Когда Юозасу Олекасу было десять, родители взяли его в дальнюю поездку. Они отправились из Вильнюса через Санкт-Петербург в Москву, чтобы там пересесть на поезд до Красноярска и, наконец, попасть в расположенный еще в 70 км Большой Унгут. Маленький Юозас должен был увидеть то место, где он родился. Как и десятки тысяч других литовцев, семью Олекаса в 1948 году на 10 лет депортировали в Сибирь. „Чудный ландшаф – и убийственный климат“, - вспоминает он.

Сегодня Юозас Олекас – министр обороны Литвы, государства, входящего в Евросоюз…Родители, рассказывает Олекас, так и не смогли изжить воспоминания о сибирских годах и о произволе советского режима. Случившееся с ними тогда наложило отпечаток и на него. „Россия – это реальная, выраженная угроза, - считает министр. – Она понимает только язык силы. Если мы не проявим решимости в отношениях с Москвой, она станет еще агрессивнее“. Семь лет назад Кремль уже напал на Грузию, и не было сколько- нибудь серьезного отпора со стороны Запада. Теперь на очереди Украина. Возможно, однажды та же судьба постигнет Прибалтику?

Для Литвы такой риск тоже есть, считает Олекас. Россия снабжает свой анклав, Калининградскую область, по железной дороге, которая проходит по территории Литвы. „В рамках учений российская армия регулярно отрабатывает ,высвобождение‘ Калининграда, - говорит министр, - посредством занятия литовской территории“. Нынешний кризис, „наконец, пробудил ЕС. Наши предупреждения сегодня услышали“. НАТО проводит большие учения, репетирует операции; в последний раз они проходили в конце июня в Польше. Боевые самолеты из Дании и Великобритании патрулируют воздушное пространство балтийских государств. Министр обороны США Эштон Картер заявил 23 июня в эстонской столице, что Америка разместит в Польше и Прибалтике тяжелую военную технику, в том числе 250 танков. Перед этим российский президент Владимир Путин сообщил, что намерен увеличить свой ядерный арсенал как минимум на 40 межконтинентальных ракет.

В мае балтийские государства запросили у союзников по НАТО тысячи военнослужащих в качестве подкрепления. Многие литовцы, а также латыши и эстонцы считают, что оказались на линии фронта в новом конфликте между Востоком и Западом. Министр обороны Олекас недавно добился возобновления в стране службы по призыву. 25 лет спустя после переломных перемен прибалты боятся за свою независимость.

Бывшие советские республики и нынешние члены ЕС находятся на стыке двух политико-тектонических плит: на Западе – объединенная Европа с демократией и посулами обеспеченной жизни для всех, на Востоке – путинская Россия, коррумпированная, воинственная, находящаяся в руках олигархов и спецслужб.

Однако русские в Прибалтике живут не только по ту сторону границы. В Литве процент русскоязычного населения сегодня составляет всего 6%, зато в Латвии - 27%, в Эстонии - около 25%. Русскоязычные живут главным образом в городах и лояльно настроены по отношению к своим государствам, что, в прочем, не мешает им иметь собственную, ярко выраженную идентичность.

Поэтому споры о том, как ЕС обходиться с российским агрессором, в балтийских государствах являются чем-то большим, нежели просто геостратегическая дискуссия. Прибалтика борется за свою идентичность – и за надлежащее обращение с меньшинствами на своей территории. Кем считают себя представители российского меньшинства прежде всего: гражданами своих стран? Европейцами? Или русскими? И насколько возможен здесь украинский сценарий, как предупреждает НАТО?

Латвия: Образцовый русский рижанин

В столичной Риге почти каждый второй житель имеет российские корни. Как и в двух других государствах, в Латвии действует политическая партия, отстаивающая права русских. Ее возглавляет самый успешный русскоязычный политик в Прибалтике, Нил Ушаков. Его «Центр .согласия» получает голоса прежде всего русского меньшинства. Однако, почеркивает мэр, „мы лояльны к Латвии, к НАТО и к Европейскому Союзу“.

