• Когда наступит водный кризис
• Есть ли в России избыток пресной воды
• Вода на экспорт: вложения огромны, окупаемость сомнительна
• Забудьте про Байкал!
• Гидроэнергетический тупик
• Как торговать виртуальной водой

Когда наступит водный кризис

Дефицит воды может стать реальностью уже через каких-нибудь 15–20 лет. Еще в середине 1990-х президент Международной ассоциации гидрологических наук Джон Родда представил прогноз по соотношению водопотребления и количеству экономически доступной пресной воды. На составленном им графике кривая потребления неуклонно шла вверх, в то время как кривая, показывающая запасы воды, наоборот, падала. Пересечься они должны были в 2035–2040 годах.

«С тех пор ничего не изменилось, – пояснил «Профилю» научный руководитель Института водных проблем, член-корреспондент РАН Виктор Данилов-Данильян. – Потребление воды как росло, так и растет, а количество экономически доступной пресной воды уменьшается». Разумеется, физически воды не становится меньше, но именно экономически доступные запасы ее уменьшаются за счет исчерпания источников (реки пересыхают, озера мелеют), а главное, из-за их загрязнения.

Когда дефицит пресной воды может стать проблемой человечества

Мировые возобновляемые ресурсы пресной воды составляют порядка 35 тыс. кубических километров, из них человечество ежегодно забирает около 5 тыс. кубокилометров. Казалось бы, не так уж много. Но помимо забора воды мы практикуем иные способы водопользования, и первое место среди них занимает сброс в водоемы загрязненных стоков. По данным ООН, более 80% сточных вод попадает в реки или моря вообще без какой-либо очистки. Сброс загрязненных стоков, по словам Данилова-Данильяна, затрагивает «львиную долю из тех самых 35 тыс. кубокилометров».

Нехватку чистой воды уже сейчас можно считать острейшей глобальной проблемой, говорит футуролог Евгений Кузнецов. Недаром в список из 17 ключевых целей устойчивого развития ООН включен пункт «Обеспечение наличия и рационального использования водных ресурсов и санитарии для всех». По данным организации, трое из 10 жителей планеты не имеют доступа к безопасным управляемым источникам питьевой воды.

Проблема усугубляется тем, что воспроизводимые водные ресурсы распределены по территории суши крайне неравномерно. И население планеты тоже распределено неравномерно.

Почему количество воды относительно

Много воды в стране или мало – вопрос относительный. Большая часть Австралии, например, представляет собой безводную пустыню. По объему пресной воды на квадратный километр страна относится к разряду неблагополучных. Но здесь проживают 25,67 млн человек, и по количеству воды на душу населения обеспеченность Австралии очень высока. В Китае, наоборот, воды относительно общей площади много. Но население превышает 1,4 млрд человек, и получается, что, имея примерно 20% населения Земли, КНР располагает только 7% запасов пресной воды.

Понятие экономической доступности воды тоже относительно. Доступность меняется в зависимости от деятельности человека. Если Россия освоит Северный морской путь и сделает его проходимым круглый год, то водные запасы некоторых северных рек станут доступными для хозяйственного использования.

Есть ли в России избыток пресной воды

В России пресной воды очень много. По валовым воспроизводимым запасам наша страна занимает второе место в мире после Бразилии. На третьем находится Канада, на четвертом – Конго. Динамические запасы водных ресурсов РФ превышают 4,2 тыс. куб. км в год – это более 10% от мирового показателя. В год у нас забирается порядка 70 кубокилометров воды, а используется порядка 55 кубокилометров: больше половины идет в промышленность, около 15% – на хозяйственно-питьевые нужды, примерно 13% – на сельское хозяйство. При этом, как отмечает Данилов-Данильян, мы используем примерно 1,5% наших возобновляемых водных ресурсов. Что касается гидроэнергетического потенциала, то, согласно расчетам (последний раз таковые делались в 1976 году), он задействован примерно на 30–40%, – почти все неиспользуемые ресурсы находятся в Азиатской части страны.

Судя по этим цифрам, пресной воды в России действительно в избытке, и при необходимости ею, наверное, можно было бы поделиться. Но есть несколько проблем. Первая заключается в том, что вода у нас географически распределена крайне неравномерно: 80% запасов находится в азиатской части страны и лишь 20% – в европейской, где сосредоточено около 80% населения и экономики. А здесь избытка нет, скорее, наоборот. И мы помним, что в силу природных и антропогенных причин количество доступной воды уменьшается, в то время как потребление ее продолжает расти.

Не очень повезло нам и с сезонным распределением: из шести наиболее водообеспеченных стран самые большие сезонные перепады наблюдаются у Индии и России. Возьмем наш речной сток – свыше 70% воды проходит по нему за три месяца весенне-летнего половодья. Чтобы демпфировать территориальную и сезонную неравномерность, нужны гидротехнические сооружения – каналы и водохранилища, а строить их трудно, долго и дорого.

Но самое печальное, отмечает ученый, заключается в том, что, используя лишь 1,5% запасов, мы «фактически испортили все реки, которые у нас есть». «Даже такие реки, как Хатанга, Индигирка, Оленек, на которых почти нет хозяйственных объектов, как минимум на отдельных участках характеризуются как несущие загрязненную воду», – говорит Данилов-Данильян.

Вода на экспорт: вложения огромны, окупаемость сомнительна

Мировой опыт показывает, что вода вполне может быть объектом торговли и ее можно транспортировать на довольно большие расстояния. Речь, конечно, идет не о бутилированной воде – это капля в море, ­– а о поставках для массового бытового использования, для нужд сельского хозяйства и промышленности. Испания, например, в особо неблагоприятные годы закупает воду для засушливой Барселоны – ее возят танкерами из Марселя. Для подготовки нефтеналивного танкера к перевозке хозяйственно-питьевой воды требуется всего около 36 часов.

Другой известный пример аквалогистики – это «Великая рукотворная река» в Ливии: система скважин, трубопроводов и акведуков, по которым порядка 6,5 млн кубометров воды ежедневно перемещается из Нубийского водоносного слоя в пустынные районы страны. Строительство «Великой рукотворной реки» началось в 1984 году и завершилось (не полностью) в 2008-м. Стоимость проекта западные эксперты оценивали в $33 млрд.

В Китае создается система каналов для переброски воды из Янцзы на север страны, в бассейны Хуанхэ, Хуайхэ и Хайхэ. Для этого уже реконструирован Великий канал, соединяющий Янцзы с Хуанхэ (его строительство началось в VI веке до нашей эры), построен один новый канал и продолжается строительство еще одного. По словам Данилова-Данильяна, вся система сможет транспортировать порядка 11–12 кубокилометров воды в год.

Но такие проекты, будь то танкерные перевозки или строительство каналов и гигантских трубопроводов, оправдывают себя только в исключительных случаях: их стоимость огромна, а окупаемость сомнительна. Китайский проект еще в 2014 году оценивался примерно в $500 млрд, и это, скорее всего, не финальная сумма.

Для понимания масштаба затрат: золотовалютные резервы России на 22 июля, по данным ЦБ РФ, составляли $567 млрд.

Собственно, все примеры переброски вод – это не коммерческие предприятия, а способ решения острейших проблем. Например, Поднебесной постройка каналов необходима, так как речь идет о снабжении водой региона, где проживают 400 млн человек. Альтернатива строительству – массовое переселение людей.

Уместно вспомнить, что в СССР тоже существовали проекты по переброске части стока сибирских рек в Казахстан и Среднюю Азию. Как утверждает Данилов-Данильян, при переброске воды из низовьев Оби в Аральский регион только строительство главного канала в сегодняшних ценах обошлось бы минимум в $700 млрд.

Как итог: на сегодняшний день нет направлений, куда бы Россия могла гнать свою воду с приемлемыми издержками и экономической выгодой.

Когда начнутся войны за воду

За нефть люди начали воевать только в ХХ веке, а первой войной за воду можно считать конфликт между шумерскими городами-государствами Лагаш и Умма в середине III тысячелетия до нашей эры.

Климатическая кривая: как северное положение России определит ее будущее

По словам футуролога Евгения Кузнецова, мир стоит на пороге крупных климатических катастроф, которые повлекут за собой гуманитарные кризисы, в том числе войны. Как минимум одну войну из-за дефицита влаги в XXI веке мы уже получили: сирийский кризис 2010 года, последовавшие за ним волна миграции и войны в Сирии – все это стало следствием в том числе разрушительной засухи.

Но главной угрозой футуролог считает не войны за воду как таковые – они вряд ли выйдут за рамки локальных конфликтов, – а массовую миграцию из-за дефицита воды и жары. В зоне неблагоприятного климата могут оказаться несколько миллиардов человек, и они, вероятно, захотят переселиться. «Я не уверен, что мы сможем экспортировать воду, но что огромное количество мигрантов постучатся к нам в дверь и попросят у нас землю и воду, это факт», – заметил эксперт.

Забудьте про Байкал!

Когда речь заходит о водных запасах России, на память неизбежно приходит Байкал – самое глубокое озеро на планете и крупнейший резервуар пресной воды. Его статический запас составляет 23 кубокилометра. То есть, если поить ею все человечество, хватит почти на пять лет.

Уже возникали идеи начать продавать байкальскую воду нашим соседям, например, Китаю – обсуждались даже планы строительства водопровода в город Ланьчжоу.

Виктор Данилов-Данильян называет такие планы абсурдными. Серьезный забор воды из Байкала, который исчислялся бы кубокилометрами, неизбежно приведет к падению уровня озера, а это убьет его экосистему. Брать же немного воды, так, чтобы уровень не падал, и строить ради этого тысячекилометровый водовод, мягко говоря, не очень логично.

К тому же Байкал не такой уж большой источник, как это кажется на первый взгляд. Вытекающая из него Ангара получает 55 кубокилометров в год, но, собрав воду со своих притоков, она несет в Енисей уже 169 кубометров. То есть водосбор Ангары по возобновляемым ресурсам втрое превосходит Байкал. А сам Енисей приносит в Северный Ледовитый океан 650 кубокилометров в год. На фоне этих двух рек озеро смотрится достаточно скромно. Есть ли смысл его трогать?

