с большой долей вероятности известны команды, которые займут первые два места. Разрыв между ними и двумя аутсайдерами растет на протяжении последних 5–7 лет, и телеканалы уже не готовы покупать матчи с участием более слабых команд. Дальнейшее увеличение доходов возможно только в формате, близком к Суперлиге, когда представители «большой пятерки» чаще сходятся друг с другом. Потери команд из других стран, которые останутся за бортом такого турнира, придется компенсировать с помощью так называемых солидарных выплат», – рассуждает Алексей Киричек.

Коллективный исход топ-клубов из-под юрисдикции УЕФА – вопрос времени, уверен Максим Белицкий. «В целом международные федерации выглядят рудиментами уходящей эпохи, – отмечает он. – Сейчас они все больше превращаются в бюрократические структуры по сбору и перераспределению денег. Ради денег вводятся новые турниры: УЕФА создает Лигу наций, ФИФА планирует Межконтинентальный кубок. Это вызывает недовольство игроков и тренеров в условиях плотного календаря. Пока только серьезные отчисления от УЕФА сдерживают клубы от создания Суперлиги, но в перспективе лет 10 это неминуемо произойдет, поскольку денежная масса все больше смещается на их сторону. Просто пока не появился идейный лидер, который реализовал бы Суперлигу. Здесь нужен масштабный проект: например, Apple или Facebook вкладываются в создание турнира, а трансляции будут вестись только на «яблочных» устройствах или внутри соцсети. Тренд на образование европейских лиг есть и в других видах спорта: в гандболе попытка не удалась, а у баскетбола получилось. Организация профессионального спорта в формате коммерческих лиг логична, в них играют самые лучшие. Официоз в виде федераций постепенно отомрет».