Евразийский экономический союз (ЕАЭС), образованный в 2015 году тремя государствами – Россией, Казахстаном, Белоруссией, а затем расширившийся до «пятерки», приняв Армению и Киргизию, с первых дней своего существования не был понятен простым гражданам. Об этом говорят опросы, проведенные ВЦИОМ. В 2014-м ответ «слышал [о ЕАЭС], но подробностей не знаю» выбрал 51% респондентов. За пять лет функционирования союза ситуация изменилась несильно – тот же ответ выбрали 64% россиян. Причем 34% опрошенных в 2019 году считали, что ЕАЭС – это структура, созданная для защиты внешних границ и усиления обороноспособности, а 24% – для противостояния Западу. Для обывателя главным изменением на бытовом уровне стала невозможность зайти в DutyFree, вылетая из одной страны ЕАЭС в другую.

Ситуация стала меняться после начала украинского конфликта. В центре разговоров о ЕАЭС все реже оказывались вопросы экономические, а сами дискуссии все больше приобретали окраску не то политологическую, не то спекулятивную. Между тем эти клише имеют мало касательства к реальной деятельности союза. Что происходит в ЕАЭС на фоне масштабных антироссийских санкций, и какие вызовы стоят перед объединением?

Внутренний контур

Торговля. В 2014-м, после подписания договора о ЕАЭС, в экспертном сообществе стран–членов союза много говорилось о том, усугубится ли дисбаланс внешнеторгового оборота между Россией с одной стороны и Казахстаном с Белоруссией с другой.

Почему в 2024-м США и ЕС стали чаще применять вторичные санкции

Масштабные санкции (свыше 25 000 рестрикций в отношении российских физических и юридических лиц) обернулись неожиданными выгодами для участников ЕАЭС. В условиях изменений транспортно-логистических цепочек единое таможенное пространство союза эффективно способствовало наполнению российского рынка различными товарами. Эта ситуация, разумеется, простимулировала рост национальных экономик. По оценкам заместителя министра экономического развития России Дмитрия Вольвача, взаимная торговля стран объединения в последние годы непрерывно растет: так, за 2023-й оборот взаимной торговли в ЕАЭС увеличился на 6,7%, до $90,4 млрд. За 10 месяцев 2024-го этот показатель вырос еще почти на 10% и достиг $78,6 млрд. Если учесть рост взаимной торговли более чем на 10% в 2022 году, (по оценкам ЕАБР), весь период острого санкционного противостояния с западными странами ЕАЭС демонстрирует устойчивость как торговый союз. Вероятно, даже не вопреки, а благодаря санкциям эта тенденция сохранится и в ближайшие годы. Как следствие, растет и ВВП членов ЕАЭС – на 3,8% в последние два года, что превышает как темпы роста мировой экономики, так и «цветущего сада» ЕС. Согласно оценкам Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, динамика роста экономик стран ЕАЭС до 2030-го будет сохраняться на уровне ежегодных 4,5%.

Промышленная кооперация. Реализация такого сценария развития экономик во многом зависит от успешного решения одной из ключевых задач ЕАЭС – промышленной кооперации. Выпадение западных технологий из производственных цепочек России и Белоруссии, самых индустриализированных участников объединения, сделало этот вопрос еще острее. Хотя в последние два года промышленное производство в ЕАЭС ежегодно увеличивается на 4%, темпы роста производственной кооперации остаются низкими.

Что происходит с ЕАЭС на фоне конфликта России и Запада

Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) в своих документах констатирует: необходимо концентрировать общие финансовые ресурсы в приоритетных отраслях. Однако непонятно, каким должен быть источник этих ресурсов, учитывая, что сама комиссия не обладает банковским функционалом. В договоре ЕАЭС 2014 года был прописан довольно ограниченный инструментарий поддержки промышленной кооперации – согласование национальных промышленных политик, консультирование, информационная поддержка и при этом никаких инвестиционных рычагов влияния. Эта тактика не особо хорошо работала и в относительно спокойные 2010-е и уж тем более неэффективна она в нынешнее кризисное время. Отсюда и попытка скорректировать договор путем создания новых, уже финансовых механизмов поддержки многосторонних кооперационных проектов в промышленности. Между тем резкое усиление промышленной кооперации требует кратно большего финансирования. При наличии политической воли, по оценкам экономистов, общий объем субсидирования промкооперации должен и может достигать 10% ВВП объединения (12–15 трлн рублей в год): 2% ВВП – ассигнования бюджета ЕАЭС за счет экспортных пошлин, 1% ВВП – инвестиции и расходы экологических фондов, 5–7% ВВП – рефинансирование уполномоченных коммерческих банков и институтов развития со стороны центральных банков. Такой объем финансовой поддержки вкупе с ресурсами Евразийского банка развития, Российско-киргизского фонда развития и других элементов инвестиционной инфраструктуры региона может сдвинуть решение проблемы с мертвой точки.

Энергетическое сотрудничество. Для реализации промышленного потенциала важным, но нерешенным вопросом остается формирование общего рынка энергетики и энергоресурсов. Хотя создание общего электроэнергетического рынка было запланировано к 2017 году, а общего рынка энергоресурсов к 2025 году, представители как ЕЭК, так и курирующих ведомств крайне сдержанны в оценках возможности подписания финальных соглашений. Например, в Армении уже заявили, что до 2027 года создать единый рынок энергоресурсов не удастся.