Гидроэнергетический тупик

Теперь гидроэнергетический потенциал. В Северной Америке и в Европе он исчерпан практически полностью. В Старом Свете этот показатель в среднем превышает 90%, а, скажем, во Франции достигает 96%. В европейской части России гидроэнергетический потенциал тоже задействован почти на 90%. Зато неиспользованные ресурсы азиатской части огромны. Но опять есть нюансы: гидротехническое строительство – дело затратное, а сроки окупаемости объектов весьма велики. Возведение «хорошего водохранилища» занимает лет шесть-семь, еще года три-четыре оно будет заполняться водой. То есть окупаться вложения начнут только лет через 10, плюс срок окупаемости составляет еще примерно семь лет. С рыночной точки зрения не самая выгодная инвестиция. Поэтому, как показывает практика, такие проекты реализуются только при мощной поддержке государства – от специальных мер по привлечению частных инвесторов до прямого финансирования и мобилизации рабочей силы, как в СССР.

Из пустого в порожнее: куда уходят деньги водохозяйственного комплекса

Второй повод для сомнения – это экология. Оценки отечественного гидроэнергетического потенциала последний раз проводились в 70-х годах прошлого века. Экологические стандарты и требования с тех пор сильно изменились. А гидроэлектростанция – это, скажем прямо, не самая полезная вещь для реки и ее обитателей. Из-за строительства гидроэлектростанций на Волге стада белуги, севрюги и каспийского осетра в ней оказались на грани вымирания. Дело в том, что плотины ГЭС стали непреодолимым препятствием для рыб, которые нерестятся в верховьях самой Волги и ее притоков. Рыбопропускные устройства, установленные на некоторых плотинах, работают крайне плохо, говорят отраслевые эксперты. Сквозь них не могут пройти не только осетр, белуга и севрюга, но и рыба поменьше, вроде судака.

Дополнительная загвоздка заключается в том, что если у государства возникнет желание отыграть все назад, то есть демонтировать плотину, сделать это будет практически невозможно. В конце 1980-х годов госэкспертиза Госплана СССР рассматривала предложение о ликвидации Рыбинского водохранилища, поскольку мощность ГЭС была невелика, а экологическое воздействие на окрестности оно оказывало значительное. В итоге экспертная комиссия пришла к заключению, что за десятилетия эксплуатации объекта накоплено такое количество донных осадков, что восстановление дна (если оно снова станет сушей) займет сотни лет. Объем осадков так велик, что вывезти их, уничтожить или обезвредить нет никакой возможности. Оставить же их там, где есть, значит подвергнуть загрязнению окрестности на десятки километров от нынешней береговой линии. И это не считая колоссальных затрат на изменение энергетической, транспортной и прочей инфраструктуры, которые потребуются в случае разбора плотины.

С водохранилищами, расположенными ниже по течению реки, проблем еще больше, поскольку накопление осадков идет интенсивнее, а химический состав их становится хуже.

Как торговать виртуальной водой

Мы не всегда задумываемся об этом, но вода – ресурс, который незаменим практически во всех отраслях хозяйства. Возьмем ту же энергетику: газовая теплоэлектростанция мощностью 1 ГВт потребляет 1 кубокилометр воды в год, при этом на безвозвратное потребление приходится примерно треть этой величины, т. е. 330 млн кубометров. Стандартная современная атомная электростанция той же мощности требует 1,6 кубокилометра воды (не обязательно пресной), поэтому их и размещают вблизи водных объектов.

Сельское хозяйство. Чтобы произвести одну тонну зерна, которое обращается на мировом рынке, нужна 1 тыс. кубометров воды. Если у вас благоприятный климат, регулярно идут дожди, то необходимая влага может быть получена без особых усилий, но если с климатом не повезло, воду придется доставлять при помощи ирригационных систем.

Наконец, промпроизводство. Выплавка тонны стали требует не менее 20 кубометров воды, соотношение массы готовой продукции и используемой воды составляет 1:20. При производстве бумаги это соотношение увеличивается в 10 раз (1:200), для химического волокна оно уже 1:4000, а для композитных материалов – 1:20 000.

Количество воды, необходимое для выпуска того или иного продукта по всей производственной цепочке, и называется виртуальной водой, поясняет Виктор Данилов-Данильян. Есть государства и регионы, которым дефицит воды не позволяет развивать целые сектора экономики. Так, Египту и некоторым другим странам, расположенным вдоль Нила, для производства зерна, которые они потребляют, понадобится еще один Нил.

Водоемкая продукция, по мнению ученого, и могла бы стать предметом нашего экспорта: «На виртуальной воде можно хорошо зарабатывать, потому что металлургия, сельское хозяйство, химическая промышленность, атомная и теплоэнергетика – это очень водоемкие отрасли». А главное, виртуальная вода, в отличие от обычной Н2О, уже не сырье, это продукт иногда очень высоких стадий обработки.