Как украинский кризис влияет на отношения России и Франции

Содержание:

• Бизнес в России: уйти нельзя остаться
• Крах идеи «Большой Европы» и выборы президента

Бизнес в России: уйти нельзя остаться

Осудив вместе с другими странами Евросоюза спецоперацию на Украине, Франция поддержала все санкции, призванные сделать экономическую цену операции для России максимально высокой. Как заявил президент Франции Эмманюэль Макрон, санкции, принятые в отношении России, носят исторический характер: «Речь идет об исключении [России] из международного сообщества», по примеру КНДР и Сирии.

Впрочем, пока рано давать оценку тому, насколько сильно санкции ударили по экономике России и ее торгово-экономическим отношениям с Францией. Эти две страны не являются друг для друга ключевыми торговыми партнерами: на конец 2020 года они не входили в десятку главных контрагентов, хотя двусторонний товарооборот с 2017-го по 2021 год вырос с 13,2 млн до 16,1 млн евро. Но при этом Франция входила в тройку крупнейших европейских инвесторов в России: на 2020 год сумма ее инвестиций составляла 16–22 млрд евро (российские инвестиции во Франции в разы скромнее). В России было зарегистрировано более 500 французских компаний, в том числе 35 – из числа 40 крупнейших по фондовому индексу CAC40. Французские предприятия обеспечивали до 24 февраля работу 160 тыс. россиян – больше, чем компании из любой другой страны. По словам Макрона, ряд секторов французской экономики может пострадать – из-за нехватки российского сырья либо из-за невозможности экспорта в Россию, но Париж уже готовит план поддержки бизнеса. Кроме того, французский лидер заявил, что его страна в частности и Евросоюз в целом не должны больше зависеть от поставок газа из России.

Цена вопроса: каким будет результат вводимых против России санкций

В сложившихся условиях максимально актуальным становится вопрос о дальнейшем присутствии французского бизнеса в России. На фоне алармистских заявлений министра экономики Брюно Ле Мэра о том, что ЕС объявит России «тотальную экономическую и финансовую войну», МИД Франции рекомендовал французской диаспоре (около 5000 чел.) покинуть Россию. Уже 25 февраля о выходе из состава совета директоров «Зарубежнефти» и «Сибура» объявил бывший премьер-министр Франции Франуса Фийон. Некоторые левые политики (Я. Жадо, Н. Арто) призвали предпринимателей свернуть деятельность в России, обвинив их в том, что они наживаются на «военных преступлениях». Правда, это мнение разделяют не все: один из лидеров правых Кс. Бертран напомнил, что французские магазины обеспечивают товарами не олигархов, а простых россиян. К тому же прекращение работы французских предприятий в России закончится либо их национализацией, либо поглощением другими ТНК. В итоге 24 марта Макрон объявил, что рекомендует компаниям из сфер, затронутых санкциями, свернуть бизнес в России, остальные же вправе самостоятельно решить, уходить им или нет. Судя по данным Российско-французской торгово-промышленной палаты, до 65–70% французской диаспоры предпочло бы остаться.

Сейчас французские предприятия в России можно разделить на две группы. Первую составляют компании, ушедшие с рынка. Сделали они это в основном если бизнес в России приносил им менее 5% общей выручки либо же если решили, что их доходы существенно сократятся из-за снижения покупательной способности россиян. К этой категории, прежде всего, относятся компании–производители люксовых товаров (Hermès, Chanel, LVMH, Kering). Об уходе из России объявил и ресторанный гид Michelin. По соображениям «безопасности» о прекращении работы с Россией 2 марта объявила транспортная компания CMA CGM Group, занимающаяся контейнерными морскими перевозками. Из-за проблем с цепочками поставок в контексте санкций о прекращении своей работы в России заявила компания Decathlon.

Ко второй группе относятся компании, оставшиеся в России. Таких большинство. Как правило, их решение обусловлено четырьмя причинами. Первая – серьезная привязанность к российскому рынку и нежелание терять налаженный доходный бизнес. Это компании, которым работа в России обеспечивает от 5% и более выручки (торговая империя Mulliez – супермаркеты Auchan и Leroy Merlin, автогигант Renault, для которого Россия – второй по важности рынок, а также пищевая компания Bonduelle, чей российский филиал – самый рентабельный). Вторая – невозможность обойтись без российской продукции: это энергогигант TotalEnergies (участник «Ямал СПГ» и в «Арктик СПГ-2», акционер компании «Новатэк»), чьи контракты на поставку российского газа подписаны на 25 лет вперед. Третья причина – социальная ответственность перед российскими сотрудниками и членами их семей (ритейлеры Adeo, Société générale – владелец «Росбанка»), а также потребителями (фармацевтический гигант Sanofi и Danone, производящий пищевые продукты для детей). Четвертая причина – угроза потери активов из-за их национализации и перехода к российским предпринимателям. При этом остающиеся в России компании подчеркнули, что несколько ограничивают свою деятельность. Такие компании, как Accor (владелец гостиничных сетей «Ибис» и «Новотель»), TotalEnergies и Adeo отказались от новых инвестиций в России, а TotalEnergies объявила, что не будет закупать российские нефть и нефетепродукты, Renault приостановила работу заводов в Москве и в Тольятти. Danone объявила, что прекращает продажу в России некоторых брендов, не будет инвестировать в Россию, а свою выручку за период спецоперации на Украине передаст гуманитарным организациям.