Внешняя политика Армении на перепутье: кризис многовекторности

Ключевыми проблемами остаются вопросы установления и регулирования цен на энергоносители (в частности, газ); гармонизации текущих контрактов с новыми условиями единого энергорынка (у Армении контракт завершается только в 2041-м); решения задач транспортировки энергоносителей и пользования соответствующей инфраструктурой.

Цифровизация. Цифровая повестка союза – один из ярких примеров гибких подходов внутри объединения. В рамках повестки реализованы или внедряются решения, касающиеся всех четырех свобод ЕАЭС – передвижения капитала, рабочей силы, товаров и услуг.

К настоящему моменту уже внедрена цифровая маркировка товаров, создана электронная база вакансий «Работа без границ», запущен портал Bee-online для расширения кооперации в сфере легкой промышленности внутри ЕАЭС и т. д. Работа по выработке собственных цифровых решений, координации в создании соответствующей инфраструктуры, а также хранения и передачи данных представляется важным направлением для объединения. Сдерживающим же фактором на этом направлении выступают несовершенство национальных законодательств и дисбаланс в цифровом развитии государств – членов союза.

Финансово-валютное сотрудничество. Не вопреки, а благодаря санкционному давлению в ЕАЭС удалось решить задачи обеспечения взаимных расчетов между членами объединения в национальных валютах. Это стало одной из ключевых мер, направленных на проведение согласованной валютной политики. Задача, зафиксированная в уставных документах объединения, была актуальной и до 2022-го: уже в первые два года существования ЕАЭС долю национальных валют во взаимных расчетах удалось довести до 73%. После введения ограничений на использование доллара процесс перехода на национальные валюты был форсирован, и в итоге доля валют недружественных стран на сегодняшний день составляет менее 10% в общем объеме взаимных расчетов.

Внешний контур

Политизация позиционирования. Несмотря на то, что само название альянса говорит о том, что в его основе лежит экономика, ЕАЭС постигла судьба многих объединений на постсоветском пространстве, членство в которых приобретало значение «геополитического выбора». Хотя функционал наднациональных структур в союзе крайне ограничен, а все решения принимаются только консенсусом, ЕАЭС зачастую позиционируется на внешнем контуре и в СМИ как проект по возрождению СССР или попытка Москвы ограничить международные контакты партнеров.

Глядя на Евросоюз, где экономическая целесообразность приносится в жертву политическим соображениям, нельзя не задаться вопросом: не случится ли чего-то похожего с союзом Евразийским?

Что общего и каковы различия у Европейского и Евразийского союзов

В этом контексте примечательна ситуация с Арменией. Ее парламент недавно принял в первом чтении закон о вступлении в ЕС. Москва в ответ ясно дала понять, что движение в этом направлении приведет Армению к исключению из ЕАЭС. Но здесь надо понимать, что речь идет не о политических, а о сугубо экономических вопросах. «ЕАЭС и ЕС несовместимы. Оба объединения предполагают отсутствие таможенных границ и свободу движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Представить, что эти два союза в какой-то точке сойдутся, невозможно», – объяснил вице-премьер России Алексей Оверчук.

Выбор модели развития между новыми членами и формирования соглашений о преференциальной торговле. Практически с первых дней функционирования ЕАЭС в экспертном и публичном пространстве шла дискуссия о вариантах масштабирования союза. Очень условно предлагаемые модели можно разбить на две группы: первая объединяет концепции, подразумевающие создание механизмов привлечения в ЕАЭС новых членов, вторая – концепции, сфокусированные на разработке форматов преференциальной торговли.

Сегодня статус наблюдателя в ЕАЭС имеют три страны: Молдавия, Куба и Узбекистан. В нынешней международной обстановке крайне сложно представить Молдавию или Кубу в качестве полноправных членов союза. Узбекистан сейчас сфокусировался на завершении процесса вступления в ВТО, а это не способствует параллельному процессу гармонизации законодательства с нормами и правилами ЕАЭС. О членстве Таджикистана, который еще в 2014 году частенько назывался потенциальным участником объединения, много лет никто не вспоминает. «Пятерка» скорее сосредоточена на устранении изъятий и барьеров внутри существующего таможенного пространства и углубления работы по направлениям, заложенным в Договоре о ЕАЭС изначально.

В этом смысле перспективным остается формат Зон свободной торговли (ЗСТ). Подписано временное соглашение о ЗСТ с Ираном, подписаны торговые соглашения с Вьетнамом (2015), Сербией (2019), Сингапуром (2019) и Китаем (непреференциальное соглашение, 2018). Разрабатываются соглашения с ОАЭ, Египтом, Индией, Израилем, Индонезией. При этом реализация соглашений часто критикуется из-за малой доли этих государств в структуре торгового оборота стран ЕАЭС. Однако даже продолжение нынешних темпов заключения преференциальных сделок позволит в краткосрочной и среднесрочной перспективе удвоить внешнюю торговлю объединения в рамках своей сети ЗСТ.

***

Несмотря на все сложности и проблемы внутри ЕАЭС и на его внешних контурах, очевидно, что Евразийский экономический союз состоялся. Можно сколько угодно пенять на то, что интеграция внутри ЕАЭС идет медленно по сравнению с другими подобными объединениями, сути это не меняет. Работа продолжается, а ее конечная цель – повышение благосостояния жителей стран, входящих в объединение.

Автор – ведущий эксперт Центра комплексных и европейских исследований НИУ ВШЭ