Ему 39 лет, последние шесть из которых он занимает свой нынешний пост… Ушаков – образец русского, чья интеграция прошла успешно: демократичный, проевропейски настроенный, невосприимчивый к националистическим искушениям из России.

Его партия опирается на социал-демократические идеи. Само понятие социал-демократии в Прибалтике получило русский национальный колорит. Долгое время за социал-демократов голосовали только русские. Однако Ушаков обеспечил „Согласию“ самую сильную фракцию в парламенте. Своим самым большим успехом он считает то, что в прошлом году пятую часть его избирателей составили латыши. Его проект – „вывести партию из этнического гетто“. Ушаков понимает, что для этого придется наводить мосты, иначе премьером ему не бывать.

Нил Ушаков еще в 25 лет сделал выбор в пользу Латвии и Запада. Молодое поколение русскоязычных, как показывает исследование, проводившееся в прошлом году, в большей мере идентифицирует себя с тем государством, в котором живет, чем с Россией. Молодежь ощущает культурную близость с Россией, но не считает ее своей родиной. Из такой картины выпадает старшее поколение. Многие из этих людей никогда не пытались учить латышский, литовский или эстонский, поскольку их родной язык, русский, был государственным…

В советские годы Кремль пытался выбить из латышей, литовцев и эстонцев их национальную гордость – в частности, переселяя на берега Балтийского моря русских, которые пользовались преимуществом при назначении на правительственные посты. Их потомки – а это около миллиона человек – сегодня составляют русскоязычное меньшинство в Прибалтике. Им позволили сохранить русские школы и свой фольклор. Но чтобы получить гражданство, требуется подтвердить знание истории страны и языка.

276  000 человек – чуть меньше 14% жителей и примерно половина русскоязычного населения Латвии – до сих пор не получили гражданства; в Эстонии их около 6%. Так называемые „неграждане“ имеют вид на жительство, однако (как минимум в Латвии) не могут голосовать и выставлять свою кандидатуру на политические посты.

В повседневной жизни, на первый взгляд, никакого разделения нет: треть браков в Эстонии и Латвии смешанные. Однако русскоязычные и остальные прибалты во многом живут как будто в двух разных мирах и в двух разных информационных средах. Первые узнают о последних событиях из российских телерадиопередач, транслирующих кремлевскую пропаганду, вторые смотрят национальные телеканалы. В балтийских государствах есть свое русскоязычное телевидение, однако, по сравнению с московскими и петербургскими сериалами и телешоу, это скучноватые программы с интеллектуальным уклоном.

Тем не менее, успех мэра Ушакова показывает, что московская пропаганда все же не может перевесить таких вещей, как обеспеченная жизнь, правовое государство и шенгенский паспорт. Когда Путин аннексировал Крым, Ушаков объявил территориальную целостность Украины неприкосновенной. „Возможно, это стоило нам какого-то количества голосов“, - говорит он. На всякий случай он параллельно раскритиковал санкции: „Не думаю, что они изменят российскую политику, они лишь ударяют по простым людям. И по экономике Прибалтики“.

Правда, пока санкции не нанесли балтийским государствам действительно серьезного ущерба. Проблемы обусловлены скорее падением курса рубля. Многие россияне теперь не могут позволить себе отпуск в элегантном латышском курорте Юрмале или шопинг в бутиках на отремонтированных улочках Старого города в Риге.

Зато теперь приезжают наиболее обеспеченные. Интернет-портал Re:Baltica насчитывает 10  000 российских иммигрантов за период с 2012 года, когда Путин был избран на третий срок. Таким образом, Латвия превратилась в прибежище для всех тех, кто перестал комфортно чувствовать себя в путинской России, включая олигархов из окружения кремлевского главы. Они пользуются „спецпрежложением“ латышского государства: тому, кто инвестировал в страну 70  000 евро и больше, пусть даже посредством покупки квартиры, мог получить вид на жительство сроком на 5 лет. Позднее планка была поднята до 250  000 евро, однако число переселенцев продолжает расти.

Эстония: в Нарве у Европы русское лицо

Есть город, название которого на Западе вспоминают чаще всего, когда речь заходит о возможностях украинского сценария в Прибалтике – это Нарва. Он расположен на восточной окраине ЕС, и русских здесь больше, чем где-либо. Постсоветская тоска: широкие улицы, панельные многоэтажки, пять гигантских торговых центров. 95% жителей Нарвы говорят по-русски, они живут в русском мире. На внутренней карте большинства эстонцев Нарва до сих пор остается черным пятном; этот город для них чужой.

На востоке города течет река, давшая ему свое имя. По центру реки проходит граница с большим соседом. Мост длиной 400 метров соединяет ЕС с путинской Россией. На высоком холме стоит крепость рыцарей Тевтонского ордена, на российской стороне напротив нее расположена старинная фортеция Ивангород. Недалеко от моста живет Валерий Четвергов, „чужак“, как в Эстонии называют русскоязычных неграждан. Четвергову 75 лет, по образованию он инженер. Когда в 1974-1985 годах он был председателем горисполкома, Нарва была провинциальным городком на периферии Советского Союза. Никто тогда не мог себе даже представить, что однажды балтийские республики могут стать независимыми.

После отделения от Советского Союза Валерий Четвергов неожиданно оказался совсем в другой Эстонии. Заявление на национальный паспорт он даже не подавал, поскольку не говорит по-эстонски. Ему не нравится, как эстонцы сегодня обходятся с русскоязычными - в них не признают граждан, русским ветеранам Второй мировой государство оказывает недостаточную поддержку.

Конечно, говорит он, многие в Нарве симпатизируют Путину, многие считают, что в Киеве у власти „фашисты“ и что Крым – это русская земля. Однако сепаратистов, которые требовали бы, например, отделения Нарвы, здесь нет, равно как и партии русского меньшинства.

Эстония после провозглашения независимости быстро превратилась в образцовую европейскую страну. Она пионер в вопросах ИТ и интернет-торговли, граждане голосуют электронно. Страна переживает бум, однако русскоязычных непропорционально много среди тех, кто страдает от безработицы и живет за чертой бедности. В основном они сосредоточены в столичном Таллинне и на структурно слабом востоке страны.

„Я думаю, русские здесь один день чувствуют свою общность с путинской Россией, а другой день - с ЕС, - говорит директор Нарвского колледжа Тартусского университета. – У них как бы двойная идентичность“. Райк, в прошлом вице-канцлер Министерства образования и науки, защитила диссертацию в Марбурге. Десять лет назад ее „командировали“ в Нарву из Таллинна. Ее миссия заключается в том, чтобы у русских жителей появилась возможность получать высшее образование в Нарве, а не ехать в Санкт-Петербург. Здание колледжа построено всего два с половиной года назад: бетон, сталь, светлый дуб – словом, скандинавская прозрачность. Оно кажется материализовавшимся зовом новой Эстонии в постсоветской Нарве.

650 студентов, почти все из которых русские, получают здесь профессию учителя. Обучение ведется на русском, однако на финише требуется свободное владение эстонским. После выпускных экзаменов многие „птенцы“ Катри Райк уезжают из Нарвы и устраиваются преподавателями иностранного языка в Швеции или Финляндии. Для Райк это успех: „Мои студенты ориентируются на Запад“. Они не стремятся идентифицировать себя с Россией.

В Эстонии существуют правовые гарантии. Пенсии выше, чем в России, больницы лучше. Колледж Катри Райк строился на деньги ЕС, Европа же помогла отремонтировать основные улицы, набережную и энергосети.

В Прибалтике Европа выиграла борьбу за русских, среди которых все больше тех, кто находит себя на Западе. Даже старые аппаратчики не ставят под вопрос границы, существовавшие на момент распада СССР. Поэтому население тревожит не русское меньшинство у себя в стране, а непредсказуемый российский президент.