Крах идеи «Большой Европы» и выборы президента

Начало полномасштабных боевых действий на Украине имело самые драматичные последствия для российско-французского политического диалога. Настойчивые попытки Макрона разрешить кризис дипломатическим путем провалились. При этом процесс урегулирования был важен для Парижа не только с гуманитарной точки зрения, но и с политической – Макрон не раз заявлял, в т.ч. на встречах в Версале в 2017-м и Брегансоне в 2019 году, что результатом завершения конфликта Москвы и Киева может стать сближение ЕС с Россией и создание полюса «Большой Европы», способного уравновешивать влияние США и Китая в мире. «Стабильность европейского континента и строительство новой архитектуры безопасности и доверия проходит через урегулирование украинского конфликта в рамках Минских соглашений», – эти слова Макрона, сказанные 10 декабря 2019-го на пресс-конференции по окончании встречи лидеров «Нормандской четверки», как и постоянное присутствие темы Донбасса в диалоге президентов России и Франции, показывают, насколько серьезно он относится к взаимосвязи украинского кризиса и европейской безопасности.

В новых условиях, выступая 2 марта на фоне флагов Франции, ЕС и Украины, Макрон однозначно возложил ответственность за конфликт на Россию. Заявив о «братской поддержке» украинского народа, он заверил соотечественников: «Ни Франция, ни Европа, ни Украина, ни Североатлантический альянс не хотели этой войны. Напротив, мы всё сделали, чтобы ее предотвратить».

Война по доверенности

При этом Макрон сделал ряд оговорок, свидетельствующих, что он все же рассчитывает сохранить диалог с Москвой. Прежде всего он подчеркнул, что НАТО не воюет с Россией, и выразил уважение ее гражданам – «великому европейскому народу», понесшему колоссальные жертвы ради спасения Европы в годы Второй мировой войны. Макрон напомнил, что регулярно общается не только с Зеленским, но и с Путиным, рассчитывая не допустить разрастания военного конфликта и надеясь убедить Москву перейти к политическим методам урегулирования. Контакт между президентами Франции и России действительно сохраняется: с 24 февраля по 29 марта лидеры созванивались уже девять раз. Сухие сообщения о содержании этих бесед, приводимые на сайтах Кремля и Елисейского дворца, позволяют сделать вывод: разговоры эти идут непросто – каждая сторона отстаивает свое видение происходящего на Украине.

В рамках поддержки Украины Макрон также пообещал принять во Франции около 100 тыс. украинских беженцев. «Я благодарю наши города, наши деревни, наши ассоциации… Мы позаботимся о мужчинах и женщинах, которые приедут в нашу страну», – заявил он. К концу марта Франция приняла у себя около 30 тыс. беженцев, половина из которых прибыла транзитом. Это немного (в Польше уже свыше 2 млн, в Румынии – более 500 тыс., в Молдавии – 365 тыс.), но этот шаг Париж считает своим вкладом в урегулирование конфликта. Абсолютное большинство французов (79%) поддержали в начале марта прием беженцев. Кроме того, граждане Франции одобрили отправку на Украину оружия и гуманитарной помощи (41%), при этом лишь 8% респондентов согласились с тем, что их французские военные должны отправиться на Украину для участия в боях.

Украинский кризис сказался и на предвыборной обстановке во Франции, где 10 и 24 апреля состоятся президентские выборы. С 21–23 февраля по 30–31 марта рейтинг Макрона сначала вырос с 24–25% до 29–30%, потом немного «просел» до 27–28%, хотя и это практически гарантирует ему выход во второй тур. Эта динамика может объясняться несколькими факторами. Во-первых, имеет место «эффект объединения вокруг флага» – типичный для кризисных ситуаций рост поддержки национального лидера. Во-вторых, сейчас Макрон воспринимается не только как президент, но и как главнокомандующий (что он и подтвердил, выступив 28 февраля с торжественным обращением к французской армии), и как лидер страны–председателя ЕС, продвигающий тематику европейской обороны (именно на саммите ЕС в Версале 10–11 марта было принято решение создать «Стратегический компас» – план действий по усилению «еврообороны», включающий развертывание сил быстрого реагирования ЕС). В-третьих, текущая конъюнктура осложнила позиции трех оппонентов Макрона – Марин Ле Пен, Эрика Земмура и Жан-Люка Меланшона, которых теперь критикуют за их примирительные заявления в отношении Путина и России (хотя с начала официальной кампании 28 марта рейтинги М. Ле Пен и Меланшона немного подросли, до 21% и 15% соответственно). Впрочем, тема Украины – отнюдь не главная для французов: в предвыборной повестке, по мнению социологов, она занимает лишь 9-е по важности место после ряда социально-экономических вопросов.

Если Макрон будет переизбран (что с большой вероятностью и произойдет 24 апреля), он наверняка продолжит усилия по прекращению военных действий и постконфликтному урегулированию на Украине, а также по дальнейшему развитию военно-политического потенциала Евросоюза и НАТО. При этом не очень понятно, как будет работать франко-германский тандем, учитывая, что Берлин в значительно большей степени, чем Париж, ориентирован на США. Вероятно, после переизбрания Макрон продолжит контакты с российским руководством. В то же время очевидно, что амбициозный и дерзкий план Макрона сблизить ЕС и Россию во имя формирования «Большой Европы» в многополярном мире, вряд ли осуществится – важнейшими препятствиями для этого, даже если вынести за скобки фактор Украины, будут позиции Вашингтона и ряда стран Восточной Европы, чьи элиты сегодня ориентированы на евроатлантизм.

Автор – к.п.н., заведующий сектором региональных проблем и конфликтов Отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН