То, что между Вашингтоном и Пекином может начаться торговая война, специалистам было очевидно с момента избрания Трампа президентом Соединенных Штатов. Еще на этапе предвыборной гонки он обещал исправить ужасающие ошибки, допущенные его предшественниками. По мнению Трампа, до него внешняя торговля в целом строилась неверно, а особенно скверно складывались отношения с Китаем – страной, с которой у США сложился самый большой торговый дефицит. Провозгласив лозунг «Сделаем Америку снова великой», Трамп заявил, что добьется возвращения производства из-за рубежа на родину, тем самым обеспечив появление новых рабочих мест. Также он пообещал изменить систему налогообложения, чтобы американские капиталы из офшоров перетекли в Соединенные Штаты.

Заняв место в Белом доме, Трамп приступил к выполнению предвыборных обещаний. Первым делом он объявил о выходе США из Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и запустил процесс пересмотра соглашения НАФТА (с Канадой и Мексикой). Кроме того, он сообщил, что собирается пересмотреть и другие торговые соглашения с ключевыми партнерами Америки. При этом Трамп не скрывал, что не станет церемониться с государствами, не желающими идти ему на уступки в вопросах торговли. Воздействовать на них 45‑й президент США намерен был с помощью сильных протекционистских мер.

Наиболее жестко критиковался, разумеется, Китай. Трамп неоднократно обвинял КНР в том, что она паразитирует на экономической открытости Соединенных Штатов. Впрочем, и до избрания эксцентричного строительного магната президентом у Вашингтона был длинный список претензий к Пекину. Его обвиняли в том, что он играет нечестно, субсидируя китайских производителей, усиливая роль госкомпаний и принуждая иностранные передавать им свои технологии. Стоимость юаня американцы называли заниженной. Также в вину КНР ставилось, что из-за кризиса перепроизводства в отдельных отраслях китайской экономики (например, сталелитейной и алюминиевой) Пекин демпингует на мировом рынке. В итоге администрация Трампа пришла к тому, что стала называть Китай беспрецедентной угрозой не только для Америки, но и для всей международной торговой системы.

Обеспокоенность Вашингтона понятна: дефицит в торговле США и КНР в прошлом году достиг рекордной отметки – $375 млрд. В целях выравнивания объемов встречных торговых потоков Трамп еще во время предвыборной кампании пообещал причислить Китай к странам–манипуляторам валютного курса и ввести 45‑процентные тарифы на импортируемую китайскую продукцию. Однако в течение первого года президентства он не предпринимал никаких решительных мер, касавшихся торгово‑экономических отношений с Китаем.

Связно это было, во‑первых, с необходимостью привлечь Пекин к сотрудничеству на северокорейском направлении. Для Белого дома решение ядерной проблемы КНДР – безусловный приоритет. Трамп открыто заявлял, что от того, поможет ли ему Пекин надавить на Пхеньян, зависит, как будут развиваться американо-китайские торговые отношения. Китайцы действительно задействовали имеющиеся у них рычаги экономического воздействия на Северную Корею. Однако практически одновременно с тем, как диалог США и КНДР начал заметно теплеть, а в прессе замелькали сообщения о готовящейся встрече лидеров этих стран, обострилась угроза начала американо-китайской торговой войны.

Во‑вторых, отсрочка начала комплексного давления на КНР была вызвана тем, что поначалу Трамп надеялся договориться с китайцами по-хорошему. Чтобы мирно разрешить имеющиеся противоречия, был даже создан специальный переговорный механизм – Всеобъемлющий экономический диалог. Однако состоявшаяся в июле 2017‑го первая встреча в рамках диалога обернулась разочарованием для Соединенных Штатов. Решив, что урегулировать накопившиеся проблемы за столом переговоров не получится, Вашингтон вскоре свернул Всеобъемлющий экономический диалог. В качестве определяющего условия для его возобновления США назвали дальнейшую либерализацию китайского рынка и приведение Пекином своей экономической политики в соответствие с международными правилами.

Одновременно с этим в середине прошлого августа Трамп дал старт расследованию в отношении Китая, задействовав статью 301 Закона о торговле 1974 года. Начатое расследование должно установить, ограничивает ли торговлю США и является ли дискриминационной политика Китая в вопросах передачи технологий, интеллектуальной собственности и инноваций. Если это так, то статья 301 дает президенту право принять необходимые меры для борьбы с действиями, наносящими урон американской торговле.

Примечательно, что Трамп нарушил традиционную практику, не став привлекать ВТО к урегулированию спора с Китаем. Произошло это, поскольку Вашингтон крайне недоволен работой Всемирной торговой организации. С точки зрения США эта структура не только неэффективна, так как неспособна быстро улаживать конфликты, но еще и предвзято настроена к Америке.

Несколько ранее, в апреле 2017‑го, Трамп также распорядился начать два расследования в рамках статьи 232 Закона о расширении торговли США 1962 года. Цель этих расследований – оценить угрозу национальной безопасности Соединенных Штатов, которую может представлять импорт стали и алюминия. По результатам расследований 1 марта этого года Трамп объявил о готовности ввести 25‑процентную пошлину на сталь и 10‑процентную – на алюминий, ввозимые в США из всех стран, кроме Канады и Мексики. При этом повышение налога на продукцию той или иной страны ставилось в прямую зависимость от готовности этого государства пойти на уступки Вашингтону в торгово‑экономических вопросах. Так, после проведенных двусторонних переговоров от повышенных пошлин на сталь и алюминий временно были освобождены Евросоюз, Бразилия, Аргентина, Австралия и Южная Корея. И это при том, что больше всего стали Соединенные Штаты покупают именно у этих стран: в 2017‑м 17% импортируемой США стали пришлось на Канаду, 14% – на Бразилию, 10% – на Южную Корею, 9% – на Мексику. В случае с алюминием его крупнейшими источниками были Канада (35,7%), Россия и ОАЭ (по 8,5%) и Китай (7%). Возникает резонный вопрос: если инициатива Трампа направлена на реанимацию американской металлургической промышленности и создание новых рабочих мест, то зачем освобождать от повышенных тарифов страны, являющиеся главными конкурентами местных производителей?

Пекин же не пожелал вступить в переговоры с Вашингтоном и, соответственно, подпадал под протекционистские меры. Китай занимает относительно небольшую долю американского сталелитейного и алюминиевого рынка. Но ввиду остро стоящей для Пекина проблемы перепроизводства этой продукции повышение тарифов – новость для китайцев довольно неприятная. В последние несколько лет КНР стимулировала производство стали и алюминия, в том числе посредством субсидирования экспортных поставок этой продукции. Например, в середине минувшего декабря Министерство финансов Китая заявило о намерении с 1 января 2018‑го снизить экспортные пошлины на некоторые виды готового проката стали и полностью отменить пошлины на экспорт стальной проволоки, прутков и стержней.

Хотя некоторые типы китайской продукции из стали и раньше облагались американскими пошлинами, предложенные Трампом повышенные налоги на всю без исключения продукцию из стали и алюминия стали беспрецедентными. В ответ Пекин 2 апреля приостановил действие тарифных льгот на 128 наименований американских товаров общей стоимостью $3 млрд. Эти меры были призваны сбалансировать потери от повышения Вашингтоном таможенных пошлин на импортируемые из Китая стальные и алюминиевые изделия. «Приостановка тарифных уступок» предполагала введение 15‑процентных дополнительных пошлин на американские фрукты, орехи, вина и бесшовные стальные трубы, а также 25‑процентных пошлин на свинину и переработанные алюминиевые изделия.

Второй пакет протекционистских мер против КНР был анонсирован США 22 марта. На основании результатов завершившегося расследования по статье 301 Закона о торговле 1974 года Трамп подписал меморандум, предусматривавший введение таможенных пошлин на ввозимые из Китая товары, а также ограничение его инвестиционных возможностей на территории Соединенных Штатов (включая приобретение американских компаний). И уже 3 апреля был сформирован список китайских товаров общей стоимостью $50 млрд, на которые Вашингтон намеревался повысить таможенные пошлины на 25%. В этот список вошли продукция информационных и коммуникационных технологий, продукция аэрокосмической отрасли, современные технологические решения для морских, железнодорожных и воздушных перевозок, энергетики и сельского хозяйства, робототехника, новые материалы, биофармацевтика.

С помощью пошлин Трамп намеревался смягчить проблему дефицита торгового баланса и противодействовать практикуемому в Китае принуждению иностранных компаний к передаче технологий. Пекин же расценил действия американцев как нацеленные на сдерживание развития высоких технологий в КНР, поскольку основным объектом протекционистских мер стали отрасли, выделенные в качестве приоритетных в китайской программе «Сделано в Китае 2025».

Реакция со стороны КНР последовала незамедлительно. Спустя несколько часов после обнародования Вашингтоном своего списка Пекин заявил о готовности в качестве зеркальной меры повысить таможенные пошлины на 25% на 106 импортируемых из США товарных позиций общей суммой $50 млрд. В китайский перечень попала продукция, повышение налогов на которую нанесет серьезный удар по американской промышленности и политической поддержке Трампа, – это автомобили, самолеты, сельскохозяйственные товары (включая соевые бобы) и химическая продукция. В 2016‑м КНР стала крупнейшим экспортным рынком для американских соевых бобов (китайская доля составила 62%) и самолетов (25% самолетов Boeing были проданы Китаю) и вторым рынком по экспорту автомобилей США (доля Китая составила 17%). Пригрозив повысить налоги на эти товары, Пекин рассчитывает, что производители сельхозпродукции, составляющие значительную часть электората Трампа и имеющие серьезное влияние в конгрессе, станут лоббировать недопущение торговой войны.

В ответ на китайские контрмеры 5 апреля Трамп поручил офису торгового представителя США изучить вопрос о введении дополнительных пошлин на импорт товаров из КНР стоимостью $100 млрд. Китайские официальные лица в этой связи выступили с серией заявлений, дав понять, что Пекин намерен сражаться до конца «любой ценой», если список товаров, облагаемых повышенными налогами, будет расширен.

Введение увеличенных пошлин рассматривается Пекином как попытка Вашингтона переложить на него ответственность за собственные экономические проблемы и как нежелание искать причину этих проблем в своей модели экономического развития, уже продемонстрировавшей неэффективность и спровоцировавшей мировой финансово‑экономический кризис 2008 года. С точки зрения китайцев Вашингтон сам создал условия для возникновения торгового дисбаланса, поскольку с 1989‑го ограничивает экспорт высокотехнологичной продукции в КНР, тем самым искусственно сдерживая ввоз американских товаров в эту страну. Введение США мер, призванных способствовать решению вопроса интеллектуальной собственности, по мнению Пекина, обусловлено намерением не допустить повышение положения Китая в глобальных производственных цепочках и закрепить за ним роль сборщика готовой продукции в системе международного разделения труда.

В заявлениях, которые делают китайцы, подчеркивается, что КНР обладает всеми возможностями для защиты своих национальных интересов перед угрозой американского протекционизма. Ответом может стать не только расширение списка товаров, облагаемых повышенными пошлинами, но и закрытие китайского рынка услуг для американских компаний или сокращение объемов закупок американских казначейских обязательств.

Отстаивать свои интересы КНР настроена крайне решительно. По словам некоторых китайских экспертов, Пекин сейчас занят не переговорами о путях выхода из кризиса, а подготовкой комплекса контрмер. При этом в Китае продолжают надеяться, что здравый смысл восторжествует и Трамп в последний момент откажется от введения заявленных им протекционистских мер. В своих оценках китайцы исходят из того, что предлагаемые Трампом тарифы не только нанесут вред китайским экспортерам, но и бумерангом ударят по американскому бизнесу, имеющему существенные инвестиции и производственные мощности в КНР. Однако, оценивая ситуацию таким образом, китайцы не учитывают, что одна из главных целей Трампа – вернуть американские предприятия домой. Некоторые крупные американские компании, имеющие производственные мощности в Китае, уже подготовили стратегии ухода с этого рынка.

Пока Трамп окончательно не подтвердил введение анонсированных тарифов на китайскую продукцию, остается возможность избежать торговой войны. Хотя на текущем этапе непосредственная угроза, вызванная новой экономической повесткой Трампа, нависла над Китаем, многие страны мира, включая близких союзников и партнеров США, с большой обеспокоенностью следят за предпринимаемыми Вашингтоном мерами. Уже стало известно о новой инициативе Вашингтона – пересмотреть участие Индии, Индонезии и Казахстана в Генеральной системе преференций (GSP), которая предусматривает снятие таможенных пошлин на поставляемые развивающимся странам в США товары.