Алкоголь издавна влиял на историю государства российского – достаточно вспомнить летописные слова князя Владимира «Руси есть веселие пить», предопределившие выбор между исламом и христианством. За минувшие века алкоголь побывал и главным средством наполнения бюджета, и государственной наградой, и инструментом управления обществом, и даже оружием против непокорных племен.

«Государево питье»

Первую государственную монополию на спиртные напитки ввел объединитель России князь Иван III в 1470‑х годах. Именно к этому времени относится распространение в стране настоящего крепкого алкоголя – водки, потеснившей традиционные меды и браги. Известно, что впервые водку ко двору московских князей доставило генуэзское посольство через несколько лет после победы в Куликовской битве. Ко времени окончательного объединения Руси вокруг Москвы водку гнали уже непосредственно в Кремле, в стенах Чудова монастыря, по византийской технологии, попавшей к нам вместе со свитой царевны Софьи Палеолог, невесты Ивана III. Причем Иван III почти 20 лет вел долгий спор с церковью, пытаясь запретить ей производство алкоголя. Но лишить монастыри права на водку смогли только через два века.

При Иване Грозном госмонополия на водку сложилась в развитую бюрократическую систему. «Государево питье» производили и продавали специальные уполномоченные – «кабацкие головы» и «кабацкие целовальники». Они избирались населением в городах и приносили особую присягу: «Своего питья, вместо государева питья, на кабаках не продавать…», а в подтверждение целовали крест (потому и «целовальники»). Наряду с экспортом мехов именно «государево питье» обеспечивало наполнение казны, а разрешение на открытие кабака являлось своеобразной наградой. Так, знаменитые победители Смутного времени купец Кузьма Минин и князь Пожарский получили право открыть несколько питейных заведений в Москве.

«Питейная продажа есть издревле короне принадлежащая регалия»

В 1652 году патриарх Никон и царь Алексей Михайлович попытались реформировать не только церковь, но и систему пития в России. Кабаки были отменены, и вместо них учреждались «кружечные дворы», где водка продавалась только навынос. Фактически это была первая антиалкогольная кампания в нашей истории. Предполагалось, что подданные царя станут меньше пить и «употреблять» культурно на дому. Но царь и патриарх просчитались – оказалось, что ни у казны, ни у населения банально нет тары для алкоголя «навынос». Стеклянная бутылка тогда была дорогим и дефицитным предметом. В итоге уже через 10 лет, когда государство поразил экономический кризис из-за долгой войны на Украине, кабаки не только восстановили, но даже разрешили им продавать алкоголь во время православных постов.

При этом собственной водки в России не хватало и свыше трети продаваемой в царских кабаках закупали в Прибалтике и на Украине. Ведро (чуть больше 12 литров) простого «хлебного вина» в кабаке стоило 80 копеек, а популярная тогда тминная водка была в два раза дороже.

При Петре I монополия на алкоголь обеспечивала десятую часть доходов государства. Известно, что в 1724 году казна получила от продажи «вина» 969 тыс. рублей. Для сравнения: на строительство новой столицы в Санкт-Петербурге тогда ежегодно тратилось около 300 тыс. рублей. В это же время для увеличения казенных доходов от алкоголя окончательно запретили «винокурение» церкви и монастырям и затем вообще всем лицам недворянского звания.

Дворяне получили право производить водку для своих нужд, от 30 до 1000 ведер в год в зависимости от чина по Табели о рангах, но употреблять ее дозволялось только в поместьях. Прочим сословиям, крестьянам и горожанам, разрешили варить для себя только мед и пиво.

Екатерина II уделила немало внимания алкогольной монополии. При ней был принят «Устав о винокурении», в который императрица лично вписала определение: «Питейная продажа есть издревле короне принадлежащая регалия». При ней же кабаки переименовали в «питейные заведения», «понеже от происшедших злоупотреблений название кабака сделалось весьма подло и бесчестно». Дабы подчеркнуть значение госмонополии, питейные заведения украшались государственным гербом – отныне русский человек легально покупал водку только под двуглавым орлом.

Екатерине II удалось поднять доходы от продажи алкоголя в 1,5 раза, а цена на водку при ней выросла вдвое – с 2 до 4 рублей за ведро. Тогда казна ежегодно продавала порядка 2 млн ведер «хлебного вина», и на душу населения Российской империи приходилось около литра казенной водки в год. В реальности потребление было выше, так как до половины крепкого алкоголя производилось подпольно. И все же потребление водки было в 3–4 раза меньше, чем в наши дни.

