Владимир Путин позвонил Элтону Джону, извинился за российских пранкеров и предложил встретиться. Стало понятно, как встретиться с Путиным: сначала вам должны его голосом позвонить его персональные пранкеры, а потом он перезвонит лично. Сталин тоже так делал, от него обычно звонил Поскребышев, а потом уж, когда собеседник валялся в обмороке, он сам удостаивал. В том, что Вован действовал «от имени и по поручению», практически не сомневаюсь, поскольку самому Путину звонить главному гомосексуалисту европейской эстрады как-то не с руки. Он сначала провел разведку боем. Почерк узнаваем: скажем, в Госдуме у Путина тоже есть свой пранкер Вован, лидер целой фракции, для вбросов держат. Иногда его потом окорачивают, иногда подтверждают его догадки, но всегда награждают.

Теперь Элтон Джон оказался в уникальном положении: он может побеседовать с Путиным о правах меньшинств в России. Конечно, сам Элтон Джон, равно как и меньшинства, Путину даром не нужны, но поскольку в рамках поворота на Запад (по крайней мере отворота от наиболее радикальных русских шовинистов) нужна осторожная коррекция имиджа, сгодится и британский гей. Он идеальный собеседник по всем параметрам: давний друг Советского Союза, почетный ветеран, не на пике моды, настоящая слава отгремела в семидесятые (как и у Депардье). Наш человек, словом. Лишнего не скажет. У Элтона Джона есть уникальная возможность поговорить с человеком, который принципиально закрыт от любых влияний и гордится тем, что не доверяет никому, но и каменное сердце можно тронуть. Если Элтон Джон хочет понравиться Путину и быть услышанным, ему нужно соблюдать несколько нехитрых правил — тогда их разговор не будет пустым сотрясением воздуха и, чем черт не шутит, облегчит жизнь российских меньшинств. А главное — он может спасти мир от такого обострения, что мало не покажется.

Загадка воздействия на Путина редко обсуждается. Когда я задал своим американским студентам труднейшую загадку — как написать рассказ, чтобы он подействовал на российского президента? — мне сдали около 30 поразительно разных работ: психоаналитических, сентиментальных, грозных, даже эротических. Хоть одна уж точно попала бы в цель. Но если бы я, не дай Бог, был Элтоном Джоном (вполне его уважаю, но слишком страшно в наше время быть англосаксонским геем) — я действовал бы по следующему плану.

Первым пунктом я попросил бы гражданство. Королева не обидится, певца это ни к чему не обязывает, жить потом можно хоть в Белоруссии, а преимуществ масса: помимо квартиры в Грозном и возможного приработка в Саранске, это гарантирует вам первичное расположение. Как показывает опыт Барака Обамы и даже Ангелы Меркель, Владимир Путин не очень охотно прислушивается к иностранцам, которые не просят гражданства. (Интуиция подсказывает мне, что если бы Барак Обама попросился в российское подданство, он куда легче бы добился в долгожданном разговоре любых своих целей).

Когда отношения таким образом закреплены, можно осторожно намекнуть, что в реальности Элтон Джон геем не является, а это ему пришлось так сказать для успеха на лондонской эстраде. Он ведь сознался, когда пик славы прошел, ну и надо было как-то поддержать интерес к себе. Подобная ситуация описана у Бабеля в рассказе «Мой первый гонорар»: там герою, чтобы добиться благосклонности проститутки и получить секс даром, приходится объявить себя «мальчиком у армян». С коллеги она денег не берет. Нужно признаться, что абсолютному straight Элтону Джону пришлось по обстоятельствам, так сказать, переодеться в голубое, потому что это только в СССР была дорога всем талантам, а у нас, в ужасном мире капитала, нужно было выдумывать про себя Бог весть что, эпатировать, как Мадонна, или кощунствовать, как Моррисон, чтобы на тебя вообще обратили внимание. Ведь если в тебе не будет бездуховности — извращения там или поругания церковных догм, — с тобой просто не будут работать. Вся рок-культура нацелена на разрушение традиционной морали, это было написано еще в методичках, которые в изобилии сочиняли в ЦК ВЛКСМ. Владимир Путин, как известно, слышит только то, что хочет услышать. Если Элтон Джон признается в разрушительной миссии рок-культуры, это будет Путину ностальгически приятно. И если уж быть честным до конца и понимать под духовными скрепами тоску и запретительство, разве это не так?!

Дальше Элтон Джон должен совершить главный каминг-аут в своей жизни. Он должен признаться, что в семидесятые под влиянием только что прочитанных романов Достоевского он тайно крестился. Это произведет сильное впечатление на железного и даже на деревянного собеседника. Я рекомендовал бы Элтону Джону действительно подчитать Достоевского (но лучше Ильина) и в кратких убедительных словах заявить: я понял, что православие — единственный путь к истине, что папская церковь и все церкви Запада, включая англиканскую, давно подменили христианство культом приобретательства, что посещение в мае 1979 года матча «Спартак» — «Динамо» (Минск) открыло ему глаза на светоносную природу русского народа, и он сделал единственно верный выбор. После этого, казалось бы, удивлять нечем, но это не все.

Дальше нужно конфиденциально (но не слишком) понизить голос и сказать:

— Понимаете... Мы все на Западе... ну, в Европе и везде... мы понимаем, что Крым ваш. И больше того — мы знаем, что Европа не выдерживает всех этих беженцев и сама виновата, потому что постоянно нарушала международное право. И мы давно бы уже сказали все это вслух, но у нас-то не Россия! У нас никакой свободы! Про меня Би-Би-Си мигом такого снимет! Весь этот компромат... с девочками... ну, вы понимаете... Все наши, все — и Принс, и Роллинги... а «Пинк Флойд» знаете почему распались? Их заставили. Они сказали: мы за этого, за питерского, за свет с востока. И все — один звонок, и прекратился пятидесятилетний коллектив. Я уже за свою, так сказать, жизнь опасаюсь после встречи с вами, затравят хуже, чем «Рашу тудей». Но просто я хочу, чтобы вы знали. Процентов 86, если не 89, населения Европы ненавидят укрофашизм и ценят вас, как главный сдерживающий центр. Вот эти еще немного побегают к нам — и все мы, с капиталами, побежим к вам. Вы только ждите.

После этого можно просить что угодно, потому что он поверит. Хоть свободу для Савченко, хоть защиту для Кашина, хоть квоту для меньшинств в Государственной Думе, которой, впрочем, давно уже все равно.