«Питейные округа» Российской империи

Водка помогла России победить и Бонапарта. В 1811 году русская казна выручила за продажу алкоголя рекордную сумму – свыше 38 млн руб-лей. Для сравнения: вся война 1812 года с невиданными ранее потерями и сожженной Москвой обошлась России в 155 млн.

По сложившимся при Екатерине II правилам торговлю водкой государство сдавало «в откуп», то есть устраивало тендер, продавая предпринимателям право продажи алкоголя под госконтролем. Однако тяжелые войны с Наполеоном сказались и на водочном рынке – производство и доходы от алкоголя резко упали, и «откупщики» задолжали казне 37 млн рублей.

Поэтому в 1817 году царь Александр I решил поручить продажу алкоголя чиновникам, заодно и подняв цену на водку до 8 рублей за ведро. Первоначально эта мера дала баснословные доходы – в 1820 году «сбор от казенной винной монополии» составил 77 млн рублей.

Но уже через несколько лет чиновники коррумпировались, и доходы от «винной монополии» резко упали. И уже в 1827 году пришлось вернуться к прежней «откупной системе». Отныне вся империя была разделена на «питейные округа», и каждые 4 года в Правительствующем сенате проводился тендер на торговлю алкоголем в конкретном округе.

Система была простой. Себестоимость водки на «винокуренном заводе» составляла 40–45 копеек за ведро, откупщик покупал ее у государства авансом и оптом по цене от 3 до 4 рублей, при этом розничная продажа шла по 10–12 рублей за ведро, а продажа «распивочно», в разлив, давала до 20 рублей с ведра. Неудивительно, что к середине XIX столетия водочные «откупщики» оказались самыми состоятельными из русских бизнесменов – четверо крупнейших из них имели годовой доход более 5 млн рублей каждый.

Но и водочные прибыли казны при Николае I достигли исторического максимума, обеспечивая треть всех доходов. В период же Крымской войны 1853–1856 годов, когда рухнули многие экспортные доходы, выручка от продажи алкоголя составляла до 46% российского бюджета.

«Вольная питиям»

Александр II дал «вольную» не только крестьянам, но и водке. В 1863 году вместо монополии он ввел «винный акциз», похожий на нынешнюю систему. Водку и алкоголь смогли производить и продавать все, уплачивая государству «10 копеек с градуса» (то есть за ведро чистого спирта платили 10 рублей акциза). При этом алкоголь из винограда акцизом не облагался, зато уплачивались особые акцизы на пиво, хмельной мед и даже дрожжи. Именно акциз породил привычную нам 40‑градусную водку. Ранее все выпускавшееся в России «хлебное вино» имело крепость 38%, но при расчетах акцизного сбора чиновникам было сложно оперировать этой цифрой, и министр финансов Рейтерн приказал в новом «Уставе о питейном сборе» установить крепость водки в 40%.

Акцизная система с повсеместным производством и продажей алкоголя за 30 лет почти в 3 раза повысила «питейный доход» госбюджета. Но к концу XIX столетия благодаря бурному развитию промышленности госдоходы выросли в целом, поэтому алкоголь при Александре II и Александре III обеспечивал уже лишь четверть бюджета.

Однако в 1894 году министр финансов Витте, стремясь повысить доходы государства, продавил введение очередной «казенной винной монополии». При этом он даже создал особый «Комитет по изучению качества высших питей» под председательством химика Менделеева, автора не только периодической таблицы, но и научного труда «О соединении спирта с водою».

В соответствии с системой Витте спирт и алкоголь могли производить все желающие, но с соблюдением технических стандартов и обязательной продажей всей продукции в казну. Розничная реализация алкоголя дозволялась только по установленным ценам либо через казенные «винные лавки», либо частными торговыми заведениями, которые продавали водку и спирт по госцене, сдавая 96,5% выручки Министерству финансов.

По статистике 1910 года, в Российской империи работало 2816 винокуренных заводов и было произведено около миллиарда литров 40‑градусного «хлебного вина». Век спустя, в 2010 году, в РФ произвели ровно тот же миллиард литров водки.

Накануне Первой мировой войны поступления от «казенной винной монополии» были главной статьей российского бюджета, составляя от 28 до 32% всех доходов. С 1904 по 1913 год чистая прибыль казны от торговли алкоголем превысила 5 млрд золотых рублей – при грубом пересчете в современные цены это составит порядка 160 млрд долларов.

«Сухой закон» и «пьяная революция»

С началом Первой мировой войны в России ввели «сухой закон», но распространялся он лишь на низшие слои населения, делая исключение для ресторанов первого разряда, где бутылка шампанского стоила 12 рублей, а коньяка – до нескольких десятков (при средней зарплате чернорабочего 20 рублей в месяц). «Сухой закон» породил всплеск подпольного самогоноварения – по полицейской статистике, до весны 1917 года было выявлено свыше 11 тысяч нелегальных производств спирта, водки и браги. Население активно потребляло и различные суррогаты – например, в 1915 году продажи «политуры», спиртового раствора для покрытия древесины, увеличились в 21 раз.

По иронии судьбы, в феврале 1917 года Государственная дума рассматривала законопроект, который должен был ввести в России «сухой закон» навсегда. Итоговое голосование было назначено на 27 февраля и не состоялось по причине революции.

1917 год запомнился не только падением монархии – по всей стране прокатилась волна алкогольных погромов, которые в народе окрестили «пьяной революцией». Ряд городов был фактически захвачен толпами солдат и обывателей, грабивших винные заводы и склады.

Советская власть возродила производство алкоголя в январе 1924 года. Сначала с будущего завода «Кристалл» в продажу пошла 30‑градусная водка, прозванная в народе «рыковкой» – по фамилии главы советского правительства Рыкова. Продажа 40‑градусной водки началась в Москве только 4 октября 1925 года, и в тот день с утра выстроились гигантские очереди за первой после 11‑летнего перерыва «настоящей» водкой.

В годы НЭПа спиртное обеспечивало от 10 до 14%, а к концу 30‑х годов – до 15% всех доходов государства. Сталин прямо пояснял, что пришлось «ввести водочную монополию, для того чтобы заполучить необходимые оборотные средства для развития нашей индустрии».

Когда «хлебное вино» стало «водкой»

Именно сталинская власть начала именовать водку привычным нам термином, ранее она официально именовалась «хлебным вином». Но в январе 1936 года приняли новый госстандарт (сохранившийся фактически до наших дней), согласно которому термин «водка» впервые появился и в документах, и на бутылочных этикетках. По статистике 30‑х годов, каждый житель Москвы и Ленинграда ежемесячно выпивал литр водки и два литра пива. В 1940 году, накануне войны, в СССР при средней зарплате 300 рублей литр водки стоил 15 рублей 90 коп., а бутылка пива – около 2 рублей.

В годы войны солдатам в действующей армии полагалось 100 г водки в день. Однако общее производство алкоголя к 1944 году снизилось в 5 раз. На рынке бутылка водки стоила 300–400 рублей при средней зарплате рабочего 573 рубля. Довоенные объемы производства крепкого алкоголя сумели восстановить только через 10 лет после Победы.

За последние 30 лет существования СССР алкоголь приносил уже лишь 5–8% доходной части бюджета, но потребление его населением росло – если в год смерти Сталина на жителя СССР приходилось 2 л водки, литр вина и 7 л пива, то в год смерти Брежнева – уже 3 литра водки, 10 литров вина и почти 25 литров пива.

Начатая Горбачевым антиалкогольная кампания была не первой в советской истории. Еще в 1972 году было принято постановление «О мерах по усилению борьбы против пьянства и алкоголизма», которое не только создавало сеть вытрезвителей, но и прекратило производство в СССР водок высокой крепости – 50 и 56%. Указ 1985 года «Об усилении борьбы с пьянством» обернулся тем, что за год производство алкоголя сократили почти в два раза и вырубили четверть виноградников в стране.

Как Российская империя не пережила «сухой закон», так и Советский Союз не пережил антиалкогольную кампанию, а вместе с ним исчезла и госмонополия на алкоголь. Однако «водочные» налоги до сих пор играют заметную роль в наполнении бюджета – акцизы на спирт, крепкий алкоголь и пиво приносят в казну Российской Федерации 2% всех ее доходов.